– Иди отсюда! - рявкнул продавец.
И не успел я ничего сказать, как он ухватил Алешку за руку своими сучками и грубо потащил к выходу.
Все произошло очень быстро. Я даже ничего не успел понять. Увидел только, что Алешка, ухмыляясь во весь рот, стоит рядом с Ленкой на тротуаре, а толстый старший продавец медленно и плавно пятится обратно. И приговаривает:
– Спокойно, Ваня, спокойно. Не дергайся.
А на него идет Норд, радостно улыбаясь всеми своими белыми клыками и свесив до пола свой красный язык-грелку.
– Это не Ваня, - сказал я презрительно. - Это Норд.
– Это я Ваня, - пролепетал старший продавец И. Пеньков непослушными белыми губами.
Логично, сэр.
Лисовский еще не один раз заходил к Зайцевым. Но эти простаки из Курска оказались очень упрямыми и никак не поддавались его уговорам. Которые все больше начинали походить на угрозы.
Теперь Лисовский видел препятствие к вожделенному замку на берегу моря не в качестве бетонного перекрытия в подвале, а в упрямстве каких-то дураков. Придется это препятствие устранять крутыми мерами.
Не хотите по-хорошему - будет вам по-плохому.
И в один прекрасный день, на закате, когда сгустились и потемнели облака и слились с черным вечерним небом, в дверь лубяной избушки сильно постучали.
В дом вошли Лисовский и Витя Кислый. Кислый остался у двери, прислонившись к ней спиной, а Лисовский прошел к столу и сел, закинув ногу на ногу. Закурил сигарету, не спросив разрешения у хозяев.
–Я буду краток, - сказал он. - Даю вам на размышление двадцать четыре часа. За это время вы должны освободить помещение.
–Убирайтесь вон! - сказал Зайцев-папа. - Или я вызову милицию. Это шантаж и угрозы.
–В какой-то степени, - согласился Лисовский, склонив голову. - Но вас должно волновать совсем другое. Ну что такое эта драная изба? Разве это главное сокровище в вашей жизни? Главное сокровище находится сейчас в городе Курске, гостит у своей бабушки. Яне ошибся?
Зайцевы побледнели и переглянулиь.
–Я не ошибся, - зловеще усмехнулся Лисовский. - Ивы не ошибетесь, если без всяких условий согласитесь очистить помещение в двадцать четыре часа московского времени.
–Ихняя бабка, Анастасия Петровна, - добавил от двери Кислый, - она шибко старая, чтобы уследить за шустрым мальцом. Того гляди - потеряется.
Лисовский встал. Издевательски поклонился побледневшим Зайцевым.
–Жду вас завтра в районной администрации. Там в пятнадцать ноль-ноль мы оформим наши отношения. Приходите с вещичками. Аесли вы вздумаете искать защиты у милиции…
–То ваша бабка, - добавил Кислый, - будет искать своего внучонка. Долго и бесполезно.
Что оставалось делать бедным Зайцевым?
Бабуля с автоматом
Вернувшись в город, мы не сразу пошли домой, а зашли сначала к Ленке и устроили на кухне маленькое оперативное совещание. На котором разработали план больших оперативных мероприятий.
Докладывал обстановку сэр Алекс Оболенски. Скромно и объективно.
– …И тут я сразу сообразил, что эти трое бандитов хотят ограбить магазин…
– Почему трое? - удивился я. - Мы вообще-то только одного пока видели.
– Плохо ты смотрел, Дима, - упрекнул меня Алешка. - Мы ведь с тобой вместе в лубяной избушке были.
– И где ж ты их там разглядел? - разозлился на его вредность я. - В шкафу?
– На столе! - разозлился на мою тупость он. - На столе были три стакана и три вилки. А в пепельнице - полно окурков. Трех видов: «Ява», "Прима" и папиросные.
Но я так сразу не сдался:
– А сапоги? Две пары всего!
На что Алешка только усмехнулся.
– Дим, один из них ведь главарь, так? Он же в грязный подвал не полезет! Он только руководит.
– А что ты еще сразу сообразил? - заметив мое смущение, поспешила с вопросом Ленка.
– Сообразил, что дом Зайцевых эти жулики выбрали не случайно.
– А почему они его выбрали? - спросила Ленка, разливая чай.
– По нескольким причинам, - важно ответил Алешка, придвигая к себе чашку и тарелку с печеньем.
Дальше он говорил очень неразборчиво, набив себе рот до отказа, но мы его поняли.
– Я это… изучил для начала потерпевшего - их сына, Зайцева Федора Михайловича. Ребенок оказался очень вежливым, отзывчивым и хорошо воспитанным. Значит, его родители - мягкие, честные и добрые люди. Таких людей проще всего обмануть или применить к ним жесткие меры.
– А другая причина?
– Еще проще. Их дом - самое удобное место в Поречье, откуда можно вести подкоп под магазин. Ну, не подкоп, конечно, а пролезть в эти муникации и добраться до магазина…
– Все это и так понятно, - безжалостно прервал я его выступление. - Непонятно: как они выгнали Зайцевых из дома и где Зайцевы теперь находятся?…
– И что делать дальше? - добавила Ленка. - Я думаю, нужно рассказать все вашему папе. А уж он-то знает, что делать в таких случаях.
– Нельзя! - Алешка замотал головой. - Ни за что!
– Почему? - удивилась Ленка.
– Потому что попадет! И потому что я их ненавижу. Таких, которые детей на улицу выбрасывают. И я хочу сам поймать их на месте преступления. И посмотреть им в глаза. И сказать в их собственные уши все, что я о них думаю.
Давно я не видел своего младшего брата таким разгневанным. И я не завидую этим жуликам, когда они попадутся в его нежные детские ручки. Они такое от него услышат собственными ушами!…
– Мы сами их схватим! - разошелся Алешка. - Так схватим, что мало не покажется.
И он почему-то опять бросил загадочный взгляд на Норда, который лежал в углу и внимательно его слушал, будто они уже о чем-то договорились.
Мне все это не очень понравилось. Грабят банки и магазины, выгоняют детей из дома люди особого склада. Жестокие и безжалостные. К тому же мы не знаем, сколько их. И потом, они наверняка вооружены. А у нас нет даже «армейского» револьвера доктора Ватсона. Одна рогатка на троих. И та старая.
Но наш Алешка не так прост и наивен, каким иногда кажется. Конечно, он до сих пор уверен, что "лошадь в яблоках" - это какое-то национальное блюдо из конины с антоновкой. Но в то же время, как говорит мама, у него живой и безупречный аналитический ум. Правда, он, пользуясь своим безупречным умом, частенько делает далеко не безупречные выводы.
Тем не менее Алешка распорядился разумно. Он заставил нас по очереди следить за домом Зайцевых, чтобы возможно лучше изучить обстановку, в которой нам вскоре придется жить и сражаться.