— Понятно, почему он этого «не помнит». Ведь речь, по существу, идет и о нем самом. Это неприятно.
— Согласна... А финальную часть разговора он опять воспроизводит почти дословно. Слушай. «Государственный секретарь хочет, чтобы вы знали: в соответствующий момент он призовет вас и поставит во главе операции. Вы будете ею руководить. Но именно в силу вашей высочайшей репутации в области тактики ведения ядерной войны должен быть исключен самый малейший намек на ваши отношения с госсекретарем. Вы должны безусловно отрицать сам факт знакомства с Энтони Мэттиасом. Это также часть общих правил». Вот, пожалуй, и все, — сказала Дженна и положила блокнот на колени. — Тщеславие Деккера умаслено; он уверился, что место в истории человечества ему обеспечено.
— Ничего другого и не требовалось, — отозвался Майкл, потягиваясь. — Спиши все это на отдельный листок, чтобы я мог внимательно перечитать.
— Я пишу по-английски лучше, чем по-чешски. Но зачем тратить время?
— Мне нужно изучить текст. С Деккером говорил Парсифаль. Я наверняка раньше слышал этого человека.
— Давай пройдемся по прошлому, Михаил. Пойдем вместе, — сказала Дженна, перелистывая блокнот. — Прямо сейчас. Нет ничего невозможного. Мы имеем дело с русским, бегло говорящим по-английски и глотающим слова. Здесь записано: «Говорил быстро и глотал слова». Сколько таких людей ты мог знать?
— Попробуем. — Хейвелок поднялся с кресла, обошел вокруг стола и взял два вырванных Дженной листка с записью этого фрагмента беседы. — Человек, которого я должен знать, встречался с Мэттиасом. Это сужает круг поисков. Начнем с текущего года и постепенно станем углубляться в прошлое. Записывай имена, которые я стану называть.
— Может, начнем по географическому принципу? Город за городом. Так быстрее.
— Да-да, ассоциации, — кивнул Майкл. — Барселону и Мадрид отбрасываем сразу; там мы с русскими не встречались... Белград. Пакгауз речного порта на Саве. Атташе русского консульства Василий Янкович. Он встречался с Антоном в Париже.
— Янкович, — повторила Дженна, записывая.
— Илья Борин — работал профессором по приглашению в Белградском университете. Мы выпивали, ужинали. Борин знал Мэттиаса по конференциям, связанным с культурными обменами.
— Борин.
— В Белграде — больше никого. Теперь Прага. Там не меньше дюжины таких людей. Русских в Праге навалом.
— Их имена. Давай по алфавиту.
Майкл начал вспоминать. Некоторые имена всплывали мгновенно, иные припоминались с трудом. Какие-то могли быть полезны, другие — полностью исключались. Тем не менее Дженна записала все, кивая Майклу и заставляя его напрягать память, вытягивая из прошлого по цепочке одну фамилию за другой.
Краков. Вена. Париж. Лондон. Нью-Йорк. Вашингтон.
Месяцы превратились в год, потом — в другой, третий. Список рос по мере того, как Хейвелок погружался в колодцы своей памяти, отдавшись на волю свободного потока ассоциаций, надеясь, что мозг как тонко настроенный инструмент сам справится с невероятно сложной задачей. Пот струился по его лицу, в висках стучало. Силы его были на пределе.
— Все. Больше не могу, — произнес наконец он, не отрывая взгляд от ночного окна, в котором совсем недавно ему привиделось лицо убийцы с Коста-Брава. И другого убийцы. Но так ли это?
— Тридцать девять имен, — проговорила Дженна. Она подошла сзади и начала мягко массировать ему шею. — Теперь садись и начинай думать. Изучай список, перечитай мою запись. Ищи Парсифаля, Михаил!
— Не совпадают ли некоторые имена с твоим списком? Когда я говорил о Борине, то вспомнил, что он доктор философии. Он тебе не попадался?
— Нет.
— Жаль.
— Мне тоже.
— Он не позвонил. Ростов не позвонил.
— Да, я поняла.
— Я сказал — час. Контрольный срок — один час. — Хейвелок взглянул на часы. — Уже прошло лишних тридцать четыре минуты.
— В Москве могли возникнуть технические проблемы. Вполне обычное дело.
— Не для него. Я вызвал его на прямой контакт. Он не может этим пренебречь.
— Как часто ты сам сознательно затягивал время, чтобы человек занервничал и утратил бдительность?
— Он слишком хорошо меня изучил, чтобы поступать таким образом. — Майкл повернулся к ней: — Надо принимать решение. Если я прав, то Пирса нельзя выпускать с острова. Если я ошибаюсь — они сочтут, что я окончательно рехнулся. Беркуисту не останется ничего иного, кроме как вышвырнуть меня вон.
— Не обязательно.
— Неизбежно. Мне начинают грезиться чудища по темным углам, я трачу драгоценное время на ловлю фантомов. Такому человеку нельзя доверять принимать решения. О Господи! Артур Пирс, наша главная ценность!.. Если только наша...
— Ты видел то, что не видели другие!
— Но это же было ночью. Ночью, которая была для меня хуже пытки! Перечитай досье, разве это похоже на речь человека в здравом уме?.. Боже, где же Ростов? Пусть он скажет хоть одно слово... или даже промолчит — я пойму!..
— Погоди, Михаил. Еще есть время, — произнесла Дженна, беря его за руку и направляя к столу. — Перечитай список, проанализируй слова, сказанные Деккеру. Что-нибудь найдешь... Имя... голос... фраза. Должен найти!
Ученые. Военные. Юристы. Врачи. Дипломаты... Перебежчики. Все русские, которые когда-либо вступали в прямой контакт с Энтони Мэттиасом. Хейвелок восстанавливал в памяти образ каждого. Лицо, голос, интонации... Он мучительно вспоминал, кто же из них мог говорить быстро, проглатывая окончания слов и твердо выговаривая согласные... В ушах звучали десятки английских фраз. Это занятие сводило Майкла с ума. Одно лицо наплывало на другое, губы беззвучно шевелились... «Он уделит вам достойное место...»Кто так говорил? Кто мог так сказать? «...Он призовет вас...»Такие знакомые фразы... Но кто мог их произнести? Кто?
Прошел час, потом — другой; с ним вместе опустела очередная пачка сигарет. Превышение контрольного времени звонка из Москвы уже приближалось к окончанию времени пребывания Пирса на острове Пул. Пора принимать решение. Окончательное решение. Ничто не упущено, но все неясно. Перед глазами Майкла бежала секундная стрелка часов, но перед его внутренним взором с лихорадочной быстротой мелькали обрывки прошлого. Найти Парсифаля!
— Черт, я не могу его вспомнить! — Майкл в отчаянии грохнул кулаком по столу. — Чувствую, что где-то близко, слова знакомы, и все равно не могу!
Зазвонил телефон. Неужели Ростов? Хейвелок вскочил и замер, глядя на аппарат. Сил уже никаких не было. Одна мысль о том, что сейчас придется, несмотря ни на что, вести тончайшую словесную игру с советским разведчиком, находящимся за восемь тысяч миль, повергла его в ужас. Еще один резкий звонок. Майкл снял трубку. Дженна, не мигая, смотрела на него.
— Да? — произнес он ровным голосом, стараясь сосредоточиться.