– Иначе говоря, Маддалена отправилась прогуляться в этом, надо сказать, довольно легком наряде – кстати, когда все это произошло?
– В июле, иными словами, в разгар лета, и погода стояла знойная – предгрозовая и душная жара.
– Этим можно объяснить желание прогуляться ночью, когда стало прохладнее, однако после любого торжества слуги обычно торопятся все прибрать, и кто-нибудь должен был ее увидеть, когда она, что правдоподобнее всего, спускалась к морю?
– Однако ее никто не видел, а народу там, поверьте мне, было немало: только в самом дворце не меньше двадцати слуг, а ведь была еще и охрана снаружи. В целом около пятидесяти человек...
– И она исчезла именно в таком виде: в ночной рубашке и тапочках, но с драгоценностями? Что произошло дальше?
– Мужа известили телеграммой, и он явился, выказывая все признаки великого горя: выглядел полубезумным, требовал, чтобы провели самое тщательное расследование, обещал солидную награду тому, кто обнаружит убийцу, и должен вам сказать, желающих нашлось более чем достаточно, но, как всегда, эти добровольцы больше мешали нам, чем помогали.
– Охотно вам верю. И вы говорите, ее нашли обнаженной, а драгоценности, разумеется, были украдены?
– Именно так! Тогда появилась версия, что несчастная сбежала к любовнику. Каким способом, непонятно, разве что она сумела раздобыть у колдуньи волшебное помело или у нее отросли крылья...
– У колдуньи? – переспросил Морозини с едва заметной улыбкой. – Это звучит заманчиво! Вы знаете, что я назвал знаменитый гарнитур Бьянки Капелло Драгоценностями колдуньи? И ведь Сайлем [29] расположен не так уж далеко от Род-Айленда? Но вы что-то говорили о вероятном любовнике...
– Это не так уж удивительно, когда девушка вступает в удачный брак с мужчиной намного старше ее. Утолив страсть и желая избежать неприятностей, любовник мог убить свою возлюбленную и удрать вместе с драгоценностями...
– Конечно, такое вполне возможно...
– Но в высшей степени невероятно, ибо два года спустя драма повторилась: точно такая же и почти в то же самое время... Итак, через двадцать четыре месяца Риччи, не снимавший траура столь долгое время, принял решение жениться вновь. На сей раз он выбрал американку, девятнадцатилетнюю девушку, с которой познакомился в Центральном парке, когда она кормила птичек. Ее звали Энн Лэнгдон, и она работала продавщицей в магазине Вулворта...
– ...чуть рыжеватая блондинка с прекрасными темными глазами, у которой не было никаких родных.
– Откуда вы знаете?
– Я не знаю: я предполагаю. Это совпадает с общей тенденцией.
– Действительно, она была настоящей Золушкой, из которой Риччи сделал ослепительную красавицу. И все пошло по тому же сценарию. Объявили о свадьбе, которая, как и предыдущая, должна была состояться в шесть часов вечера и завершиться балом.
– В тех же самых исторических костюмах, да?
– Именно так. Риччи попросил гостей об этой небольшой услуге в память о своей первой невесте, столь трагически погибшей.
– И все согласились на это?
– Почти все. Первая свадьба была великолепной, неслыханно роскошной. И оставила такие же воспоминания – даже в столь баснословно богатом месте, как Ньюпорт! Многим хотелось пережить это еще раз. Я приехал туда из чистого любопытства, поскольку никто меня не приглашал, и должен признать, что зрелище было феерическим.
– Невеста носила какие-нибудь драгоценности?
– Естественно, но драгоценности были другие, не те, что в первый раз.
– Вот как? А я-то предположил...
– Не давайте воли воображению: если драгоценности Маддалены украл убийца, как мог бы Риччи подарить их своей второй невесте? На груди у нее сверкал огромный бриллиант, висевший на золотой цепочке с жемчужинами и рубинами поменьше, в ушах и на запястьях ничего, но на безымянном пальце правой руки – кольцо с рубином такой же величины.
– И что произошло потом?
– Сценарий практически не изменился. Риччи удалился с молодой супругой в спальню. Через полчаса вынужден был покинуть ее, так как его вызвали телеграммой в Новый Орлеан. Выглядел очень расстроенным, но дело опять оказалось очень важным. И он уехал, приказав слугам проявлять величайшую бдительность.
– Здесь есть что-то, чего я не понимаю. Флорида, как и Луизиана, славится своим приятным климатом: почему же он не мог взять с собой жену? Чем не свадебное путешествие? Странно, что никто не задался этим вопросом...
– Да нет же, все было расписано заранее: медовый месяц молодожены предполагали провести в Италии – в первый раз, в Париже – во второй. Судя по показаниям слуг, обе женщины не рвались совершить эту чисто деловую поездку, особенно после такого утомительного дня. Итак, после отъезда супруга дверь спальни закрылась за Энн, как за Маддаленой, и живой больше никто ее не видел. К утру она исчезла, оставив только свадебное платье и ничего не тронув в комнате.
– Она ушла в ночной рубашке, как и в первый раз?
– И с драгоценностями. Через четыре дня ее тело, изувеченное точно так же, как и в первый раз, было найдено на краю острова. Можете представить, какое впечатление это произвело. Поднялся страшный переполох, и тогда за дело взялось ФБР. Преступника нашли...
– Вот как? И кто же это был?
– Местный рыбак. Красивый парень, между прочим, в которого вполне могла бы влюбиться женщина, особенно если сравнить его с Риччи, при этом анахорет, который жил один с матерью в домишке на берегу, молчаливый и, как говорили, чуть придурковатый.
– Короче говоря, идеальный виновник! – саркастически произнес Морозини. – Удалось вырвать у него признание?
– Даже и не понадобилось! Около его хибарки нашли закопанные драгоценности. Его судили и казнили!
– И нашелся суд, который приговорил его к смерти, тогда как все, по моему мнению, указывало на Риччи?
– Я ваше мнение разделяю, но приходится повторить, что его не было в Ньюпорте. Никто не пытался выяснить, каким образом Питер Баскомб – так звали рыбака – ухитрился завлечь к себе молодых женщин. Следствие исходило из того, что они приходили к нему по собственной воле...
– Это не выдерживает никакой критики! Разве они были знакомы?
– Некоторые свидетели утверждали, будто видели, как он разговаривал с Энн, когда та вышла на прогулку.
Не в силах спокойно усидеть на месте, Морозини встал и принялся расхаживать по кабинету шефа полиции, как если бы находился у себя дома. Эта была немыслимая, необъяснимая история, а он питал священный ужас ко всему необъяснимому.
– Но попытались хотя бы выяснить, как они выбрались из спальни? Через окно?