– Привет. – Первым в оранжерею втянулся подобострастно шустрый Шелест. Что это не кто-либо из вензелевцев, угадал бы и курсант школы милиции: по трусливому взгляду, брошенному на вожака, по приторно-заискивающему «Привет».
Следом вшагнули, важно держа фирму, но оглядываясь, пацаны Вензеля, профессионально скупыми бликами срисовали обстановку. Невысокий и необъятный в плечах. И худой, среднего роста, с глазами голодного волка. Пиджаки, мобильники на поясах, в руках демонстративно пусто – не одноразовые торпеды.
– Ну, пошли, потрем за жизнь, – засунув «беретту» за пояс, без особого радушия высказался Пиночет и, не проверяя, следуют ли дорогие гости за ним, зашагал в дальний угол оранжереи, где между лимонным и бутылочным деревьями покоилась стопка из четырех цинковых ведер.
Пиночет, Клепа и два незваных гостя расставили громкие ведра, будто собрались сразиться в наперстки, и без суеты, с показным депутатским достоинством, расселись. (?Какие гости, в них много злости, в них столько злости, что будь здоров?. – Эти песенные строчки пришли в голову Пеплу, наблюдавшему за «встречей на Эльбе» издалека). Чтоб не возвышаться над теми, кто по жизни выше, вьюном ерзающий Шелест присел на корточки по боку. Сурово бычащие брови братья Фрол и Силантий без объяснений выскользнули за дверь.
– Вот ты где, значит, зарылся, Пиночет. С курортным удовольствием, почти как на Канарах. Я – Тарзан, а это Волчок. – Коренастый боец кивнул на спутника. А сам глаз не сводил с выпирающей из-за пояса отморозка «беретты». То, что сектанты отправились в дозор, радости в его голосе не прибавило.
А Пиночет, фиксируя это беспокойство и не скрывая наглой ухмылки, наклонил голову в сторону Шелеста.
– Выходит, подружились? – Голос Пиночета был елеен, как у церковного батюшки, слушающего исповедь семнадцатилетней грешницы.
– Зачем с нами ссориться? По-хорошему с нами всегда можно договориться. – Миролюбия и воинственности в голосе Тарзана содержалось как в стандартном коктейле: два к одному.
Шелест под взглядом вожака все явственнее нервничал и наконец заговорил быстро-быстро, слюняво комкая слова. Ему дальше выпадало ждать на прикупе, и позарез надо было амнистироваться:
– Слушай, Пиночет, они так и так нашли бы… Вензель… тебя… вышли на меня… Не было в «Гриль-мастере» никого с пышными усами, а эти дожидались… Если бы они давить стали, я бы хрен чего им сказал… Ты ж знаешь, я – могила… А они нормально, по-человечески... И дело же предложили, поэтому я и привел их. – Шелест молитвенно приложил руки к груди. – Нам же по-любому не выжить в городе!
Пепел и те, кто остался рядом, не могли слышать подробности беседы под бутылочным и лимонным деревьями. Оттуда внятно долетало только испуганное жужжание Шелеста. Однако Сергей по выражению лиц почти на сто процентов угадывал реплики персонажей. Но не судьба проштрафившегося шестерки заботила Сергея.
Если бы вензелевские герои явились потянуть время, пока займет рубежи основная вензелевская же бригада быстрого реагирования, то вели бы себя иначе. Держали бы бОльшую дистанцию, чтоб, когда начнется, не лечь под кучно выпущенными пулями, и уж всяко остались бы на ногах из соображений сохранения мобильности. Далее – Вензель прислал не пушечный материал, а известных бойцов бригадирского статуса, а это должно свидетельствовать в пользу серьезности намерений. Но Вензель – еще тот старичок-паучок, опутавший почти весь Питер незримой паутиной, он запросто может играть своими гренадерами в темную.
– И чего за дело они предложили? – Пиночет не спеша вынул пачку «Мальборо» из кармана рядом с подвешенным стволом. Не спеша прикурил, скрыл на миг глаза за первым клубом табачного дыма. Приучает вензелевцев к безобидным движениям, чтобы потом рывком?..
– Расклад простой, – заворожено следя за этими манипуляциями, сипло заговорил Волчок. – Хочешь, чтобы облаву сняли – берешь нас в команду. В итоге отдаешь половину навара Вензелю, и разбегаемся довольные. Старик, сам знаешь, слово держит.
По поводу последнего факта Пиночет мог бы ухмыльнуться, да поленился.
– Помнишь, как они со Шрама облаву сняли? – опять встрял Шелест. – Добазарились пучком, и Вензель загнал в гаражи свои и чужие бригады.
Еще Пепла весьма беспокоило, как бы не угодить под шальную пулю, если начнется свистопляска. Да и девчонок жалко, они к таким кордебалетам не привычны, начнут визжать, бегать туда-сюда. Пока ничего лучше, чем по первой тревоге швырнуть лейкой в лампочку, отключить Верку ударом под дых, потом поймать Байбака в захват и закрываться им, Сергей не придумал. Под шумок можно было бы рвануть сквозь зеленые насаждения, выдавить ребрами стекло и вырваться на волю. Но, во-первых, Сергей уже учел перед уходом подаренный пронизывающий взгляд Фрола и понял, что находится под неусыпным контролем. А во-вторых, не известно, что Шелест успел растрезвонить вензелевским ценителям красивой словесности. Конечно, Шелеста в Ледовом дворце не было, но мало ли, шестерка в курсе, кто тут главный носитель информации? А хорониться по тесному Питеру от всей Вензелевской своры у Пепла не возникало никакого желания.
– Помню, – подтвердил Пиночет и повернулся к Волчку. – Ну, а если я не подпишусь?
– Тогда вернется старый расклад. А карта у тебя хреновая. Есть, правда, джокер, но всю колоду ему не покрыть.
(?Значит, про меня в курсе – скрипнул зубами Сергей. – Ну, Шелест, я – твой должник?)
– Но вам-то тогда отсюда не уйти? – Пиночет смотрел на парламентариев через прищур. Поди – разгадай, шутит он или, пугая, получает удовольствие от ситуации. Или вправду не скидывает вариант со стрельбой.
Верка, обозлясь, перестала прятать шампур и им же принялась накалывать нашинкованные помидоры. Ела она быстро и нервно, будто в последний раз, и наверняка совсем не чувствуя вкуса. Пепел по изменению в позах и задеревеневшим лицам прочитал, что у «министров на яхте» напряжение взлетело под самую мачту. И что? Пина сдаст назад, типа соглашаясь на дружбу с Вензелем? Понятно, на самом деле Пиночет такую дружбу оборвет, едва замерцает к тому шанс. Ведь понимает Пина, что и авторитетный старикан скинет с доски его шашку, едва она проскочит в дамки.
Или вырвутся сейчас из-за пазух шпалеры и закурлычут под бутылочным и лимонным деревьями маслины? Застывшие на дверях братья (и не понятно, когда успели вернуться) хищно облизывали незваных гостей глазами.
– Ты на понт не бери! Не с фраерами языки чешешь! – не выдержав напряжения, сорвался Тарзан. – Вензель тебе нас не простит. Не обыкновенно тогда завалит, а устроит конкретное гестапо.
– Ты переоцениваешь свою круть для Вензеля. – Пиночет небрежно втоптал окурок в ботаническую землю. – За половину барыша Вензель забудет и про тебя, и про кореша твоего. И над могилками не поплачет, и букет фиалок не положит.
Пепел вдруг въехал, что Пина просто играет. Сам с собой – в русскую рулетку. «Только в русскую рулетку не садись со мной играть. Знай, что в русскую рулетку я умею побеждать». Устроил что-то типа гадания на пистолетах. Выдержат его экстрим вензелевцы, не повыхватывают волыны, он пойдет на вальс с тигром-Вензелем. А не выдержат – значит, судьбе так интереснее.