Оказавшись за контейнерами, Тим перевел дух, а Марк, получив возможность, тут же передал заранее набранную серию команд со своего устройства. Теперь каждая из мин знала свою орбиту. Дело было сделано. Если бы не разведчик, можно было бы спокойно убраться. Но Марк не понимал, как тот додумался пробраться этим путем? Но выяснять это уже не имело смысла. Нужно было покидать базу и ждать высадки десанта. Точнее, не высадки, а выхода из подпространства. Потому что до высадки дело теперь не дойдет.
То, что «Грифон» лежал на одном крыле, ничуть не расстроило спасателя. С такого положения не взлететь, конечно, но если перебить вторую стойку, то истребитель ляжет на брюхо и приобретет достаточную для подъема в воздух стабильность. Пока Тим хоронился за контейнерами, Марк это и сделал. Перебил из бластера ненужную стойку, а когда «Грифон» плашмя рухнул на пол, быстро забрался в кабину.
Теперь Тим уже ничего сделать не мог. Броне «Грифона», конечно, далеко до брони боевых «Гарпий», но с легким бластером ее не взять, сколько ни мучайся. Марку оставалось открыть створки шлюза и помахать разведчику крыльями. Из бортовых орудий уничтожить антенну нуль-связи – плевое дело, так что тут можно справиться и без Марины. Она еще может пригодиться. Во всех отношениях.
Но и Тим прекрасно понимал ситуацию. Он на месте Марка и сам поступил бы так же. А когда раздался грохот упавшего на брюхо «Грифона», все стало предельно ясно. И с такой же ясностью Картер понял, что нужно делать.
Попасть в Марка можно было и не пытаться – броня истребителя служила ему великолепным укрытием. А вот самому высовываться было опасно. Если спасатель поднимет «Грифона» в воздух, то с разворота может засадить из бортовой батареи так, что мало не покажется. Правда, тут высовывайся, не высовывайся, разницы нет. Контейнеры все равно не могли уберечь от орудийного залпа.
Но все же положение не было безвыходным, и можно было еще как следует насолить Марку. Даже не поднимая головы, поскольку щели приводов, сдвигающих створки шлюза, находились прямо над головой. И инженеры, хоть и заложили в них немалый запас прочности, все же никак не рассчитывали, что по приводам будут стрелять из бластера.
При всей дальновидности Марка он тоже этот момент упустил. Он как раз тронул сенсор на панели «Грифона», подающий команду на открывание шлюза, когда из-за контейнеров в потолок ударила плотная плазменная очередь.
Из занимаемого положения Тим имел возможность прицелиться очень точно, а потому уже через пару секунд привод пришел в полную и окончательную негодность – створку заклинило, из технологических щелей в потолке пошел черный дым от горелого пластика.
Для Марка это оказалось полной неожиданностью. Он замер, уставившись на ходовой монитор, судорожно соображая, что делать дальше. Но одно было очевидным – ни в коем случае нельзя оставаться в кабине неподвижного морфа. Хоть броня и достаточно крепка, чтобы выдержать попадание бластера, но в аварийных комплектах, лежащих на стеллажах, есть оружие куда большего калибра, о чем Тиму известно. Воспользовавшись одним из тяжелых бластеров, можно не очень быстро, но очень уверенно уничтожить оказавшегося в ловушке Марка. Сначала прожечь бортовую броню, потом не дать высунуться и всадить пару зарядов внутрь кабины. Спасатель очень живо все это представил, и ему сделалось нехорошо.
Оставалось только одно – превратить свою ловушку в разрушительную боевую единицу. А это означало, что надо поднимать машину в воздух. Хотя «в воздух» – не совсем точное определение для создавшейся обстановки. Скорее надо было просто оторвать истребитель брюхом от пола.
«Грифон» не имел развитой системы вертикального взлета и посадки, он предназначался в первую очередь для баз, имеющих взлетные полосы, но все же он имел на брюхе четыре маневровых дюзы, как раз на случай выхода из подземных ангаров. В них по команде с пульта подавалось давление от главного маршевого двигателя, и тогда истребитель мог невысоко зависать, чуть подниматься и даже разгоняться для взлета, используя реактивные струи вместо шасси. Для отрыва от пола этого было более чем достаточно.
Тим был слабо знаком с этой техникой, а потому уже мысленно праздновал победу. Достаточно было успеть схватить со стеллажа тяжелый бластер, и исход схватки решится в его пользу. Но до стеллажа Картер добраться не успел. Стоило ему выскочить из-за пирамиды контейнеров, как Марк активировал маневровые дюзы. Потоком сжатого под давлением газа, внезапно вырвавшегося из-под брюха «Грифона», разведчика сбило с ног и мощно отшвырнуло к стене. Тим крепко припечатался спиной, но все же не настолько сильно, чтобы лишиться сознания.
– Марина! – выкрикнул Марк в эфире. – Срочно разблокируй все перемычки по коридорам! И открой люк ремонтного ангара.
– Понятно… – бесстрастным голосом ответила женщина.
– Держи все открытым до особой команды. Нет, стоп! Люк пока не открывай, а то поналезет всякого зверья из пустыни. Я дам команду.
– Ясно.
Тим понял, на что рассчитывал Марк. Система коридоров от ангара до ремонтного блока имела куда большую ширину, чем коридоры в жилой и административной частях базы. Они не были рассчитаны на полет, лишь на транспортировку силами ремонтных погрузчиков, но у Марка не оставалось другого выбора, ему пришлось рисковать.
Когда боковые ворота ангара разошлись в стороны, открыв путь в коридоры, Марк понял, что может и не справиться с поставленной перед собой задачей. «Грифон» проходил по ширине, коридор был на это рассчитан, но проходил чуть ли не в притирку – сантиметров по двадцать между крыльями и стеновыми панелями. Ширина годилась только для буксировки погрузчиком. Марк не считал свои пилотские навыки достаточными для подобного трюка, но отступать было поздно.
Осторожно развернув истребитель на месте, спасатель для острастки ударил плазмой из носовой батареи, чтобы пресечь любые помехи со стороны Картера.
Этого оказалось достаточно. Сбитый с ног, ошарашенный взлетом, Тим был вынужден еще и залечь, чтобы не попасть под удар плазмы. Самым эффективным было бы все же добраться до тяжелого бластера, но вдоль пола с огромной скоростью двигался поток воздуха, возмущенного реактивными струями. Он не давал никаких шансов на перемещение внутри ангара. Но что-то делать было необходимо, поскольку, стоит «Грифону» оказаться в коридоре, Марина тут же закроет ворота. И тогда все. Тогда уже ничего не успеть.
– Марина, время! – произнес Марк в эфире. – Включай помехи. И… Нет! Подожди! Ты нужна мне на связи.
Перед Марком встала непростая дилемма. С одной стороны, модулятор вот-вот сбросит наведенную статику, и тогда Тим сможет все испортить, отправив депешу. С другой – надо передать Марине, когда закрывать ворота, а помехи подавляют не только работу модулятора, но и связь между скафандрами. В конце концов спасатель выбрал связь. Это было разумно, поскольку за пару десятков секунд депешу не составить и не отправить. Да и модулятор может не очухаться до этого времени.
Для Картера это был шанс, но он сам понимал всю его зыбкость. Что можно успеть написать за двадцать секунд? Ничего. А за это время «Грифон» покинет ангар, ворота закроются, и Марина активирует помехи. И тогда Тим принял решение.