– Так убили бы! – Эрик ударил раненого ещё раз – прямо по губам, лепечущим жалкие оправдания. Эти твари позволили угробить его «Мерседес», безропотно отдали незнакомцу оружие и отпустили с миром, даже не попытавшись отквитаться! – Кто он?
Откуда взялся? Где его искать?
Когда Бек принялся отвечать на эти вопросы, его речь пару раз сбивалась на невнятное мычание, но Эрик быстро подрегулировал монолог собственными пальцами, обхватившими сломанное запястье предателя.
Ему вообще хотелось оторвать эту руку к чёртовой матери. Оторвать и перемешать ею мозги в бестолковой киргизской башке, предварительно раскроив её самым тупым предметом. Было ужасно жаль шикарную тачку. Как теперь на такой перед людьми появиться? Это значило расписаться перед всеми в том, что его, Эрика, в хрен не ставят. Не самая лучшая реклама для бригадира. Поэтому нельзя было оставлять вызов безнаказанным. Значит, ещё одна мокруха на счёту появится.
Подумав об этом, Эрик не удержался и вбил в пасть Беку какую-то недоговорённую фразу. Впрочем, все и так было предельно ясно. Обернувшись к бойцам, он распорядился:
– Принесите ствол. Тот, который на полу валяется…
Когда в руке Эрика оказался злополучный пистолет, Бек попробовал закричать, но был остановлен малоутешительным обещанием:
– Не ссы! Стрелять не стану. По-другому сдохнешь, совсем по-другому.
Пресекая возможные вопросы и возражения, Эрик с брезгливой гримасой оглушил раненого рукояткой пистолета и взглянул на своих бойцов.
– Ты, Рваный, – сказал он, – топай в посёлок и ищи синюю рубаху при белой «семёрке». Тут не в Сан-Франциско – найдётся, если ещё не срулил. Пробей, что и как, потом бегом обратно. Я жду. Я просто сгораю от нетерпения.
Рваный, подстёгнутый взглядом бригадира, вылетел наружу столь стремительно, что чуть не снёс макушкой дверную притолоку. Эрик перевёл глаза на второго бойца, носившего непрезентабельную кличку Шкрек.
– Скотч неси. И бутылку пластиковую. Пустую.
– Из-под спрайта пойдёт?
– Хоть из-под ослиной мочи. Ты действуй, а не вопросы мне задавай.
Шкрек проворно поскакал к машине, где, прикрываясь поднятой крышкой багажника, сделал два жадных глотка из литровой бутылки, прежде чем вылить остальное на землю. Газировка ударила ему в нос и заставила издать пару звуков, напоминающих утробное кваканье. Собственно, за эту характерную особенность Шкрек и получил своё погоняло. Приложившись к «спрайту», «фанте» или «пепси», он отрыгивался несколько часов кряду, давно уже не веселя, а раздражая этим братву. Но страсть парня к углекислым пузырькам не могли отбить ни болезненные тычки в живот, ни весомые затрещины. Что делаешь? Он прислушивался только к собственной жажде и не давал себе засохнуть, как советовала ему реклама – Вот, Эрик-к… уэк!
– Я сейчас тебе так квакну, что перевернёшься!
– Молчу-молчу…
Шкрек предусмотрительно прикрыл пасть немытой ладонью и передёрнулся почти беззвучно. Разумнее было бы на пару минут выйти на улицу, чтобы не злить бригадира, но Шкрека увлекли непонятные манипуляции, происходившие на его глазах. Эрик методично проковырял ножом несколько отверстий в бутылке, натянул её горловиной на пистолетный ствол и принялся прикручивать скотчем.
– Это чего такое? – спросил любознательный Шкрек, воспользовавшись паузой относительного затишья в своём желудке.
– Кино чаще смотреть надо, тогда не будешь задавать идиотских вопросов. – Эрик полюбовался творением своих рук и снизошёл до ответа:
– Одноразовый глушак получился. Просекаешь?
– Уэк… В смысле, да.
Голос у Шкрека был замогильным. По раскладу походило на то, что карательная акция будет поручена ему, а он убивал каждый раз, как впервые. Сны гнусные снились, аппетит портился и вообще. Но, когда возвратился Рваный с результатами разведки, Шкрек повеселел. Эрик не стал перекладывать грязную работу на подчинённых.
– Пойду сам, – сказал он, вставая с топчана. – Один ждёт в машине, второй нянчится с Веком. Его не гасить, с ним разговор будет особый. – Он посмотрел на Рваного и уточнил:
– Говоришь, четвёртый дом по ходу?
– Ага.
Косо улыбнувшись, Эрик сунул оружие в полиэтиленовый пакет, шагнул к двери.
– С богом, – напутствовал его Рваный.
Эрик обернулся, внимательно посмотрел на него, сплюнул и пошёл прочь. Парни заметили, как, проходя мимо изуродованной машины, он невольно ускорил шаг, но тут же сдержал себя и пошёл медленнее.
– Зря ты про бога выдал, – сказал товарищу Шкрек, когда бригадир удалился. – Эрик тебе мог и в лобешник засветить, чтобы не каркал.
– Он же крещёный… Сам говорил…
– Так то вообще, по жизни. А при мочилове бог не капает – поминай не поминай. Это потом ему молятся, чтобы отмазаться помог, если что.
– Во как! – хмыкнул Рваный с уважением в тоне. – Хитро как все закручено.
Впервые в жизни он подумал, что мироздание устроено значительно сложнее, чем кажется.
* * *
Лёгкий ветерок ворошил гладкую причёску Эрика, вытаскивая из неё прядь за прядью, одну жёстче другой. Носы его лакированных туфель припорошило пылью, а чёрный шёлк брюк был усеян колючими помпончиками репейника, но лоска в нем осталось ещё порядочно, хоть прямиком отсюда – в ночной клуб.
Он не стал прогуливаться по улочке, ведущей к нужному дому, подозревая, что здешнее безлюдье может оказаться обманчивым. Вместо этого Эрик обогнул дачные участки с другой стороны, выбрав узкую тропку, тянущуюся вдоль ставка. Теперь его слегка взъерошенный вид с лихвой искупался полным отсутствием свидетелей.
Миновав стройплощадку, на которой вяло ковырялись загорелые мужики, Эрик очутился за настоящей стеной буйной зелени. С тропы, по которой он шёл, проворно удирали юркие ящерицы, сыпались во все стороны кузнечики, похожие на лёгкую шелуху.
Все вокруг было пропитано запахом травы и гудением невидимых пчёл.
Вскоре показался дом из желтоватого кирпича.
Остановившись напротив, Эрик высмотрел во дворе белые «Жигули», оставленные в тени виноградного навеса, и обрадовался, что больше не придётся собирать штанами колючки по всей округе. Дверь в дом была предусмотрительно закрыта, может быть, даже на ключ. Но Эрик не в гости сюда пришёл. Не для того, чтобы пожать руку сволочи, испортившей ему настроение на неделю вперёд.
Переместившись таким образом, чтобы между ним и домом оказался сиротливый сарайчик, Эрик перебросил пакет через ограду. Потом, окинув прощальным взглядом свой чёрный наряд, ухватился руками за бетонный столбик ограды и стал карабкаться по нему вверх, проклиная скользкие кожаные подмётки.
Перевалившись на ту сторону, он приземлился среди кустов перезрелого крыжовника и облегчённо вздохнул. Первое препятствие он преодолел. Теперь осталось застрелить обидчика и ещё раз перебраться через изгородь.