– Вы все время следили за мной?

– Нет. У меня не было времени. Просто так получилось.

– Не вижу смысла скрывать, что вы правы. Я действительно пытался действовать и через фройляйн Вурцель, и через господина Баграмова. Но у меня ничего не получилось.

– Тогда у меня есть все основания полагать, что вы могли использовать третий вариант.

– Считаете меня убийцей? – горько усмехнулся Фаркаш, понявший, о чем говорит Дронго. – Полагаете, что я решился на третий вариант?

– Что бы вы сказали на моем месте?

– То же самое, – немного подумав, согласился Фаркаш. – У меня действительно возникли очень большие проблемы с господином Галимовым. Он был очень сложный человек и не прощал ошибок.

– И поэтому вы искали любой вариант для решения своих проблем?

– Да, искал. Конечно, искал. Но я его не убивал. Я даже не думал об этом. Иначе не приехал бы сюда. Легче найти киллера и послать его вместо себя, чем самому браться за это и так глупо подставляться. Если вы все слышали, то наверняка знаете, что я просил всех о помощи; надеялся, что кто-то сможет убедить мистера Галимова. Но он был беспощаден. Баграмов обещал мне содействие через супругу посла, которая имела влияние на Галимова, поэтому я был согласен на любые условия.

– Вы сказали, что у вас были «большие проблемы». А сейчас их уже нет?

– Я плохо говорю по-русски, – закашлялся Фаркаш.

– Вы прекрасно говорите по-русски, мистер Фаркаш, и вы не оговорились. Смерть Галимова спасла вас от крупных неприятностей. О какой сумме шла речь? Только откровенно – я ведь легко смогу узнать.

– Два миллиона долларов, – ответил Фаркаш. – Но я его не убивал.

– Кому, кроме вас, было выгодно, чтобы Галимов умер? Из тех, кто сидел за вашим столом?

– Пожалуй, никому. Только мне. Все остальные работали у него, и им было невыгодно терять такого работодателя. Здесь вы абсолютно правы. Ну, еще были посол и его супруга, а также их телохранитель. Им тоже незачем было убивать Галимова. Вы сдадите меня полиции?

– В полиции все равно начнут проверку и легко установят, что вы были должны компании Галимова два миллиона долларов. Можете себе представить, как они обрадуются такому факту? Вы действительно станете самым главным подозреваемым.

– Я это понимаю, – вздохнул Фаркаш, – получается, что меня просто подставили. Но я его не убивал.

– Вы спускались на первый этаж в туалет?

– Зачем? На втором тоже есть туалеты.

– Как вы считаете, Давид мог решить вашу проблему?

– Как это – решить? То есть убить Галимова? Нет. Я даже не хочу об этом думать.

– Какой максимальный процент был обещан посредникам? Только откровенно. Если они решат ваш вопрос с реструктуризацией долга?

– Обычный. От двадцати процентов.

– Четыреста тысяч долларов, – кивнул Дронго. – За эти деньги они могли и убить.

– Я так не думаю, – упрямо возразил Фаркаш.

– Кого еще вы просили о «посредничестве»? Фройляйн Вурцель и советник Баграмов. Кого еще?

– Больше никого.

– Но Давид тоже знал о ваших проблемах?

– Да.

– Кто еще? Амалия и Руслан знали?

– Думаю, что да.

– Яцунский?

– Знал.

– Я слышал, что вы с ним говорили. Это был уже ваш четвертый или пятый вариант?

– Он занимается в компании финансами, и я хотел, чтобы он объяснил Галимову, как нам лучше сотрудничать. Но он сказал, что все решает сам Галимов. И вы напрасно спрашиваете о каждом из них. О моих проблемах с компанией Галимова знали все сотрудники.

– Вы умеете пользоваться ножом?

– Только на кухне. Резать овощи или фрукты. Я же вам сказал, что не убивал Галимова.

– Когда вы узнали о том, что они собираются вместе встречать Новый год в Вене?

– Двадцать третьего. Мне позвонил Давид и сообщил об этом. Мы как раз готовились к Рождеству в Будапеште. Из Будапешта сюда можно добраться за несколько часов. Я сказал, что сам оплачу все расходы группы, которая сюда приедет.

– Оплатили?

– Нет, Галимов не разрешил. Он сам все оплатил. Но позволил мне купить билет на этот новогодний бал. Я даже обрадовался, думал, что он согласится. Но он сразу дал мне понять, что терпит меня только на этом празднике. И никаких скидок не будет.

– Значит, выходит, что Давид решил пригласить вас. Почему он так нервничает?

– Часть денег вложил он.

– Сколько?

– Не очень много. Но если я разорюсь, то ему тоже будет не очень хорошо. У него нет столько денег.

– Вот вам и еще один подозреваемый.

– Давид все время сидел рядом со мной и никуда не выходил.

– Вы все выходили, – возразил Дронго, – я находился за соседним столиком и видел, как вы все выходили. Любой из вас мог спуститься на первый этаж.

Фаркаш негромко выругался по-венгерски.

– Сделаем так, – предложил Дронго, – сейчас я переговорю с Давидом, а вы никому ничего не говорите о нашем разговоре. Пока полиция узнает про ваши финансовые проблемы, пройдет несколько дней. А за это время, возможно, мы сумеем выявить настоящего убийцу.

– Значит, вы поверили, что я не убивал?

– Я не поверил. Я сказал, что мы сумеем обнаружить настоящего убийцу. Возможно, этим человеком будете именно вы.

С этими словами Дронго повернулся и пошел искать Давида, оставив окончательно растерявшегося собеседника в одиночестве.

«Черт побери, – выругался Дронго, – кажется, в этой компании каждый хотел смерти Галимова. Все, кроме его жены. Но если она знает хотя бы немного правды о его похождениях, то у нее тоже были веские основания относиться к нему, скажем, не совсем хорошо. Вот так. Одиннадцать подозреваемых – и каждый из них может оказаться убийцей. И еще – женщины не смогли бы нанести такой удар. Или все же смогли бы?»

Он остановился, словно пораженный неожиданной догадкой. Остановился, не решаясь сделать еще один шаг.

Глава 14

Он стоял, раздумывая над очередной догадкой. Нужно вспомнить весь предыдущий вечер. Кажется, в его рассуждениях была ошибка, устранив которую, можно будет перевернуть представление об этом убийстве с головы на ноги. Нужно будет все тщательно обдумать. Век живи и век учись, – вспомнил Дронго. С подобным преступлением он еще не сталкивался никогда в жизни. Это, разумеется, пока только предположения. Но в любом случае уже завтра он будет точно знать, могло ли убийство быть совершено именно по тому замыслу, который только сейчас пришел в голову Дронго. Сыщик медленно, очень медленно двинулся в сторону кабинета менеджера. Когда он подошел, Давид мрачно взглянул на него.