— О, лорд Сандал, это ужасно! А все мой муж Гарри, это он подписался на эти проклятые листки. Я догадалась, что дело нечисто, когда нам стали доставлять меренги. Видите ли, Гарри ненавидит сладкое и все же продолжает платить этому ужасному кондитеру Суитсону сотню фунтов в месяц за его отвратительные французские пирожные. А стоит мне заговорить с ним об этом, он отвечает, что я лезу не в свое дело.
Софи, которая понятия не имела о том, каким образом супружеские пары договариваются о заказах сладкого, не поняла, в чем суть проблемы, но со знанием дела покивала головой:
— Представляю, как вам было тяжело.
— Правда? — Леди Артли воодушевилась и приблизилась к Софи. — Я так и знала, лорд Сандал. Вы так хорошо можете понять женщину. Вы способны заглянуть ей в душу.
Леди Артли попыталась погладить Софи по щеке, но та поспешно отстранилась и для виду закашлялась. Она не знала, насколько наклеенные усы стойки к женской ласке, и не хотела рисковать.
— Бог мой, милорд, вы больны? — заботливо поинтересовалась дама. — Позвольте, я потрогаю ваш лоб…
— Ничего страшного. Всего лишь легкая простуда, на днях я попал под дождь. — Софи тут же перестала кашлять. — Беспокоиться не о чем. Скажите, а что вы предприняли, когда стали доставлять меренги?
— Ничего, — уныло ответила леди Артли. — А что я могла предпринять? Кроме того, на несколько месяцев этот кошмар прекратился, и я решила, что Гарри понял свою ошибку. А потом начали приходить эти ужасные листы.
Софи не смогла прочитать текст на листке, в который был завернут камень, но на первый взгляд в нем не содержалось ничего, что подходило бы под определение «ужасное».
— Вы имеете в виду издания Ричарда Тоттла?
— Нет, те стали приходить позже. Нет, я имею в виду… — Леди Артли глубоко вздохнула. — «Дамский путеводитель по итальянской моде». Представляете, Гарри читал модный журнал! Тогда-то мне все стало ясно.
Голос леди Артли задрожал, и Софи, хотя и не понимала ничего, видела, что дело и впрямь серьезное.
— Леди Артли… Долорес… — начала было Софи тихо, но дама жестом остановила ее.
— Прошу вас, оставьте сострадание и утешения. Я знаю, что у моего мужа роман. Другого объяснения быть не может. Сначала французские сладости, потом итальянская мода. Он содержит любовницу, я уверена. Скорее всего это одна из фрейлин королевы. Зачем бы иначе ему было подписываться на издание Ричарда Тоттла, если не для того, чтобы любоваться именем своей содержанки на его страницах?
Софи снова попыталась вставить хоть слово, но безуспешно.
— Нет, я знаю, что вы хотите сказать. То, что мужчина, женатый на женщине с такими внешними данными, с таким изысканным стилем, каким обладаю я, не может иметь любовницу. Что я желанна для любого мужчины. И вы не первый, кто говорит мне это. Но Гарри человек неблагодарный и неотесанный. Он не понимает, каким сокровищем обладает в моем лице. Он не похож на вас. Он не в состоянии оценить меня так, как вы. Вот почему я пришла к вам сегодня.
Последние слова дамы повергли Софи в крайнее смущение. Неужели леди Артли пришла к лорду Сандалу с предложением завести роман, чтобы вернуть своего неверного супруга? Она выдержала паузу и спросила как можно более непринужденно:
— Я могу быть вам чем-нибудь полезным?
— Я хочу, чтобы вы нашли любовницу Гарри и отбили ее у него. — С этими словами леди Артли достала из-за корсажа носовой платок и поднесла его к покрасневшим глазам. — Вам ничего не стоит сделать это, лорд Сандал. Ни одна женщина не может устоять перед вами. — Она отняла платок от глаз и преданно взглянула на Софи. — Даже я, замужняя женщина, не в силах оставаться равнодушной к вашим чарам. Должна признаться, что ваши портреты никогда не волновали меня, но теперь, когда я увидела вас лично, увидела ваши усы… — Она опустила и медленно подняла ресницы.
— Вы мне льстите. — Софи выпрямилась в кресле, стараясь держаться как можно более официально.
— Лорд Сандал, ни к чему излишняя скромность. — Леди Артли склонилась к Софи. — Вы заслуживаете большего, чем обычный светский комплимент. Я именно та женщина, которая способна оценить ваши выдающиеся достоинства. — Ее палец медленно прополз по подлокотнику кресла и начертил вызывающе прямую линию на бедре Софи.
На Софи напал очередной приступ кашля, отчего ее лицо густо покраснело, а голова тут же оказалась на сострадательной груди леди Артли. Софи не могла кашлять постоянно и должна была поскорее придумать способ окончить эту эксцентричную беседу. В этот момент часы в холле пробили очередной час.
— Боже! — встрепенулась леди Артли. — Мне пора идти. Очень не хочется оставлять вас простуженного, одинокого и несчастного. И нет никого, кто позаботился бы о вас.
— Не беспокойтесь, я скоро поправлюсь, — заверила ее Софи, предусмотрительно покашливая, чтобы не дать возможности гостье снова действовать руками. — Будет лучше, если вы уйдете. Не хочу, чтобы кто-нибудь что-то заподозрил.
— Конечно. Гарри не должен знать, что я была здесь. Он такой ревнивый, настоящий тиран. Я не хочу, чтобы вы дрались с ним на дуэли из-за меня.
— Я постараюсь избежать этого, — ответила Софи, не желая подвергать риску жизнь Криспина. Она подошла к колокольчику на стене и позвонила. — Будьте осторожны, выходя отсюда. Терстон вас проводит.
— Я уверена, что вскоре мы снова встретимся, — сказала леди Артли, величественно поднимаясь и шурша зелеными шелками. — Вы ведь сделаете то, о чем я вас просила, не так ли? Сделаете это ради меня, ради вашей милой Долорес? — Софи закашлялась, но не успела среагировать на порывистое движение дамы. — Благодарю вас, лорд Сандал. Я знала, что могу рассчитывать на вас.
Леди Артли бросилась к Софи, очевидно ожидая, что та примет ее в покровительственные объятия, но этого не случилось. Софи увернулась от ее алых губ и, склонившись, учтиво поцеловала ей руку.
— Вы такой галантный, — вздохнула леди Артли. — Такой божественный! — Ее излияния прервало появление Терстона, и она растворилась в водовороте зеленого шелка.
Внизу возле лестницы она столкнулась с Криспином и надменно кивнула ему:
— Всего доброго, дон Альфонсо. Потрудитесь посодействовать вашему хозяину в том, что он собирается сделать для меня. Ваш хозяин такой чудесный человек.
Криспин молча кивнул, онемев от количества зеленого шелка, вдруг свалившегося на него с лестницы, а также оттого, что Софи, очевидно, согласилась предпринять что-то в интересах его обладательницы. Впрочем, он тут же забыл о ней. Ему не терпелось высказать Софи все, что он о ней думает. Взбегая по лестнице через две ступеньки, он горел негодованием, предвкушая то, как отчитает ее за недостойное поведение. Софи нарушила условие, на котором он позволил ей присутствовать при беседах, и теперь она пожалеет об этом. Сначала он запрет ее в спальне. А потом заставит отвечать на свои вопросы. И только правду. У него оставалось всего пять дней на то, чтобы спасти свою голову, и он намерен был заставить ее говорить. Сегодня он узнает, что она на самом деле делала в «Единороге», что произошло между ней и Тоттлом и почему ее так живо интересует Феникс. И еще правду о ее отношениях с крестным. При мысли об этом он почувствовал что-то похожее на укол ревности, но предпочел не обратить на это внимания. Войдя в кабинет, он увидел Софи, которая сидела за его столом, в задумчивости накручивая кончик усов на палец. Его решимость несколько поколебалась, но слова «пять дней» вернули ее.