И припомнилась Пеплу еще одна песня:
Они достали два зловещих пистолета
И перед нами начали трясти,
Мол, доставайте казначейские билеты,
А если проще, то российские рубли.
И Сергей внезапно вспомнил имя исполнителя этой песни. Вячеслав Ворон.
– Ладно. Ясно. – Волчок поднялся с перевернутого ведра. – Ясно, что передать Вензелю. Пошли, Тарзан.
Клепа подобрался. Не скрываясь, сунул руку в карман пиджака. Братья чуть подались вперед.
– Передашь по «трубе». – Пиночет не торопился вставать. – Скажешь, что я ценю СПОКОЙНУЮ жизнь. Еще скажешь, что пятьдесят процентов я принимаю, но из его рекрутов кроме вас двоих рядом с собой никого не потерплю. И хвосты буду рубить безжалостно. Вот такой у нас с ним будет договор.
Конечно, после этих слов Волчок с Тарзаном не выдохнули расслабленно, не заиграли их лица доверчивыми улыбками. Несколько ударов сердца стороны сверлили друг друга глазами. Потом Тарзан хрипло спросил:
– Это твое верное слово?
– Мое слово, – отчеканил Пиночет.
Волчок и Тарзан переглянулись.
– Тогда давай обсуждать ближайшие дела, – натянуто улыбнувшись, сказал Волчок.
– Давай. Но за столом оно как-то лучше будет, а? – Пиночет стал само радушие. – Шашлычком не угощу, не готовили на вас. Колбасками-огурчиками закусите. Главное, есть чем запивать закусь.
Сергей все еще не верил, что обойдется. И еще одна загадка пришла в голову – а откуда взялась и что тут делает Верка? Сколько всего игроков сегодня играет в покер?
Пиночет поднялся, расслабленно потягиваясь, дескать, засиделся за беседой, шагнул в сторону субтропического дастархана и, будто бритвой полоснул, выхватил «беретту» из-за пояса. Он сделал это быстрее, чем выхватывал смитэндвессоны Юл Бриннер. Шансов опередить у Волчка и Тарзана не было никаких, хотя они, разумеется, пасли взглядами и Пиночета, и Клепу. Не успевали они, да и все тут. Вот и замерли, расставив руки, словно собрались подергать штанги.
Выстрел прозвучал всего один.
Сизый пороховой дымок сквозняком потянуло на бутылочное дерево. Задребезжали в рамах засиженные мухами стекла. Серой ватой заложило уши. Взвизгнула Верка, и Сергей понял, что тоже не успеет ни ее под дых, ни по лампочке, и потому не шевельнулся. С черно-кровавой дыркой во лбу под лимонное дерево завалился Шелест. Сиреневая наколка на лодыжке под задравшейся штаниной, прилипший к подошве окурок.
– Я забыл указать этот пункт нашего договора, – невинно оскалился Пиночет, пряча ствол обратно. – Предателей ведь нам не надо, верно? Гаденыш предал раз, предал бы и второй. Пошли-ка за стол, чего застыли?
Братья выпрямили спины, но Пепел успел подглядеть в их разом окаменевших лицах недовольство исходом переговоров.
Через полчаса тело Шелеста легло во влажную землю ложных субтропиков. Под растущую в чужих широтах развесистую пальму. После похоронной процедуры перед пальмой была обратно воткнута табличка, покрытая резьбой в псевдорусском стиле: «Латинское название. Находится под заботой и покровительством депутата Российской Государственной Думы А. Г. Невзорова»…
* * *
Салон подержанной «мазды» пропах сладковатым дымом сигарилл. Те, что доллар с четвертью пачка. С коллегами на пару Юрий Витальевич Кудрявцев чадил «Союз-Аполлоном», им же и угощал, и ни при чем тут жадность, одна осторожность. Впрочем, все эти его осторожности-предосторожности не сильно помогут, уж если пришла московская беда и его майорская персона попала под свет министерской лампы.
Во рту – словно обжевался горьковатыми кофейными конфетами. А что еще делать, как не сосать одну за другой? Ну, разве что мозолить уши «Радио Шансоном». И надоело, да лень менять позу, тянуться, вертеть рукоять настройки.
…У нас с братишкой на двоих четыре ходочки,
Четыре ходочки, четыре ходочки.
И поменялась у меня походочка,
Походочка моя…
– веселился кто-то в эфире. А у майора настроение – с таким записываются в клуб самоубийц. И никаких изменений на наблюдаемой территории.
Ночь, Аптекарская набережная, вход в Ботанический сад, возле калитки припаркованая «БМВ», на которой прикатили Тарзан, Шелест (они же – Марат Измайлов и Леонид Журавлев) и еще какой-то накачанный клоун. Тоска-а-а. И ведь ясно, что здесь, в этих теплицах, и затаился Пиночет. Да куда в одиночку против стольких стволов?! Ждать, ждать, еще раз ждать и садиться на хвост.
Вот только в сон клонит… Опять закурить? Очередная сигарилла приросла к нижней губе.
Но мысли о сне смыло, как смывает с гранита плевок серой невской волной, когда за оградой замелькали тени. (?А выстрелов не было, перьями обошлись??) Тени оформились в фигуры, выходящие из калитки. Помирился, значитьца, Пиночет с Вензелем, вот фокусники! Ага, значитьца, две машины, что неприкаянно ночевали у речки Карповки – пиночетовские. А вот и сам Павел Поляков. Он же тезка чилийского диктатора.
Опаньки! А Шелест где? Где, где… Майор полуприкрыл глаза, высчитывая, что и как происходило под крышей главного городского парника. Есть гаденькая вероятность, что заслали Шелеста через забор проведать, все ли в спящем Багдаде спокойно, и сейчас это мурло крадется с шилом к «мазде». Но, скорее всего… За то, что навел вензелевских…
Может быть, чуть поднялось бы настроение майора, узнай он, как все правильно угадал. А может, и осталось бы прежним – на полшестого. Майор и без того разумел, что он – отличный опер. Каких на весь Питер – раз, два и ау… А скоро одно «ау» останется.
Занятый мыслями о так некстати наступившем мире между Вензелем и Пиночетом, Юрий Витальевич за широкими мужскими силуэтами не сразу разглядел еще одну фигуру… фигурку. Невысокую и хрупкую. Женскую… Девичью. Руки пленницы не были прихвачены «браслетами» или спутаны веревками, а это – какой-никакой добрый знак.
Но этот знак – пшик. Пиночет легко уничтожит в любой момент любого человека. Например, сейчас он может выхватить ствол и выстрелить Соне в затылок, с него станется.
Группа из семи мужчин и двух женщин (?Кто, интересно, вторая? Держится как своя?.) остановилась возле машин и начала что-то обсуждать. Вероятно, кто в какой тачке поедет.
И тут… тут наконец майор инстинктивно дернулся. Стремительно расплющил окурок в пепельнице и молниеносно расстегнул кобуру. Потому что… потому что там, у речки Карповки, произошло то, чего не ожидал ни майор, ни Пиночет со своими подельниками.
Соня вдруг сорвалась с места, юркнула между не успевшими среагировать пиночетовскими бандюками, в два прыжка добежала до ограды набережной, легко перепрыгнула перила и с каменного выступа, не задумываясь, ласточкой бросилась в реку.
Первой мыслью майора было – разобьется. В большинстве своем питерские речки мелки, особенно возле берегов. Но, судя по реакции гоблинов, девушка не разбилась. Иначе зачем тыкать пальцами, навалившись на парапет, и выхватывать стволы.