* * *
Дальнейшие эксперименты по изучению феномена Мамонта, как теперь в кругу наблюдателей называли Феликса, проходили с защитой. За два года исследований металлическая накладка на голове Лекса сменилась вполне приличной шляпой из специального материала – изобретение лаборатории по изучению космических излучений. К шляпе спустя некоторое время добавились очки с затемненными стеклами из той же лаборатории. Очки появились после множества экспериментов по умерщвлению лабораторной живности: с использованием разных по заполнению атомами металла стекол были достигнуты разные варианты частичного повреждения мозга животных.
Дважды Феликс выезжал на задания в другие города. Оба задания прошли успешно. Лексу вручалась разработка по объекту: подробное описание его привычек, места регулярных посещений и почти поминутный план появления Феликса рядом с этим человеком. Для поездки в нужный город Лексу оформлялись реальные командировки с места работы. Для себя он решил, что не станет интересоваться причинами приговоров, исполнителем которых являлся и вообще он старался использовать минимум информации. Из этого минимума Феликс знал, что двое убитых им людей занимали высокие посты, а пришли в политику из криминального мира. Первый был убит без употребления средств защиты, а второй – с использованием Феликсом очков и шляпы. Во втором случае глаза жертвы не «запеклись» и еще несколько часов врачи в больнице пытались бороться с необратимыми изменениями в мозгу пациента.
С точки зрения Конторы частичное повреждение мозга жертвы стало основным достижением в работе с феноменом Мамонта за эти два года. Такой способ «медленной ликвидации» не воспринимался сразу как убийство, и мозг пострадавшего потом долго исследовался медиками на предмет неизвестной болезни.
С точки же зрения Феликса, это было полнейшей мерзостью, хотя его и уверяли, что жертва при этом ничего не чувствует, превращаясь в растение.
Суммы, которые переводились на его счета, впечатляли. Один из них был в швейцарском банке – Феликс на этом настоял. Воспользоваться деньгами было невозможно, пока он не начнет работать в Европе в числе русских специалистов по исследованию экспериментов на новом ускорителе элементарных частиц, создание которого было одобрено ЦЕРНом [2] . Добиться любой ценой договора с ЦЕРНом посоветовала Фея и заразила Феликса своей мечтой пожить за границей и поработать в тамошних «человеческих» условиях.
Оценивая перспективы, развернувшиеся перед ним за это время – деньги и престижная научная работа в Швейцарии – Лекс иногда цепенел от громадности этих перспектив и совершенно реально стал опасаться своих «профессиональных срывов», поскольку, отчего именно и в какой момент срабатывает импульс, так и не было выяснено. Нужно заметить, что Феликс Мамонтов после драки в электричке постепенно осознал свои способности убивать как врожденную данность. Не пользуясь оружием и не видя крови, он за время спецподготовки избавился от угрызений совести при помощи профессиональных психологов, убедив себя, что киллеры и забойщики скота тоже необходимы человечеству. Но согласившись с подобным видом заработка (никакие идеологические мотивы и довод «на благо Родины» на него не подействовали), Феликс, как человек исполнительный и ответственный, стал опасаться осечек со стороны своего организма.
Рассмотрев себя как-то в зеркале – низко надвинутая шляпа, очки и длинное черное пальто – он со щемящей грустью вспомнил отца с ведром на голове и вдруг захотел увидеться с Феофанией.
Для этого Феликс пошел в музей. Странно, но ему и в голову не пришло, что Феофании там может не быть. Больше того, он вдруг понял, что она будет всегда, и его переживет.
* * *
Они сидели в той самой тесной комнатке на старом продавленном диванчике, Феликс и вазочку на столе узнал. На душе у него при виде Феофании стало хорошо, как в детстве, когда валяешься на даче в траве и рассматриваешь небо. Сидели молча, и Феликсу было комфортно – так бы помолчал с полчасика да и ушел... Но Феофания минут через десять тронула его за руку и спросила:
– Зачем пришел?
Феликс задумался. Он и сам толком не знал – зачем. Пожал плечами, потом внимательно посмотрел в лицо женщины.
– Дом в деревне Архангельской области, который отец... Который он вам завещал, что это значит?
– Это значит, что Феликс мне во всем доверял.
– А зачем отец приобрел этот дом?
– Я попросила именно в том месте купить дом и землю к нему. Думала, что Феликс воспользуется случаем... – Феофания замялась, потом решилась: – В общем, признаюсь, я хотела свести его с одной женщиной из того места. Это звучит странно, но поскольку ничего не получилось, не стоит и обсуждать. Землю тогда можно было приобрести только в придачу к дому.
– А кто там сейчас живет?
– Мой пасынок из второго брака рядом живет. По фамилии Крафт. Он прав на дом и землю не имеет. Детей тоже. Живет, сколько захочет, пока присматривает за местом.
– И что это за место такое, если за ним нужен присмотр? – удивился Феликс.
– О-о-о... Это важное место. Одно из последних пристанищ язычников. Потом там был скит, и царь жестоко уничтожил староверов. Спалил больше двухсот человек. Это самое пожарище и землю вокруг него я и попросила Феликса купить.
Феофания потеплела глазами и ушла взглядом в себя.
– Бред какой-то, – пожал плечами Лекс. – Кто захочет селиться на пожарище?
– Через триста лет после сожжения староверов дом в этом месте и пристань на реке построил никому не известный пришлый человек. Не из архангельских. Его сыновья были призваны Петром на государеву службу, а уже сыновья сыновей... Зачем ты спрашиваешь? – очнулась Феофания.
– Да так... Название странное – Полутьма.
– Это не просто название. Это именно то, из-за чего то место нужно хранить как зеницу ока. Есть такие места на планете, которые объясняют прошлое человечества и определяют его будущее. А определяется это будущее рожденными там людьми. Ну ты сам потом все поймешь.
– Как зеницу ока, значит... – улыбнулся Феликс. – Полутьма, полусвет... А что будет, если это место не хранить? Как зеницу.
– Будет тьма, – просто ответила Феофания и опять легонько тронула его руку на столе. – Расскажи лучше о себе.
Феликс начал с перемен. Рассказал о Фее, как она уговорила его заняться наукой всерьез и не в России. И он согласился – научные лаборатории разваливаются, денег на исследования нет, физики стараются найти возможность хотя бы эксперименты ставить за границей. Феофания налила ему заварки из чайника и подвинула чашку. Феликс попробовал, кивнул благодарственно – он предпочитал в последнее время крепкую неразбавленную заварку без сахара.
– Тебе разрешат выехать за границу? – удивилась Феофания.
– Разрешат, – кивнул Феликс. – В Швейцарии приступают к созданию мощнейшего ускорителя элементарных частиц. Я направил свое резюме, ответ положительный. Буду работать по договору через ЦЕРН – есть такая европейская межправительственная организация, которая отвечает за ядерную науку, – Феликс заметил, что разволновался. – Это будет огромная труба, замкнутая в кольцо, двадцать семь километров в длину, разогнать частицы можно до околосветовых скоростей и воссоздать микромодель большого взрыва, представляешь?.. – Он осекся и сам удивился, как легко получилось перейти на «ты».