Мэгги взглянула на него из-под густо накрашенных ресниц. У нее округлились глаза, когда она увидела выражение его лица.
– Мистер Карлсон, рада, что вы смогли прийти к нам сегодня, – услышал он голос Роузбад. Хорошо, хоть кто-то не забыл о цели их сегодняшней встречи.
– Может, начнем? – При этих словах пальцы судебного исполнителя замелькали.
Следующие полтора часа стали худшими в жизни Джеймса. Слушая историю Мэгги, он чувствовал, как его переполняет ярость, а вместе с тем появилось желание защитить ее. Он знал, что не должен испытывать никаких эмоций – в конце концов, Мэгги была просто свидетельницей, – но это оказалось сильнее его.
В первый раз Мэйнард потребовал орального секса. С каждым последующим разом его требования становились все извращеннее, и каждый раз Мэгги уступала. Наконец Мэгги подошла к окончанию своей истории.
– Я больше не могла этого вынести, – говорила Мэгги. – Какая жизнь у меня была? У меня не было дома. Я не могла вернуться к Подлому Псу. Я не могла… – Ее голос сорвался. – Я больше не могла жить…
– Вы попробовали покончить жизнь самоубийством?
– Неосознанно. Выйдя из суда, я угнала машину и поехала куда глаза глядят. Через некоторое время пошел снег, я попала в метель. Никто не знал, где я. Никому, я уверена, не было до меня никакого дела. Я съехала с дороги и застряла в сугробе. Я не знала, где нахожусь, но мне было все равно. Я вышла из машины и зашагала.
– Во время метели?
– Я словно не понимала, что делаю. Мне было холодно, и в то же время, раз я могла чувствовать холод, это уже было хорошо… Понимаете? Что-то настоящее… – Голос Мэгги зазвучал словно издалека, как если бы она находилась не в судебном офисе, а снова переживала тот день. – Я замерзла так, что у меня зуб на зуб не попадал. Лечь в сугроб – и все. Такая у меня была мысль…
Мэгги перестала рассказывать то, что было нужно Джеймсу, но он не перебивал – по какой-то причине ему хотелось знать все.
– Не знаю, может быть, я действительно бы замерзла, если бы меня не нашла Нанетт. – Лицо Мэгги просветлело. – Нан объяснила – духи сказали ей, что я рядом, и она вышла, чтобы меня встретить. Оказалось, я почти подошла к ее дому. Она обвязала себя веревкой, привязала ее к ножке кровати и вышла в метель. Вместе мы и вернулись к ней. Она отогрела меня и предложила остаться у себя. Нан научила меня рукоделию и подарила мне новую жизнь. Мою новую жизнь…
Теперь понятно, почему Мэгги хотела, чтобы дело Нанетт Браун закрыли, – у нее перед пожилой женщиной должок. Джеймс начал многое понимать. Подняв материалы по делу Нанетт Линкольн, он выяснил – та разыскивается в связи с ограблением банка. Тогда Джеймс уже всерьез подумывал отказаться от условия, выдвинутого Мэгги. Сейчас же, вместо того чтобы арестовывать Нан, он бы ее обнял. Пожилая женщина, пусть и преступница, дала Мэгги шанс начать новую жизнь…
Почему-то для Джеймса это было очень важно.
Он все более восхищался Мэгги. Она не только выжила, но и нашла себе новое место в этой жизни. Джеймс видел людей, которых всего одна ошибка тянула на дно. Мэгги оказалась крепче. Она выстояла и стала прекрасной женщиной. Джеймсу не пришлось проходить через те испытания, которые выпали на долю Мэгги, поэтому он не знал, сумел бы он сам выстоять и стать сильнее, лучше. Впрочем, у каждого человека шрамов достаточно…
Свидетельские показания отняли два часа. Мэгги выглядела измученной и в то же время какой-то расслабленной, словно сбросила со своих плеч невидимый груз. Джеймс встал и с удивлением заметил – Мэгги взглянула на него с благодарной улыбкой. Она не испытывала к нему ненависти за то, что по его милости ей заново пришлось пережить события десятилетней давности.
Признаться честно, Джеймс не понимал, как такое возможно. Он принадлежал обществу, где и меньшие обиды не прощались и не забывались. Впрочем, стоило признать – его общество совсем не походило на людей из этого штата.
Как такое возможно? Как Мэгги сумела выстоять, забыть все плохое, что с ней было? У Джеймса имелось только одно объяснение – Мэгги Сердце Орлицы была невероятно сильной женщиной. Может быть, даже сильнее, чем он сам.
Было уже шесть вечера. Джеймс не испытывал голода, но чувствовал – если он не перекусит, ему станет плохо, таково было напряжение, в котором он пребывал на протяжении всего рассказа Мэгги.
– Надо поужинать, – сказала Роузбад, словно прочтя его мысли. – Я угощаю.
– Мне лучше вернуться домой. – Мэгги встала и пригладила кремовую юбку. – Мне далеко ехать.
– Вам нужно перекусить. Джеймс, как ты?
– Только если Мэгги не возражает. Мы больше не будем говорить о делах. – Ему не хотелось, чтобы она вспоминала о нем только в связи со свидетельскими показаниями, которые дались ей так нелегко.
Если бы только она согласилась на ужин! А уж он постарается загладить эти неприятные воспоминания и заменить их другими.
– Вот и хорошо, – объявила Роузбад, хотя никто не дал ясного ответа на ее предложение. – Какая кухня? Китайская или итальянская?
У Мэгги заурчало в животе. Она вздохнула и сдалась:
– Китайская.
– Решено!
Машина Мэгги завершала небольшой караван, остановившийся примерно в миле от здания суда. Элегантный седан Роузбад и дорогой внедорожник Джеймса выглядели здесь совсем не к месту, а вот ее джип прекрасно вписывался в пейзаж.
Все-таки то, что Мэгги согласилась на ужин, было ошибкой. Но что теперь поделаешь? Не стоило ей ехать, тем более с Джеймсом Карлсоном! Она разучилась просто разговаривать с людьми, а теперь и вовсе не знала, о чем говорить с Джеймсом, – ведь ему известна вся ее история, постыдная и ужасная. И еще ей не забыть выражение гнева, которое она прочла на его лице во время своего повествования. Неужели ее рассказ так глубоко его тронул?
Мэгги не успевала за последними событиями и изменениями в своей жизни. За несколько дней ее мир резко поменялся. Томми сказал, что упрятал Подлого Пса за решетку. Роузбад согласилась с условием Мэгги о закрытии дела против Нан. Более того, она купила Мэгги дорогой костюм и заплатила за ее поход в салон красоты.
А что сделает ради нее Джеймс Карлсон? Он уже закрыл два дела и обещал ей безопасность в случае с Подлым Псом. И Мэгги уже ему благодарна. После дачи свидетельских показаний ей стало легче. Может быть, это оттого, что Мэгги больше нечего скрывать? Она словно освободилась от непосильной ноши. Больше не нужно притворяться.
Однако главный вопрос состоял в другом: как изменится к ней отношение Джеймса Карлсона, когда ему стало все известно? О, если бы только он не был так привлекателен!
Мэгги сидела в своей машине и наблюдала за ним через окно. Сегодня на нем был серый костюм. Ей даже показалось – серый ему больше к лицу, чем черный. И снова – уже не в первый раз! – закралась мысль: а как бы Джеймс выглядел совсем без одежды?..