Она была начисто лишена чувства юмора. Оставаясь абсолютно бесстрастной и невозмутимой, она пристегнула к указательному и безымянному пальцам Хвата крошечные прищепки, обмотала его бицепс черной резиновой лентой с пластинами, прикрепила к его груди и вискам датчики.
– Если вы готовите меня к полету в космос, то я протестую, – продолжал ерничать он. – У меня частые мигрени и подагра. Таких не берут в космонавты.
– Там разберутся, – отрезала женщина.
– Где?
– Где надо.
– Кто?
– Кто надо.
Вот и пообщайся с такой! Наверное, единственным украшением ее кабинета служит известный плакат «Болтун – находка для шпиона».
– А вы неразговорчивы, – констатировал Хват.
– Зато вы чересчур болтливы, – парировала женщина.
– Стресс. Волнуюсь, доктор. Обычно из меня слово клещами не вытянешь.
– Клещами вытянешь. Из кого угодно, что угодно.
Произнеся эту многообещающую реплику, женщина занялась установкой датчиков в области гениталий Хвата, и ее проворные пальцы показались ему еще холоднее всех этих металлических штуковин, которыми его украшали.
– Как вас зовут? – поинтересовался он, стараясь не комплексовать по поводу того, что постепенно превращается в жалкое подобие новогодней елки.
– У вас намечается эрекция, – хмыкнула женщина. – Вы мазохист? – В ее тоне впервые прорезалось что-то похожее на любопытство.
Всему виной были ее чересчур холеные, чересчур длинные ногти.
– Перчатки надевать надо, – буркнул Хват. – Резиновые.
– В этом нет никакой необходимости. Я тщательно мою руки. – Закончив приготовления, женщина предупредила: – Вам предстоит проверка на так называемом детекторе лжи. Это очень совершенный полиграф, последнего поколения. Я буду задавать вам вопросы, а вы будете отвечать на них. Предельно кратко. Только «да» или «нет».
Хват скорчил идиотскую гримасу:
– А если я не знаю ответа?
– Не валяйте дурака. Вы уже неоднократно проходили подобные тесты. В училище спецназа ГРУ.
В этом она была права.
– Я не имею никакого отношения к спецназу, – возмутился Хват.
– Меня это не касается, – сказала женщина.
Наверное, это была одна из ее излюбленных фраз. Затем последовали другие, в постепенно убыстряющемся темпе:
– Имя?
– Михаил.
– Как зовут вашу сестру?
– Катя… Катерина.
– Как зовут вашу любовницу?
– Нет у меня любовницы.
– Имя!
– Алиса.
– Еще раз имя сестры.
– Катерина.
– Отчество?
– Алексеевна.
– Имели ли вы с ней сексуальные сношения?
– Слушай, ты!..
– Отвечайте только «да» или «нет».
– Ну, нет, нет!
Хват сопел и играл желваками. Женщина равнодушно следила за цветными линиями, ползущими по экрану. Малейшие эмоциональные всплески подопытного меняли их конфигурацию.
– Вы любите боевики?
– Нет.
– Вам доводилось бывать в Африке?
– Отстанете вы от меня наконец?
– Вам доводилось бывать в Африке?
– Да. Это была служебная командировка.
– Неважно. Вы считаете себя опытным спецназовцем?
– Сказано же вам, я не…
– Да или нет?
– Нет. Разумеется, нет.
– Вы часто врете?
– Еще как!
– Вы говорите правду?
– Да.
Женщина почувствовала возрастающий интерес. Не к распятому перед ней голому мужчине с плоским животом. К изменению конфигурации кривых на экране. Нажатия определенных клавиш помогали выстроить визуальные алгоритмы правды и лжи. По-научному это называлось калибровкой респондента. На жаргоне операторов полиграфа – просеиванием.
Вопрос – ответ, вопрос – ответ. Электронные щупальца проникали в мозг Хвата все глубже и глубже. Ворошили его подсознание. Копались в душе.
– Вам часто приходилось убивать?
– Нет!
– Вы вступали в гомосексуальные контакты?
– Нет!!
– Вы занимаетесь мастурбацией?
– Нет!!!
– Вы часто курите?
– Нет. Вернее, раньше часто, а теперь бросил…
– Неважно.
Теперь вопросы сыпались градом, не оставляя времени обдумать ответ. Напрасно Хват пытался мямлить и запинаться. Эти маленькие хитрости не могли обмануть компьютер. Его ответы молниеносно сравнивались с предыдущими, сопоставлялись в виде противоречий и совпадений. Положительные и отрицательные реакции отображались на экране в виде графиков, прочитать которые не составляло большого труда. Собственно говоря, женщина уже справилась со своей задачей, запустила программу по обработке информации и ждала выдачи выводов. Но, притворяясь поглощенной работой, она не удержалась от нескольких интересующих ее лично вопросов:
– Я кажусь вам сексуально привлекательной?
– Местами, – ухмыльнулся Хват.
По логике вещей следовало оборвать его, направив в привычное русло однозначных ответов, но женщина лишь уточнила:
– Какими?
– Нет.
– Что значит «нет»?
– Мне ведь велено говорить только «да» и «нет». Вот я и говорю: нет.
– Условия тестирования изменились, – бесстрастно произнесла женщина, снимая очки таким замедленным жестом, словно для нее это было равнозначно раздеванию. – Можете дать развернутый ответ.
– Если бы ты, докторша, прямо сейчас задрала халат и уселась бы на меня верхом, – ласково сказал Хват, – то я, конечно, засадил бы тебе по самые гланды. Но если бы мне предложили выбирать между тобой и мороженой курицей, я бы выбрал последнюю. Жрать хочется.
– Хам, – сказала женщина ледяным тоном. Ее лицо осталось непроницаемым, хотя зрачки сузились до размера двух точек. Снимая датчики, она непроизвольно коснулась напрягшегося живота Хвата и поспешно наклонилась ниже, чтобы он не заметил двух пятен румянца, проступивших сквозь ее восковую кожу.
* * *
Все тридцать девять ступеней, ведущие вниз, были истерты подошвами до вмятин. Видимо, немало людей спустилось в этот подвал до Хвата. Теперь по лестнице вели его. Одетого и без наручников, но под прицелом сразу двух стволов, направленных ему то ли в затылок, то ли под левую лопатку. Он думал не об этом, а о том, что его ждет в бывшем бомбоубежище, куда его доставили.