Дальше — мы, преодолев плавный холм, начинаем почти незаметный спуск — к грандиозному хаосу камня, крестов, куполов, кипарисов, волшебству этого города.
Влажный, льющийся, дождевой звук копыт по прямой мощеной дороге. Пешком, в носилках, на мулах и лошадях — люди, все больше людей, и как же они здесь любят яркие цвета одежд. По сторонам — взмывающие на холмы улицы, шапки винограда, тяжелые гроздья листвы.
И — вот уже первые одинокие колонны вздымаются к небу позади крыш и стен, колонны чуть посеревшего мрамора, розового гранита. И статуи, изящно изогнувшиеся на их вершинах. Иногда — целый лес колонн, целая недвижная толпа статуй: бывшие боги, выселенные на форумы. И — снова — купола с крестами.
И — грандиозные форумы, один за другим, опять колонны, как ряд танцовщиков, триумфальные арки, овальное великолепие форума Константина, хоровод каменных богинь во главе с громадными Афиной, Герой, Афродитой с яблоком, медный фонтан со львами, сверкающий белизной сенат, рядом Нимфеум.
И — торжественная пустота Аугустейона, двойные портики имперских зданий, мраморные плиты под ногами. Чудовищных размеров каменное сердце города совсем рядом, оно нависает над крышами — Ипподром; ворота во дворец, Юстиниан на коне на верхушке сверкающей золотом колонны. Патриарший дворец, приют Самсона, бани Зеуксиппоса, и новые колоннады вдоль Меси, с роскошью ее лавок и мастерских.
И — выше всех колонн — эта чудовищной тяжести каменная гора под плоским куполом, этот громадный лев с вытянутыми вперед лапами и темным полукругом пасти: София.
Юкук молча смотрел на это каменное великолепие среди разноцветного человеческого муравейника, а я перевел взгляд дальше. Потому что настоящая красота города — в проблесках искрящейся лазоревой пустоты между зданиями, в грандиозности этой воды, в бесчисленности кораблей, в этой близкой синеве, где скрываются дельфины, волшебные животные, спасители пловцов.
И, наконец, это был бы совсем другой город, если бы не его огромный купол неба с плывущими облаками, как цепочка императорских боевых дромонов на морской синеве.
Вот он, Город, нежная королева всех городов.
Великий Город — Мегало Полис.
Константинополь.
— М-да, — сказал Юкук, раскачиваясь в седле, — ну, ваш дом, насколько я вас знаю, наверняка далеко от толпы.
— Их целых два, — отозвался я. — Поскольку есть закон, по которому иноземцу тут можно находиться только три месяца, а не то отберут товар и продадут в пользу ведомства эпарха. Так что приходится иногда покидать город и селиться — вон там, совсем недалеко, на горке за морским заливом. В Арктае. А мы сейчас направимся к тихим холмам в одиннадцатом районе, это где дворец Флацеллы.
— Вот и поехали туда, а то на этих улицах парфюмеры с их маслами и мылом не дают дышать.
— Они тут не случайно, мой друг, отбивают запахи города, идущие к стенам и воротам дворца…
Нас встречали, уводили коней, мулов и верблюда, и я наконец-то рассмотрел пятерых сопровождавших Юкука. Что я вижу? Небольшие, подтянутые человечки примерно одного возраста, с улыбчивыми лицами и внимательными глазами. Очень экономные в движениях, но движения эти…
— Невидимки, хозяин, — удовлетворенно сказал Юкук. — И не пятеро. Еще группа въезжала в ворота за нами, вы же знаете, что в город можно попадать только небольшими партиями. Отличные невидимки. Я с ними сам неплохо поразвлекался, с простыми палками, с железом и многими интересными штуками. Кое-чему научил. А чему-то они научили меня, представьте себе. Хорошие ребята.
Подойти к каждому, обнять. Посмотреть в глаза. Спросить имя на нашем с ними родном согдийском. Эти люди будут защищать мою жизнь, как никто на свете. Распорядиться, чтобы их хорошо накормили.
— Город стал веселее, — удовлетворенно сказал Юкук, укладываясь на ковры (никаких каменных скамеек). — Даже при великом Лео, помню, они тут еще не верили, что все будет хорошо. Здания осыпались. А сейчас — музыка на улицах. Лица стали другими. Правда, в последний раз я лица горожан увидел не так чтобы сразу, поскольку въезжал сюда совсем другим способом. Очень неприятным.
— Да? — отозвался я, рассматривая его с удовольствием.
— В гробу, с затычками для носа, потому что в этот ящик мне подложили дохлого петуха. Старая штука, но сработало. Никому не захотелось проверять, труп ли я на самом деле. С тех пор долго не любил есть птицу. Ну, это было давно… У меня было другое имя, несколько другое лицо…
— Что с твоим голосом, мой друг? Он теперь такой и останется?
— Дрянь голос, хозяин. Неважно. Хотя как раз сейчас он нужен, нам стоило бы поговорить. Я многое видел по дороге. А у вас тут наверняка многое произошло, пока я путешествовал.
— Пока не позовут к обеду — можем говорить сколько угодно, Юкук. И скажу сразу — нет, в городе не происходило ничего. Пока меня здесь не было, было тихо. Им нужен не торговый дом. А, видимо, все-таки я.
— Ну, что ж, — сказал Юкук и выпрямился — немедленно став моложе. — Все верно. Конечно, им нужны вы. Понятно, почему. Давайте — с самого-самого начала. Мерв, восточная окраина империи халифа. Два с лишним года назад.
— Да, — сказал я невесело. — Хорошее было начало.
— Итак, Мерв, вы приезжаете в столицу бунтовщиков, затеявших заговор против халифа и отхвативших у него весь Хорасан. Обнаруживаете, что бунтовщик Абу Муслим не только воюет с халифом, но одновременно хочет избавиться от своих хозяев, тех, кто его поначалу туда, в Мерв, и заслал. То есть от дома Аббаса и — от дома Маниахов, вашего дома, хозяин. Один заговорщик устраивает заговор против других.
— Обнаруживаю, — подтвердил я. — Хотя с некоторым запозданием, прямо скажем.
— Ну, это детали. А в целом вы, хозяин, раскрыли заговор Абу Муслима против своих же собратьев. Свергли халифа. Сделали так, что новым халифом стал человек из дома Аббаса, а Абу Муслим теперь сидит в Хорасане и думает, что рано или поздно новый халиф все-таки припомнит ему все, что было. Но — самого Абу Муслима вы не уничтожили. Вы разрушили его секретную службу.
Я смотрел на Юкука в некотором удивлении. Этот человек и правда умеет говорить коротко, подумал я. Свести к нескольким коротким фразам год с лишним, по итогам которого я остался жив лишь по случайности — это надо уметь. Со мной тогда было множество людей — моих людей, включая Юкука, они пошли потом со мной на войну, они?..
И вот сейчас — эти простые слова. Я свергнул халифа? И ведь, как ни странно, все правда. Да, они — и я — мы все вместе и вправду это сделали, мы изменили мир, но… Так коротко, так просто — всего несколько сухих слов!
— Далее, Хашим, — сказал Юкук неторопливо. — Глава этой секретной службы. Хашим, человек с сожженным лицом, исчез с тех пор из Мерва — и, сейчас могу подтвердить, так там и не показывался. А, ну и что вы здесь пьете в это время дня?
Нам с Юкуком принесли то, что здешний горожанин в это время дня все-таки пить остерегается, ожидая вечера — то есть хорошее, очень холодное, бледно-золотое вино, деликатно покусывающее корни языка.