— Ну, вы-то не испугаетесь.
Анна прикурила, потрясла спичкой, чтобы загасить ее, уселась поудобнее, прислонившись спиной к облицованной стене.
— Военный атташе германского посольства следит за этой виллой?
— Не столько за виллой…
— За гостями, за людьми, живущими в доме?
— Не за всеми.
Тонкая серебряная нить туго свивается в животе.
— Что же будет на этот раз?
— Понятия не имею, о чем вы.
— Вы всегда вовремя оказываетесь рядом, мистер Фосс.
— Вовремя?
— Всякий раз, когда вы нужны… Чтобы помочь перенести пьяного или спасти утопающего.
— Выходит, и от меня бывает польза, — вздохнул он. — А на этот раз… что ж, кто знает?
Он следил глазами за кончиком ее сигареты. Губы Анны, ее нос и щека озарялись огнем, когда она подносила сигарету ко рту и затягивалась, и этот огненный образ словно выжгло на сетчатке его глаз. Тщетно Карл подыскивал слова — так роется в карманах человек, слишком глубоко запрятавший трамвайный билет.
— Вы близко знакомы с мистером Уилширом? — спросила Анна.
— Достаточно близко.
— Достаточно близко, чтобы отнести его домой, когда он сам не в силах дойти, или достаточно близко, чтобы не желать более близкого знакомства?
— У нас с ним есть общие дела. В делах он честен. Больше мне о нем ничего знать не требуется.
— Вы когда-нибудь видели его вместе с его… вместе с Джуди Лаверн?
— Несколько раз видел. Они не скрывали своих отношений, когда выезжали в Лиссабон. Вместе ходили в бары, в ночные клубы.
— Как они смотрелись вместе?
Долгое молчание, достаточно долгое, чтобы Анна успела докурить сигарету и затушить ее о каменное сиденье.
— Разве я задала такой уж сложный вопрос? — удивилась она.
— Они были влюблены друг в друга, — сказал он наконец. — Вот они как смотрелись: как влюбленная парочка.
— Но вы что-то долго думали, — настаивала она. — Вы считаете, чувство было взаимным?
— Я так считаю, но смотрел со стороны. Такие вещи нужно видеть не только глазами.
Ответ Анне понравился: этот человек понимает невысказанное, бессловесный язык.
— У меня осталась еще сигарета. Только одна. Если хотите, поделюсь, — предложила она.
У Фосса оставались сигареты в кармане, однако он предпочел подсесть к Анне. Нащупав в темноте его руку, Анна вложила в нее сигарету. Между двумя тесно прижавшимися друг к другу людьми вспыхнула, зашипев, спичка. Карл держал ее запястье — именно так, как должен был кто-то держать ее запястье в мечтах Анны. Подтянув ногу на сиденье, Карл пристроил руку с сигаретой на колене.
— Почему вы расспрашиваете меня об Уилшире?
— Меня поселили в доме человека, который одевает меня в костюмы своей бывшей возлюбленной — своей умершей возлюбленной. Я понятия не имею, зачем он это делает. Разве чтобы позлить жену? Сегодня он признался, что тоскует по ней… по любовнице.
— Наверное, так оно и есть.
— Но на ваш мужской взгляд, не странно ли это?
— Он пытается вообразить ее живой. Обманывает самого себя.
— Зачем он это делает?
— Возможно, между ними осталось что-то недосказанное.
— Или его преследует чувство вины?
— Возможно.
Анна вынула сигарету из его пальцев, затянулась и снова вложила сигарету в руку Карла. С каждой минутой она обретала уверенность. Вот уже как бы и поцеловала его, соприкоснулась губами — через фильтр сигареты.
— И про аварию вы тоже знаете? — продолжала она.
— Да. Я также слышал, что Джуди уже собиралась уезжать.
— Ее депортировали.
— Да, был такой слух.
— Вы хотите сказать, что это неправда? Что она сама хотела уехать?
— Я не был с ней знаком, — пожал плечами Карл. — Я не знаю.
Они передавали друг другу сигарету, соприкасались пальцами.
— Вы могли бы убить женщину за то, что она отказалась любить вас? — спросила Анна.
— Так сразу не ответишь. Это зависит…
— От чего?
— Насколько я сам был бы влюблен. Измучен ревностью.
— Но вы могли бы убить?
Он не спешил с ответом. Сперва затянулся, передал ей сигарету, затянулся снова.
— Нет, не думаю, — сказал он наконец. — Нет.
— Правильный ответ, мистер Фосс, — одобрила Анна, и они засмеялись вместе.
Фосс раздавил окурок ногой. Они еще посидели в молчании, потом, не сговариваясь, повернулись лицом друг к другу — всего несколько сантиметров разделяло их. Фосс наклонился и поцеловал ее. Прикосновение его рта изменило очертания ее лица, его лица, страх уже нельзя было отделить от желания. Анна с усилием заставила себя отклониться, встать на ноги.
— Завтра вечером, — в спину ей сказал Фосс, — я снова буду здесь.
Анна уже мчалась прочь — опрометью. Она пробежала по тропе, ворвалась на заднюю террасу и рухнула на стул, задыхаясь, легкие горели, сердце билось в горле. Осев на стуле, Анна запрокинула голову, разглядывая звезды и умоляя сердце вернуться на место, в клетку ребер. «Глупая девчонка, — твердила она про себя, я — глупая девчонка, и больше ничего». Ей припомнилось, как в зареве пожарища плеснула белая материнская рука, ударила ее по щеке. И как тогда, в Клэпэме, так и сейчас та пощечина заставила ее опомниться.
Дружеские отношения с врагом. Волтерс говорил об этом. Дружеские отношения? Как бы не хуже. Это безумно, это опасно. Где вы, надежные серебристые рельсы? Поезд сходит с пути. Вновь обмякнув на стуле, Анна крепко сжимала пальцами разгоряченный лоб. Почему именно он? Почему не Джим Уоллис, не кто-то другой, кто угодно, только бы не он?
Она подобрала с пола туфли, почувствовав наконец-то усталость. Ни дать ни взять героиня грошового романа. Прошла в дом по длинному коридору и все твердила про себя: а как можно заранее подготовиться к встрече? Матери этому не учат. Взгляд упал на глиняные фигурки, одна в особенности заинтересовала Анну. Она включила верхний свет, отперла дверцу серванта. Несколько похожих друг на друга фигурок, одна и та же тема, раскрытая на разные лады: женщина с завязанными глазами. Анна взяла в руки фигурку, повертела, пытаясь угадать ее значение. На подставке с обратной стороны нацарапано имя мастера и больше ничего. Расплывчатое пятно проступило за стеклянной дверью, сделалось человеческим лицом. Анна почувствовала, как натягивается, покрываясь мурашками, кожа на голове.
Мафалда распахнула дверь, вошла и вырвала фигурку из рук Анны.
— Я просто пыталась понять, что это значит, — пробормотала девушка.