— Вот негодяи! — проворчала она и, подбоченясь, встала со шваброй в руке у входа во двор, готовая защищать свою территорию.
Из экипажа выскочил мсье Мори и подал руку молоденькой барышне, которую консьержка никогда прежде не видела. Пошатываясь под тяжестью многочисленных шляпных коробок, вслед за ними выбрался Жозеф. Тут подоспел оборванец и подхватил огромный сундук.
— Этого еще не хватало! — возмутилась мадам Баллю. — Нечего всяким попрошайкам мне лестницу топтать! Я, между прочим, только что все до блеска вычистила, на карачках ползала, спины не жалеючи!
— Пропустите его, мадам Баллю, я разрешаю, — бросил Кэндзи Мори.
— Разрешаю, разрешаю… Да плевать мне на твое разрешение. Взяли тоже моду — шлюх у себя селить. А отвечать кто за все это безобразие будет? — крикнула консьержка ему вслед. — Да еще и ноги не вытирают! — набросилась она на Жозефа, который помчался вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступени.
— Мсье Легри, они приехали, — объявил он, врываясь в книжную лавку. — Между нами говоря, барышня… Она слишком молоденькая для… ну, вы меня понимаете. А она здесь надолго поселится?
— Не знаю, Жозеф. По-моему, вы суете нос не в свое дело.
— Ну, конечно! Сами все везде вынюхиваете, а потом на меня же и сваливаете.
— Вы несправедливы, Жозеф. Извините, мне пора, меня ждут.
Отец с дочерью пили на кухне чай. В отличие от Кэндзи, который ощущал некоторую неловкость, Айрис выглядела вполне довольной.
— Мсье Легри, как это мило с вашей стороны уступить мне свою квартиру! Наконец-то я узнаю, как живет мой крестный. — Она хихикнула. — Конечно, люди будут болтать… Ну, да мне плевать на эти пересуды. Я так счастлива!
— Устраивайтесь, мадемуазель, — сказал ей Виктор, — а мне пора собираться.
Он бросил на стеганое одеяло перчатки, угольные карандаши и смятые эскизы, а потом еще раз осмотрел квартиру в поисках мелочей, которые могла забыть здесь Таша. Потом аккуратно сложил свои рубашки, жилетки, брюки и вдруг вспомнил, что в столовой на буфете остался портрет обнаженной Таша.
Он размышлял, куда бы его спрятать, когда в столовой появилась Айрис.
— Так вот вы где! А я как раз осматривала квартиру крестного. Забавное смешение стилей. Прошу вас, не надо прятать картину с голой женщиной перед зеркалом. Я ее уже видела. Это и есть ваша возлюбленная?
— Но я, право, не знаю… Ваш крестный…
— Ах, оставьте! Это ведь ваш дом, а я уже не ребенок, — Айрис прошла вслед за Виктором в его спальню. — А она красивая. Как ее зовут?
— Таша, — пробормотал Виктор.
— Чай готов, — объявил Кэндзи, появляясь в дверях.
— А кто эта женщина? — спросила Айрис, указывая на портрет Дафнэ Легри в овальной раме, который висел над кроватью Виктора. — У нее такое милое, задумчивое лицо.
— Это моя покойная матушка, — ответил Виктор, а Кэндзи опрометью бросился на свою половину, сорвал со стены фотографию Дафнэ с маленьким Виктором и спрятал ее в окованный железом сундук, что стоял в изножье его кровати.
Подперев подбородок рукой, Жозеф с серьезным видом рассматривал картины в рамах, сваленные вдоль стен мастерской.
— У мадемуазель Таша заметен прогресс, и серьезный. Когда я стану известным писателем, пожалуй, буду заказывать ей иллюстрации к своим романам, — размышлял он вслух. — Интересно, что это задумал мсье Легри? Бросил чемодан на кровать и умчался куда-то, сказав, что сейчас вернется.
Он отодвинул от очага пальму в кадке, которую подарил Таша прошлой весной. Деревце сильно подросло. Если так пойдет и дальше, скоро пальма дотянется до потолка.
— А вот и он, легок на помине, — проворчал Жозеф, заслышав скрип ключа в замке.
Виктор молча рухнул на стул и развернул номер «Пасс-парту».
— Что нового пишут? — поинтересовался Жозеф, заглядывая ему через плечо.
Заголовок гласил:
ЕЩЕ ОДНА ЖЕРТВА
Ноэми Жерфлер найдена задушенной в своей квартире…
Автор статьи Вирус приводил биографию певицы: она начинала с довольно скромных выступлений в Лионе, затем снискала успех в Лондоне и Брайтоне. Вернувшись в Париж в год Всемирной выставки, произвела фурор на сцене «Эльдорадо».
Театральный мир постигла тяжелая утрата: сегодня на рассвете Ноэми Жерфлер нашли задушенной в собственной гостиной. Ее тело было усыпано лепестками красных роз, а на груди лежала изготовленная в Англии туфелька с клеймом «Диккенс и Джоунс, Риджент-стрит, Лондон». Любопытно, что по размеру туфелька покойнице не подходит…
— Черт! Так ведь туфельку той же фирмы принес нам тогда этот сумасшедший! — воскликнул Жозеф.
Виктор с раздражением свернул газету, но тут же взял себя в руки и спокойно посмотрел на юношу.
— Скажите-ка, Жозеф, когда мы с вами в последний раз вместе вели расследование?
— А вы что, снова ввязались в какое-то дело?
— И да, и нет… Дело в том, что это я предложил мсье Мори перевести свою… мадемуазель Айрис на улицу Сен-Пер. Из соображений безопасности.
— А что произошло?
— Пропала одна из ее подруг по пансиону. Именно та, которой мадемуазель Айрис одолжила свои красные туфельки. Подруге они были чуть велики, поэтому…
Жозеф хлопнул себя по лбу.
— А! Кажется, я начинаю понимать! Значит, ее и нашли убитой на перекрестке Экразе! И это как-то связано с убийством Ноэми Жерфлер, да?
— Пока еще рано что-либо утверждать. Расследование привело меня в «Мулен-Руж», где работал возлюбленный Элизы. Но там меня увидела мадемуазель Таша. Вам хорошо известно, ей не нравится, когда я занимаюсь расследованиями преступлений, поэтому пришлось сказать, что я пришел туда за вами, чтобы вы не наделали глупостей, встретившись с…
— И с кем же я должен был там встретиться? — возмущенно посмотрел на патрона Жозеф.
— С Бони де Пон-Жюбером.
— Ах, вот оно как! И что я, по-вашему, делал в «Мулен-Руж»?
— Собирались вызвать его на дуэль.
— Да уж, фантазии вам не занимать! Мне моя жизнь еще дорога! И вы хотите, чтобы я все это подтвердил? А что мне за это будет?
— Станете мне помогать.
— Обещаете?
— Слово чести!
Жозеф ушел, а Виктор принялся разглядывать найденную в гримерке Ноэми Жерфлер карточку с надписью: «В память о Лионе…».
Именно там она дебютировала. А что сказано в записке из шкафчика Гастона Молина?
Шарманса у маей тетки.
Абирто, на лево, во дваре манон, зал петриер.
Ул. Л., прв. 1211
Ничего не разобрать, кроме упоминания про богадельню Сальпетриер.