Выйдя из больницы, Брюс поднял глаза к серому, свинцовому небу. Солнце, казалось, исчезло навсегда, подул сырой ветер. Брюс поежился. Проходя через ворота, он дружески кивнул привратнику. Остановился на краю тротуара, чтобы закурить. Он мысленно увидел себя в постели с Мартиной, он обнимает ее, их дыхания смешиваются, он как молитву повторяет ее имя: Мартина, Мартина, Мартина. Он бы мог говорить «Левин, Левин, Левин», ее фамилия похожа на имя.

Он позвонил ей на мобильник. Отключен. «Вам». Ты шутишь, Мартина. Тебе плевать на меня, Левин. Брюс убрал мобильник и остановил такси, чтобы ехать на Набережную. Через несколько минут, в дороге, мобильник зазвонил. Еще не ответив на звонок, он уже знал, что это не она.

- Брюс?

- Да, шеф.

- Мне только что звонили из лаборатории П-4 в Лионе. Что у вас там еще за ерунда?

- Какая ерунда, шеф?

- Похоже, Левин взяла за горло одну из сотрудниц лаборатории.

- Поступила официальная жалоба?

- Нет, просто позвонила дама, которая оказалась директрисой этой самой П-4. Я же вас предупреждал, что не хочу никакого шума.

- Там у них возникли проблемы, что ли?

- Этого я не знаю.

- Есть ведь просто любители жаловаться по телефону.

- Да, но среди них редко встречаются директора исследовательских центров. К тому же известных на весь мир. Разберитесь-ка, что там произошло.

- Хорошо, шеф.

Левин, сидя за компьютером, составляла отчет о показаниях Люси и Антонена Мориа, когда вошел Брюс. Она перестала печатать, взглянув на его лицо: непроницаемое, заперто на замок.

- Что случилось, Алекс?

- Дельмону звонила директриса П-4, из Лиона.

Она выдержала его взгляд, изобразила на лице мину, означавшую: «Ну и что?»

- Она утверждает, что ты замучила расспросами одну из их сотрудниц.

Брюс закрыл за собой дверь, прислонился к ней и продолжал:

- Что произошло?

- Это ты мне скажи, что произошло.

Он говорил сдержанным тоном. Каким обычно беседовал с «клиентами». Мартина сглотнула слюну и вспомнила разумные советы, которые давал ей учитель кун-фу: контролируй свои эмоции, управляй ими, Мартина. Но иногда и пальнуть не мешает.

- Неправда это, - ответила она. - Я задавала ей вопросы, вот и все. И притом конфиденциально. Все-таки это был полицейский допрос, а не светская беседа. Но я уверена, что претензии идут не от Люси Мориа. Она не заинтересована в том, чтобы раздувать скандал.

- Тогда от кого?

- От одного кретина.

- Поподробней, пожалуйста.

- Сотрудник Люси Мориа, которого встревожило ее отсутствие на рабочем месте. ОН обращался со мной пренебрежительно. Я его легонько так поставила на место.

- То есть как?

- Да в общем-то никак.

- Тогда почему директриса исследовательского центра такого масштаба звонит шефу из-за какого-то пустяка?

- Черт возьми, я и сама не знаю.

- Извини, но мне этого объяснения мало.

- Он, поди, разнервничался и наговорил ей невесть что. Это бывает.

- Ага, бывает, значит.

- Я, Алекс, офицер криминальной полиции. И я знаю, что делаю и с кем.

- Не уверен, Мартина. Это отдел расследований, а не борьбы с бандитизмом. Если тебе хочется играть в ковбоев, играй в другой бригаде.

- Алекс, не взваливай на меня ответственность за то, что случилось с Шеффером.

- Это ты о чем?

- Ты прекрасно меня понял. Мы втроем распутывали дело Вокса, а пострадал один Виктор. Мне очень жаль Виктора. Не меньше, чем тебе, поверь.

- Мне странно это слышать, ты ведь ни разу не проведала его в больнице.

- Я ненавижу больницы и не понимаю, чем ему может помочь мое присутствие. Это ты примешиваешь чувства туда, где они совершенно ни к чему. Да, у нас не борьба с бандитизмом, согласна, но мы и не отряд бойскаутов.

Брюс молчал какое-то время, потом вышел из кабинета, спокойно закрыв за собой дверь. Поразмыслив немного, Левин решила доделать отчет. Закончив работу, она взяла куртку, шарф, мотоциклетный шлем и направилась в кабинет своего начальника. Постучавшись, вошла. Алекс Брюс стоял у окна и смотрел на Сену или еще на что-то. Он повернул к ней каменное лицо. Она положила отчет в его потрепанную кожаную папку и, ни слова не говоря, вышла.

Алекс Брюс ждал у окна. Ему хотелось посмотреть, как она выедет на мотоцикле, хотелось убедиться, что даже в гневе она водит правильно. Вскоре он увидел ее худощавую фигуру в серебристом шлеме. Мартина проворно выехала на улицу. Проворно и плавно. Брюс подумал о том, что из-за этой истории с П-4 у Дельмона появятся все основания для того, чтобы перевести Мартину Левин в другую группу, даже в другую бригаду. В любые мечты обязательно вклинится политика. «А я не люблю политику, вот в чем дело», - подумал Брюс, садясь за стол, чтобы прочитать отчет Левин.

В какой-то момент он оторвал глаза от текста. Он понял, почему был суров с ней. И Дельмон тут ни при чем. Все дело в нем. Это сидело у него голове. Он злился на самого себя за то, что испытывал потребность позвонить ей, когда ему было плохо. Брюс сам себе улыбнулся, прежде чем вновь углубиться в чтение. Если б он был действительно подавлен, он бы так здраво не рассуждал. «В теперешних обстоятельствах это уже хорошо, а Виктор? Пошевели пальцем, если можешь».

29

Я находился между двух миров, и он дал мне что-то, чтобы вернуть меня. Но мне было хорошо в стране мертвых. Я не хотел возвращаться.

Бред - весь этот допрос Антонена Мориа, проведенный Мартиной Левин. Просто бред.

Брюс был скуп на выражения. Он не любил разбрасываться сильными определениями, заполонившими сегодняшнюю речь: все-то у нас «безумное», «поразительное», «тошнотворное», «сногсшибательное», «несуразное», «чудовищное», «сумасшедшее» и тому подобное.

Но другого слова, кроме как «бред», он не мог подобрать для этого отчета. Ну еще «бредовый».

Брат ученого Венсана Мориа - случай клинический. Псих на свободе. Тип, стукнутый новым тысячелетием. А Мартина Левин все это записала со всеми подробностями. Прямо сцены из плохого спектакля. Еще к тому же тип пожелал ее отдубасить, вооружившись бейсбольной битой. Мартина обезвредила агрессора как истинная воительница, чего и следовало ожидать - Брюс живо вообразил себе эту сцену, - и в конце концов позволила ему наговорить кучу всякой ахинеи. В довершение всего она оставила Мориа на свободе. Брюс также подозревал, что она проникла в особнячок на улице Сарторис посредством взлома, хотя в отчете об этом не было ни слова.

Каждый, у кого имеется хоть капелька здравого смысла, расценил бы этот документ как еще один довод «за» в «обвинительном акте», который должен был лечь на стол Матье Дельмону. Однако Брюс, не торопясь, прочитал отчет второй раз. Потом положил на свою сафьяновую папку и задумался. Наконец отыскал телефон центра Мерьё П-4 в Лионе и позвонил Люси Мориа. Он объяснил, что является начальником капитана Левин и что директор П-4 пожаловалась шефу бригады криминальной полиции на методы, которыми действовала капитан Левин. Люси Мориа ответила, что предпочла бы ему перезвонить, сославшись на то, что ей нужно закончить работу, и попросила дать ей номер его телефона. Брюс согласился и стал ждать. Если у Антонена Мориа галлюцинации, подумал он, то у Люси Мориа явные признаки паранойи. Это играет на руку Мартине. Исследовательница позвонила спустя несколько минут.