Мэгги знала – она не должна так думать, но ничего не могла с собой поделать.
С теплой улыбкой Джеймс галантно открыл дверцу автомобиля Роузбад. Они оба засмеялись, и Мэгги ощутила укол в сердце.
А когда в последний раз смеялась она сама? Во время романа с Томми смеха практически не было – он и улыбался-то нечасто. Смех вместе с Нан во время глупых телевизионных шоу – это совсем другое…
Мэгги пыталась понять, какие чувства испытывает к Джеймсу. Но одно было несомненно: какую бы смесь чувств она к нему ни испытывала, к ним примешивалась ревность. И это совсем нехороший знак.
Джеймс повернулся и направился к ее машине.
– Позвольте мне вам помочь, – сказал он, открывая дверцу.
Мэгги колебалась всего секунду. Ну и ладно! Раз уж она согласилась поужинать с ним, надо постараться выжать из этого максимум.
Она улыбнулась:
– Благодарю, Джеймс, вы так галантны.
– Как же иначе, если я в компании леди? – Он протянул ей руку.
Улыбка сбежала с ее лица.
– Не так уж много людей считали меня леди. – И почему она это сказала? Мэгги была готова откусить себе язык. Да, давно она не была в обществе.
– А я считаю иначе – и этого довольно. Просто ужин с друзьями.
– С друзьями? – Когда это они успели ими стать?
– Да, – твердо сказал Джеймс.
Мэгги вложила руку в его ладонь и вышла из машины. Его рука была твердой и теплой. Сильной. Почему осознание силы заставляет ее чувствовать свою слабость?
Джеймс убрал руку не сразу – как будто бы он знал, что Мэгги не привыкла ходить на таких высоких каблуках.
Надо же – юрист и джентльмен в одном лице! Неужели это возможно?
Когда они подошли к Роузбад, та говорила по телефону.
– Что случилось? – Рука Джеймса напряглась, он отступил от Мэгги. – В чем дело?
Роузбад подняла палец и продолжила разговор:
– Ты едешь с ним в госпиталь? Почему, черт возьми, нет?
– Что случилось? – Джеймс остановился возле Роузбад.
– Льюис упал и сильно ударился головой. У него даже пошла кровь. – Роузбад снова переключилась на телефон: – Откуда ты знаешь, что с ним все будет в порядке? Дэн, я не шучу! Вези его в госпиталь. Там встретимся. Да, хорошо, тоже тебя люблю. Пока. – Она закрыла крышку телефона и решительно направилась к своей машине.
– Раны на голове всегда сильно кровоточат, – сказал ей вдогонку Джеймс. – С ним все будет в порядке.
– Спасибо. – По голосу Роузбад было ясно: она не особенно ему верит. – Извините по поводу ужина. Наслаждайтесь без меня! Пока.
Мэгги смотрела, как Роузбад отъезжает. В животе у нее засосало. Выходит, она ужинает с Джеймсом наедине?
– Может быть, в следующий раз? – пробормотала Мэгги.
– Вы шутите? – Джеймс повернулся к ней: – Если Роузбад узнает, что я позволил вам вернуться домой на пустой желудок, она меня убьет. Да и Нан, скорее всего, по головке не погладит. Я угощаю. И ответ «нет» не принимаю.
– Нан сегодня нет дома – она в бридж-клубе. – Мэгги тут же пожалела, что проговорилась.
– Значит, решено, – объявил Джеймс. – Ужин. – Он открыл перед ней дверь ресторана, и Мэгги ничего не оставалось, как войти.
В ресторане царил полумрак, но все равно было видно – помещению явно не помешает ремонт. Для этого места больше подошли бы джинсы и рубашка, но Джеймс, казалось, ничего не замечал. Он поприветствовал пожилую китаянку-официантку по имени, продиктовал ей блюда, предварительно узнав у Мэгги, что она будет, и вошел в кабинку в центре ресторана.
Невысокая женщина кивнула, улыбнулась Мэгги и поспешила к кухне.
– Вы часто сюда приходите? – не могла не поинтересоваться Мэгги.
Джеймс кивнул.
«Как странно», – подумала Мэгги. Но с ослабленным галстуком, в дорогом костюме, он не казался здесь не к месту. Наверное, Джеймс везде чувствовал себя как дома – достаточно вспомнить ее кухоньку…
– Да, – сказал он. – И могу без преувеличения сказать – это самый лучший китайский ресторан в Южной Дакоте.
– И сколько вы уже здесь живете?
«В самом деле, – решила Мэгги, – если уж без разговора не обойтись, то почему бы не поговорить о нем, тем более что я уже поведала свою историю?»
– Два года. Но каждые два месяца езжу в округ Колумбия.
– Повидаться с родителями?
– Мой босс, генеральный прокурор Ленон, любит принимать отчеты лично. – Он сказал это как о чем-то обыденном.
– Однажды вы станете президентом, не так ли?
Его улыбка стала чуть более напряженной, чуть менее искренней.
– Таков план. Меня для этого воспитывали, если хотите. Не удивлюсь, если мои родители уже сейчас готовятся к моей предвыборной кампании.
– Вы сами этого хотите? – Это было не ее дело, но Мэгги хотелось знать.
– Таков план, – пожал он плечами.
Настаивать Мэгги не стала, хотя это было не совсем то, что она хотела узнать.
«Юристы, – лишь подумала она. – Им верить нельзя. И не важно, насколько они красивы, добры или щедры».
– Отвечая на ваш вопрос… У меня нет другого выбора, так как у меня нет других братьев, – тут же пояснил Джеймс.
– Должно быть, вы испытываете большое давление…
Джеймс слегка напрягся:
– Ничего, я с этим справлюсь. Тем более что у меня нет выбора.
Мэгги кивнула, не зная, что еще сказать. Пропасть, разделявшая их, снова предстала перед ней во всей своей глубине. Но Джеймс вдруг улыбнулся, и сердце у нее подпрыгнуло. Мэгги снова убедилась: доводы рассудка на ее сердце не действуют.
– Одно приятное отличие вас от других людей, с которыми мне приходилось встречаться, – доверительно поведал он. – Узнав о том, что я возможный будущий президент, вы ни о чем меня не просите.
Раньше почти никто не видел в ней человека – ею пользовались и выбрасывали. Почти о том же самом говорил и Джеймс – люди не видят в нем человека, только то, что они могут у него взять. Так жить непросто…
В конце трапезы в кабинку тихо вошла китаянка, положила счет и два пирожка с обещаниями будущего внутри. Когда Джеймс расплатился, она подала ему один пирожок.
Джеймс разломил его и вытащил листок.
– «Счастье рядом», – прочел он и что-то тихо добавил.
– Что?
Их глаза встретились, и Мэгги была готова поклясться: между ними проскочила искра.
– Ничего, – ответил Джеймс, хотя его глаза говорили совсем о другом. О желании…
«Неужели он все еще хочет меня? После того, как он услышал всю мою историю?»