— Еще не знаю. Но я уверен, что мы можем смело открыть люк. Мне говорят, что мы в безопасности.
— Тебе говорят?
— Да, Гюнтер, я их слышу.
Отто поднял голову и посмотрел Кюхельману в глаза.
— Не думай, я не сошел с ума. Хотя сначала я тоже так подумал. Удивительное состояние — стоит мне задуматься над каким-нибудь вопросом, как я тут же понимаю, что сделал это зря. Потому что и так знаю ответ. Хотя готов поклясться, что еще минуту назад об этом не имел ни малейшего представления. Странно, что у тебя это не получается.
— Я все-таки позову дока.
— Открывайте люк, капитан. Там вы увидите такое, что забудете, как зовут нашего доктора.
Гюнтер на секунду задумался, затем, решив, что Герберт, наверное, прав — бояться им уже нечего, схватился за ступени трапа и на четвереньках влез в трубу рубки. Отвернув винт на несколько оборотов, он услышал, как зашипело уравнивающееся давление. Неприятно ударило по ушам. Давление воды не позволило бы открыть люк, да и врывающихся внутрь потоков тоже не было видно. Люк с легкостью отошел в сторону. Оказавшись внутри рубки, Гюнтер толкнул вверх боковую дверь и осторожно выглянул наружу. Вокруг был лес. Странный лес. Голые стволы тянулись вверх на тридцатиметровую высоту, а на их вершинах раскидистыми зонтами торчали в стороны изогнутые под тяжестью густых листьев длинные ветви, образуя сплошной купол над лесом. Внизу расстилался сочный зеленый ковер. Кое-где торчали красные пушистые кусты с крупными, величиной с кулак, цветами. Лодка лежала на левом боку. Округлый, успевший обрасти тиной черный борт теперь превратился в палубу. Потрясенный Гюнтер осторожно выбрался на скользкую поверхность. Сзади лязгнул люк, и в проеме рубки показались несколько голов. Бронзовым цветком на длинном валу торчал оголенный винт. Постепенно лодку облепил выбирающийся изнутри экипаж. Но никто не решался спрыгнуть вниз.
Рядом появился Отто.
— Куда нас опять занесло? — шепотом, боясь спугнуть застывшую тишину, спросил Гюнтер.
— Мы все там же и на том же месте. Мы не сдвинулись в сторону даже на метр. Сейчас уместнее вопрос: когда мы?
— Отто, я вас умоляю, не умничайте! Если что-то знаете, то говорите.
— Капитан, не свалитесь с лодки! Мы за шестьдесят пять миллионов лет до нашего рождения.
На несколько минут Гюнтер потерял дар речи. Так и не сумев оправиться, он растерянно спросил:
— Наверное, после того, как ты узнал, что мы на суше, даже не взглянув в перископ, я должен тебе верить? Но как? С чего ты это взял?
— Я говорил: стоит подумать, как уже знаешь ответ. Попробуй еще раз.
Гюнтер вспомнил неприятное ощущение головокружения, неуместное здесь, на круглом борту лодки.
— Нет. Не могу.
Уйдя в себя, Отто замер. Закрыв ладонью глаза и наморщив лоб, он двигал желваками. Затем, очнувшись, спросил Гюнтера:
— Видишь эту дымку?
Гюнтер и сам, как только выбрался наружу, обратил внимание, что видит все вокруг как сквозь легкий туман.
— Это купол, — сказал Отто. — Этот воздух, перенасыщенный кислородом и испарениями, еще опасен для нас. Потому и тишина такая вокруг.
— Ты задал вопрос и узнал ответ?
— Скорее, мне ответили.
— Кто?
— Вот они, — Отто кивнул в сторону.
Повернувшись, Гюнтер вначале ничего не заметил. Но затем он обратил внимание на медленно проплывающие в воздухе, колышущиеся и слабо мерцающие шары размером с гандбольный мяч. Они были повсюду. Сначала он принял их за солнечные блики, но вскоре увидел, что движутся они с определенной закономерностью. Размытые и еле видимые, шары пересекали границу купола и сразу принимали четкие очертания. Проплыв над головами притихших подводников, они вновь исчезали за чертой окружающей дымки. Затем плавно разворачивались и возникали уже с другого направления.
— Кто они? — Гюнтер перешел на шепот.
— Не знаю. На этот вопрос у меня не возникает ответ.
— Может, это Создатели? Помнишь, Отто, ты мне рассказывал.
— Не знаю.
— А это они нас сюда перенесли?
— Да.
— Зачем? С нами хотят говорить?
— Скорее, нас вызвали на ковер. Только что у меня возникла ассоциация, что называть их следует не Создатели, а, скорее, Созидатели. И я начинаю понимать — почему. А оказались мы здесь потому, что заинтересовали их. Но не строй, Гюнтер, иллюзий на этот счет. Это интерес скорее к удивившему лабораторному зверьку, чем к равному существу.
— Ты хочешь сказать, что мы для них лабораторные мыши?
— Что-то вроде того. А теперь представь: ты занимаешься опытами в лаборатории, а один из подопытных грызунов пытается дать тебе понять, что знает, что ты делаешь. И больше того, он пробует использовать твое оборудование в своих целях! Первый раз, когда взорвался пароход, мы случайно оказались в поле действия их механизма. Но во второй раз мы пытались воспользоваться им осознанно! И это не могло их не заинтересовать.
— То, что каменный круг создан ими, я уже понял, но при чем здесь взрывы?
— Как бы мы пытались защитить какое-нибудь хрупкое оборудование? Я имею в виду людей вообще. Построили бы огромный бункер с толстыми бетонными стенами или упрятали в глубокую шахту. Но они не люди. Они делают это иначе. Если возникает угроза, они просто убирают все оборудование из этого времени. И вообще, я понял, что с таким понятием, как время, они оперируют так же легко, как Эрвин с механизмами наших дизелей… Удивительное все-таки чувство: я думаю, говорю с тобой, ты о чем-то спрашиваешь меня, но я постоянно чувствую присутствие третьего. Он, как опытный суфлер, направляет мои мысли в нужном направлении и подсказывает правильные ответы.
— Отто, спроси: почему я не понимаю их?
— Не обижайся, Гюнтер, что твоя белая фуражка не произвела на них никакого впечатления. Здесь, я думаю, причина в другом: ты прагматичен и прямолинеен. А чтобы быстрее поверить и понять всю, на первый взгляд, кажущуюся нереальность происходящего, нужна большая доля абстрактного мышления. Или, как бы сказали наши доктора, нужно быть немного не в себе. А уж этого у меня в избытке. Любой психиатр, послушав мои теории, начнет лихорадочно вспоминать адреса профильных клиник.
— Но как можно управлять временем? Как можно вернуть то, что уже прошло, и то, чего уже нет?
— На этот вопрос у меня не возникает ответ. Возможно, они считают, что лабораторной мышке этого не понять. Но я могу рассказать варианты использования этого умения. Представь: высокоразвитая цивилизация в определенный период своего развития узнает, что ей угрожает какой-нибудь катаклизм. То ли гаснет звезда-солнце, то ли идет угроза из внешнего космоса. Чтобы решить возникшую проблему и спасти цивилизацию, нужно не меньше тысячи лет исследований, труда, движений в развитии вперед. Что они делают? Сдвигают время назад на тысячу лет, как мы стрелки будильника, и используют полученный выигрыш во времени для своего спасения.