Что еще?!
Я потрогал ладонью бронзовую оковку ножен палаша. Вновь сгустился туман. Диад ждал, спокойно и терпеливо.
Я провел здесь целых семь лет. Почти столько же… ну, немногим меньше, чем прожил там. И – если честно признаться! – намного насыщенней. Это была страшная жизнь. Это была красивая и бешеная жизнь. Это была тяжелая жизнь.
Это была жизнь.
Оказывается, всего лишь ступенька куда-то еще.
Может ли жизнь быть ступенькой?
А те? А погибшие? Может быть, они и делали ошибки. Но – честное слово! – они были хорошими людьми. Многие из них – наверняка уж…
Все-таки – жаль.
Я улыбнулся и прочел:
– И никто – и никто не вспомянет войну.
Пережито – забыто.
Ворошить ни к чему…
Ну что же, Диад… Я рад, что все кончилось. Я пойду за своими. Только… Диад.
– Чего? – спросил он, как спрашивает друг, которого ты окликнул. И у меня стиснуло горло – я вдруг воочию увидел пологий зеленый откос, нас с Танькой, верхами спускающихся по нему вниз – туда, где из домика под низкой черепичной крышей, у мостика над ручьем, держа за талию рослую красавицу, вышел Диад – они стоят, смотря в нашу сторону, улыбаются и ждут нас, своих друзей, и воздух сладок и густ от запаха поспевших яблок в саду за домом…
– Диад… – я помялся. – Ты не можешь мне сказать… что там со мной?
– Могу, – пожал плечами Диад так, словно это было полной ерундой, я попросил у него подержать сумку, пока я перешнурую кед. – Смотри.
Он махнул рукой перед собой, словно протирая невидимое стекло. И я увидел – как тогда, там, где существо показывало мне берег Пурсовки.
Это было фойе какого-то большого здания – наверное, института, потому что тут оказалось полно молодежи. Около большой доски объявлений стоял молодой парень, одетый в серую тройку, с черной мужской сумкой на бедре, подтянутый и прямой. Я вгляделся – да, это был я. Это было мое лицо, даже почти не изменившееся, хотя и несомненно повзрослевшее… и моя манера держаться – не нынешняя, а тогдашняя. Я разговаривал с двумя молодыми мужчинами в черной полувоенной форме.
Потом картина исчезла.
– Что это? – быстро спросил я. Диад ответил:
– Это ты. Тебе двадцать один год, ты поступил в Тамбовский институт и сейчас разговариваешь с очень хорошими людьми. Дальше тебе будет трудно, но… но интересно.
– А где Танюшка? – не удержался я.
– Она не с тобой, – сказал Диад. – Она пропала зимой 92-го, Олег.
* * *
Открыв последние страницы блокнота Лотара, я довольно долго сидел неподвижно, только поглаживал бумагу пальцем. Со стороны могло бы, наверное, показаться, что я глубоко задумался. На самом деле я скорей не думал вообще ни о чем. Я снова был в беседке над лесным морем, только на этот раз – один, Арагорн не ждал меня там, а я не ожидал увидеть его… Очнувшись, я взялся за ручку, удобней устроил ее в пальцах, усмехаясь полузабытому ощущению, и вывел ниже слова «гэхаймэ» – «тайна»:
Записал Олег Верещагин
1. Противник – всегда жертва, даже если он сильнее или превосходит количеством. Он жертва независимо от того, нападает ли он на вас, или вы атакуете первым.
2. В бою преимущества противника нужно превращать в его недостатки.
3. Бой – это инстинкт, а не наука.
4. В каждом бою есть шанс победить. Он может быть один и едва уловим, но он есть обязательно. Главное – уметь его использовать.
5. Воин ничего не боится. Ни одно явление в жизни не должно вызывать у воина чувства страха. Особенно – смерть.
6. Готовность к атаке для воина так же естественна и постоянна, как умение дышать, – о ней просто не думают, используя ежесекундно.
7. Атаковать нужно уметь без подготовки и из любого положения.
8. Результат боя – ни одного врага, могущего стоять на ногах. Прочее – недоработки.
9. Воин должен быть непредсказуем, непонятен и неожиданен для врага.
10. В бою нет времени на то, чтобы понять происходящее вокруг. Воин действует на основе не рассудка, а чувства.
11. Настоящий воин способен вести бой в любой среде. Бой – естественное состояние, все прочее – промежуточные моменты.
12. Мы – такие, какие мы есть. Боеспособность и физическое совершенство тела – не синонимы. Накачанные мышцы всегда уступят воинскому духу.
13. Умение сражаться подразумевает умение побеждать любого противника, любого цвета кожи, вооруженного любым оружием и обладающего любым набором умений.
14. Если боя нельзя избежать – начинайте его первым.
15. Никогда не позволяйте себя оскорблять. Если это произошло – отвечайте на слова ударом, даже если это будет последний удар в вашей жизни. Честь дороже, а если вы забудете об этом, то однажды лишитесь и того, и другого.
16. Никогда не оскорбляйте незнакомца первым без причины, независимо от того, слаб он или силен. Ни слабость, ни сила сами по себе не предмет для насмешек или конфликта.
17. Никто не знает, чем закончится бой, но помните – ничего не бойтесь. Бояться уже поздно.
18. Либо охотитесь вы – либо охотятся на вас.
19. Никогда ни о чем не просите того, кто вас победил. Умирайте молча.
20. Враги надежней друзей. Враг может превратиться в друга, друг – только во врага.
21. Можно прожить без друзей – нельзя без товарищей. Любой из твоих товарищей – твоя часть, вы – единое целое в бою. Если товарищ у тебя за спиной – ни он, ни ты можете не беспокоиться о тыле.
22. Погибнуть, спасая своих, – это не возможность. Это честь и долг.
23. Полученное даром – не ценится.
24. Без чести жить легко – умирать тяжело.
25. Почти нет вещей, которые нельзя было бы простить другим. Но есть вещи, которые нельзя простить себе.
26. Сильный человек должен быть справедлив, но не всепрощающ. «Не судите, да не судимы будете» – это то же самое, что «будь добрым, чтобы иметь право быть грязным».
27. Глупо пытаться стать самым сильным. Это возможно, но никому не нужно, в первую очередь – тебе самому.
28. Честнее всего быть равным среди равных.
29. Никогда и никого не подчиняй против его воли.
30. Жить сейчас – значит украсть у себя потом. Да, потом может и не быть. А если будет?
31. Сильный часто должен быть жестоким. Но он не имеет права быть злым и подлым…