— Кто это был?
— Я знаю, как его зовут! Он сам назвал свое имя. Сеньор, позвольте еще глоточек вашего прекрасного вина. Последний раз я пил такое вкусное вино, когда мы с капитаном Гонзало напали…
— Говори, кто это был! — взревел дон Диего.
— Это был Элой!
— Элой? Это который? — наморщил лоб губернатор.
— У нас на острове один Элой, сеньор. Он так и сказал чужаку: запомни, меня зовут Элой! Это тот, который, когда вы его спасли, вытащив из воды, не мог понять, почему должен давать клятву верности вам, если он уже присягал испанскому королю.
— Да, припоминаю.
— А я сразу поклялся отдать за вас жизнь.
— Ты ее сейчас отдашь, если не прекратишь нести всякую чушь. Так о чем они говорили?
— Надо было вам его еще тогда заколоть, сеньор. Он так и сказал чужаку: все знаю про нашего губернатора и все расскажу капитану.
— А что он знает? Не говорил?
— Говорил, сеньор, говорил. — Гомес согнулся в раболепном поклоне. — Я как раз только начал обедать. Добрейшая донна Дебора позволила мне забрать кости с кухни, и я хотел…
— Да говори ты уже по существу!
— Да-да. Значит, я обедаю, а они шепчутся за стеной. А я ведь все слышу! Старый Гомес хоть и стар, но ухо у него по-прежнему остро! Слышу, Элой говорит: видел, что тогда случилось в таверне, и знаю, куда подевался ваш матрос. Заберите меня с собой, а я вам все расскажу.
— Собака, — прошипел, покраснев от злости, дон Диего.
— Сеньор! Позвольте глоток вина. Я так торопился к вам, что не успел запить свой обед. И теперь у меня дерет от костей все горло.
Дон Диего, презрительно скривившись, посмотрел на сморщенное, заросшее лицо и плеснул в дрожащую кружку из кувшина. Подождав, когда Гомес, едва не подавившись, проглотит вино, спросил:
— Что он еще рассказал?
— Ничего! Сеньор, сегодня ночью он собрался идти к чужакам.
— Где его хибара, ты знаешь?
— Конечно знаю, сеньор! Вон та крыша возле свинарника.
— Хорошо. Иди и следи за ним, чтобы он никуда не удрал. А мы сейчас подойдем.
— Все сделаю в точности, как вы приказали, сеньор.
«Что за напасть? День не задался с самого утра», — мрачно подумал дон Диего.
— Идем, Чуи, посмотрим на нашего ренегата. Сегодня у нас хлопотный день.
Губернатор поправил съехавший ремень со шпагой, встряхнул шляпу и разгладил бороду. «Надо вжиться в роль судьи, — подумал он. — Сурового, но справедливого судьи».
Хотя приговор был ему известен наперед.
«Надо собрать толпу бездельников, — продолжал размышлять дон Диего. — Пусть посмотрят, как расправляются с предателями. Чтобы впредь другим неповадно было».
— Где Томас?
— Внизу, хозяин.
— Пусть соберет зевак, им это будет интересно.
Расставшись с чужаком, Элой заперся и лег на топчан, набитый соломой. Дело сделано, оставалось лишь дождаться, когда солнце заглянет в щель в двери, и можно считать, что день закончен. Элой в полудреме закрыл глаза и довольно улыбнулся. Скоро этому осиному гнезду придет конец. Ему бы только добраться до Гаваны. Там правит наместник испанского короля, которого дон Диего боится как огня. Стоит ему узнать о Бенито, и губернатора повезут отсюда в кандалах и с петлей на шее. Если прежде не вздернут на подходящей пальме.
Элой довольно потер руки. Грядет возмездие, грядет!
К хрюканью и визгу поросят в соседнем свинарнике прибавился многоголосый гул. Свиньи вдруг заговорили невнятным человеческим голосом. Элой удивленно открыл глаза, прислушался. В глухом ропоте он ясно услышал, как ругается дон Диего. Вскочив, Элой припал к щели в двери. Рядом с хибарой толпились человек двадцать. Впереди, ухмыляясь, стоял губернатор.
Элой бросился к окну. Его заметили. Из кустарника, протянувшегося вдоль стены, не особо скрываясь, выглядывали три головы.
— Выходи, предатель! — загудел за дверью голос дона Диего. — Что ты там делаешь? Прячешь свою блохастую шкуру?
Губернатор засмеялся, довольный своей шуткой.
Элой на секунду замер, затем бросился переворачивать топчан.
— Выходи, или мы сейчас зажарим тебя, как поросе… — Дон Диего осекся на полуслове.
Дверь распахнулась, и на пороге появился Элой. Он был бледен, но в глазах не было страха. Дон Диего отступил на шаг, завороженно глядя в дюймовое отверстие ствола направленного на него мушкета. Сглотнув подкативший к горлу ком, он изобразил на лице улыбку и севшим голосом пророкотал:
— Опусти мушкет, Элой. У тебя всего лишь один выстрел, а нас посмотри сколько.
— Мне достаточно одного! Прежде чем твои шакалы набросятся на меня, я успею прострелить твое мерзкое брюхо. Меня такая цена вполне устроит, а вот готов ли к этому ты?
— Не дури, Элой! — Дон Диего сделал еще один шаг назад, инстинктивно пытаясь затеряться в притихшей толпе. — Мы пришли всего лишь поговорить с тобой, а ты сразу за мушкет. Так гостей не встречают. И, кстати, не тот ли это мушкет, который мы искали прошлым летом? Мушкет, который пропал у моего сына Карлоса?
— Он самый. — Элой покрепче прижал к плечу приклад. На нем не было наплечника для уменьшения силы отдачи. «Да это и ни к чему, — подумал он, — после выстрела останется жить недолго».
— Я знаю этот мушкет, — задумчиво произнес дон Диего, не в силах оторвать взгляд от шестигранного ствола. — Он не дает осечек. Хороший мушкет.
— Хороший, — согласился Элой. — И стреляю я хорошо. Так что, думаю, губернатор, у нас обоих сегодня не очень удачный день. Мы вместе предстанем на суд Господа.
Элой прицелился в голову дона Диего, зажмурив левый глаз.
— Погоди, погоди! Не горячись! — Дон Диего сжался в ожидании выстрела. — Ты решил уйти к чужакам? Это твое право! Я даже не буду спрашивать, почему ты так решил! Давай просто поговорим. Уверен, что мы можем еще отложить наш судный день.
— Все юлишь, старая лиса! Между нами всего десять шагов, так что шансов у тебя, губернатор, нет, а у меня уж и подавно. — Элой наслаждался растерянностью дона Диего. Он решил еще потянуть время. Палец, сжимавший курок, расслабился и отошел в сторону. — Так о какой отсрочке ты говоришь?
Губернатор облегченно вздохнул. Он выиграл несколько секунд, а больше ему и не было нужно.
— Я предлагаю тебе, Элой, испытать судьбу! Всегда ведь интересно, как к тебе относится ее светлость фортуна? Ты ведь любишь играть в кости, Элой? Уверен, любишь. Так сыграй сейчас по-крупному, или ты смелый лишь с мушкетом в руках? Против судьбы мушкет бессилен.
— О чем ты говоришь?
— Вот серебряный талер. — Дон Диего поднял в руке крупную монету и показал толпе. — Бросим его, и пусть дальше с ним играет хозяин нашей жизни — случай! Ляжет кверху герцог Сигизмунд — иди к своим чужакам, коль они тебе нужнее, чем мы.