— Лицо, улыбка! — Как обычно, передразнил Лешку брат. — Между прочим, я от теории Ломброзо, от его утверждений, что у преступника и внешность должна быть соответствующей, давно отказался. Преступник может быть обаятельным и умнейшим человеком. И с Пушкиным я не согласен, Помните, он в своей маленькой трагедии "Моцарт и Сальери" говорит, что гений и злодейство — две вещи несовместные. Так вот, не прав Пушкин. Гениальность со злодейством еще как совмещаются, и чем талантливее человек, тем изощренней его преступления.
— Философ! — усмехнулся Артем, а Лешка, не дослушав Ромкины рассуждения, побежала назад к старичку. К счастью, он еще не успел снять с уха свой аппарат.
— А девушка была какой?
— Молоденькой и очень вежливой, — улыбнулся он,
— А лицо? А волосы?
— Волосы светлые, красивые. И сама она красивая.
— Понятно. Только вы никому не говорите, что мы у вас были, ладно? — доверительно попросила Лешка.
— Мне забыть нетрудно, — грустно пошутил старичок.
Ромка с Артемом тоже вернулись в этот дом, но только подошли не к старику, а к его дочери.
— Вы не скажете, где живет почтальон? — спросил Ромка.
Женщина подняла брови.
— Зина?
— Почему Зина? Разве ваш почтальон — не Алла?
— Аллочка — не почтальон, она Зинина племянница. Зина заболела, вот она ее и замещает. Приехала погостить, а тут такое дело: сумка с письмами на полу брошена, а тетку в больницу увезли. Ну, она один раз почту развезла, а потом ее уговорили еще немного поработать, пока Зина не поправится.
— А где она живет, не подскажете? Женщина подвела Ромку к окошку и указала
вправо.
— Дойдете до угла и свернете. Их дом второй от угла, с зеленой калиткой.
— Значит, она живет сейчас одна, раз ее тетка и больнице?
— Что ты! Там еще трое.
— Кто такие?
— Зинины дети. Сашке двенадцать, Кристине — десять, Аленке — восемь.
— Кристине? — Лешка вдруг вспомнила золотоволосую девочку. — А у нее, случайно, нет желтого попугая?
— Не знаю, я у них давно не была. В разговор вступил Артем.
— А скажите, вы Аллу давно знаете? Женщина поднесла руку близко к полу.
— Вот с таких лет.
— А отец ваш ее тоже знал? Он ее помнит? Не могла Алла и быть этой девушкой? — быстро спросил Ромка.
Дочь библиотекаря приподняла правое плечо.
— Все могло быть. Он Аллочку много лет не видел и вообще мало кого узнает.
— Н-да, к ней не проникнуть, раз там столько народу, — сказал Ромка, когда они вновь вышли на улицу и прошли направо, за угол.
Лешка оглядела небольшой домик за зеленой калиткой.
— И ни к чему это, все равно ничего не найдем. Она твой клад хорошо запрятала, потому что там дети, от которых трудно что-нибудь утаить.
— Это верно, — согласился брат. — Она и в лесу могла тайник сделать, и на берегу, да мало ли где еще, но это не важно. Когда докажем, что она и есть преступница, найдем улики, найдутся и аммониты. — Ромка покачал головой. — Нет, вы только поглядите, какая она хитрая! Пришла к старику, когда он был один, чтобы его дочь ее не узнала, да еще pi телефон Риммы Ивановны умудрилась вымарать. Старичок, наверное, все время на нее смотрел, а то б она и адрес зачеркнула. Но ничего, мы номер по адресу запросто узнаем.
Однако в справочной, куда они, придя домой, с трудом дозвонились, номера телефона Риммы Ивановны им не дали. Должно быть, он значился на другой фамилии.
Хотели попросить Венечку к ней съездить, но дома его не оказалось, а мобильника у него, как известно, больше не было.
— Ничего не поделаешь, придется ехать самим, — вздохнул Ромка, и друзья отправились смывать с себя грязь от трудов праведных на участке Александры Прокофьевны. А затем Лешка умолила Нину Сергеевну отпустить их на пару часиков в Москву, чтобы навестить заболевшую подругу.
— Цветочков сорвите, — посоветовала Нина Сергеевна, и Лешка, подумав, что красивый букет лишним не будет, направилась к клумбе. По дороге, волоча по земле уши, прочелночил черно-белый спаниель. Повертев головой, Лешка увидела долговязую фигуру его хозяина. Выскочив соседу наперерез, она пожалела, что до сих пор не знает, как его зовут.
— Здрассьте, — вежливо произнесла девочка. — Помните, я у вас вчера спрашивала, не видели ли вы кого-нибудь на собачьем пляже, и вы сказали, что там были и мужчина, и девушка. А на велосипеде мимо вас, случайно, никто не проезжал?
Мужчина поморгал глазами.
— На велосипеде? Выл кто-то и на велосипеде, кажется, девушка.
— Спасибо большое. — Лешка вернулась к клумбе с пионами. Все сходится. И где она была раньше?
С красивым букетом в руках она направилась к мальчишкам и увидела, что они вытаскивают из сарая старый велосипед.
— Мне его пять лет назад купили, — сказал Артем. — Я год на нем катался, а потом надоело, так и стоит.
Ромка оседлал велик и прокатился по двору.
— Сойдет. Сделаю вид, что тренируюсь. Или заберусь на холм, сяду на пенек, буду сидеть и вниз глядеть, воспользуюсь ее же местом.
— Так ты что, в Москву не едешь? — удивилась
Лешка.
Ромка покачал головой.
— Не-а. Подумал, что не стоит выпускать ее из виду. Мало ли куда она может деться, потом ищи-свищи. Без меня обойдетесь, надеюсь, справитесь. Когда выясните, где фотографии и письма исчезнувшего квартиранта, сразу мне звоните.
И полез в карман проверить, не делся ли куда их с Лешкой общий мобильник.
Римма Ивановна жила в сером девятиэтажном доме неподалеку от станции метро "Семеновская". На двери ее подъезда был домофон, но звонить в него не пришлось. Какая-то девочка открыла дверь, и Лешка с Артемом поднялись на пятый этаж.
Артем всю дорогу опасался, что Римма Ивановна — такая же престарелая и беспамятная, как и ее приятель-библиотекарь, но она оказалась очень приятной и далеко не старой. В магазинах таким обычно говорят "женщина", а не "бабуля".
Римма Ивановна распахнула дверь и удивилась при виде незнакомых подростков,
— Вы кто?
— Мы из Медовки, Владимир Владимирович, ваш знакомый, привет вам передает. Помните его? — спросил Артем.
— Конечно, — улыбнулась женщина. — Значит, он тоже обо мне вспоминает?
А Лешка протянула женщине свой букет.
— О вас — да, а вот многое другое, по правде говоря, забыл. Это вам. От него.
Римма Ивановна зарделась от радости.
— Ой, спасибо.
Она провела ребят в комнату, усадила на небольшой диванчик, налила воды в вазу и поставила цветы на подоконник. А на столе в точно такой же вазе уже стоял похожий букет.