– Порядком. Комар, сгоняй за нашими.
Капитан заранее договорился с ротным бойцов в деревню не вводить. В лесу солдаты поневоле держались друг друга, страшась одиночества, но кто поручится, что в населенном пункте кто-нибудь не попытается дезертировать? И оставить подобное без сурового наказания нельзя, без дисциплины поредевшее подразделение моментально прекратит существование, и наказывать не хочется. Чем брать грех на душу, лучше никого не искушать. Ребята выдержали форменный ад, не дрогнули, если же кто временами праздновал труса, так ведь первый бой, да еще без толковой подготовки.
– Что ж мы здесь стали? Пошли в деревню. – Женщина двинулась первой, не оглядываясь, последует ли за ней «разведчик».
Здесь создавалось впечатление, словно нет никакой войны. Никто не бомбил стоящее на отшибе село, смысл, если никаких войск тут отродясь не было? Не больше сотни изб и домов, какие-то мастерские, гаражи, коровники, амбары – обычная картина. Даже малолюдство было привычным. Большинство жителей давно перебралось в города, здесь же остались или неудачники, или те, кто действительно любит малую родину и сельский труд. Вряд ли среди последних имелась молодежь. Разве кто приехал отдохнуть на природе и решил переждать здесь лихое время.
Без разницы. Призывать людей в армию – дело иных инстанций. И готовить их абсолютно некогда. Без подготовки же не солдат, лишь кандидат в покойники. Только врага радовать списком своих потерь. Порадовали уже по самое-самое. Хватит. Да и не все дела на войне решаются вооруженными силами. Жизнь продолжается, кто-то обязан трудиться, не важно, выращивая ли хлеб или изготавливая некие нужные предметы.
Но кто-то уже заметил идущего вооруженного человека, поспешил навстречу; когда же выехала боевая машина пехоты, народ чуть не хлынул на улицу.
– А если эти придут?
– Согласно Женевским конвенциям, раненые неприкосновенны. Как и медицинский персонал. – Капитан прекрасно знал цену любым международным соглашениям, и все-таки так у бойцов были хоть какие-то шансы. Таскать же их с собой…
– Да погоди ты, Марья! Придут, не придут… – оборвал спрашивающую какой-то мужик. – Мы их вмиг в город доставим. Там, надеюсь, наши…
– Спасибо, – поблагодарил Александр.
Вмиг – это вряд ли. До города отсюда далековато.
– А вы куда же?
– Дальше воевать, – хмыкнул Александр.
– Подождите! – К нему шагнул какой-то небритый худощавый мужчина лет тридцати пяти. Ощутимо пахнуло спиртным навроде самогона. – Товарищ капитан, разрешите обратиться?
– Слушаю.
– Гвардии младший сержант запаса Георгий Матвеев. Желаю с вами. Форма имеется, на рыбалку хожу. Мне бы только автомат.
– Род войск?
– Мотострелок. Командир отделения. Таманская дивизия. Вы не думайте, ничего я не забыл. Как раз собирался в город, раз повестку не прислали.
Он даже стоял по стойке «смирно».
– Выпил-то зачем? Для храбрости?
– От нервов. Что ж такое творится, товарищ капитан? Сил нет смотреть. Лучше в бой. Зубами грызть буду. – Зубы у него были не все. Справа сверху во рту зияла пустота.
– Потом протрезвеешь и на попятную пойдешь? – усмехнулся капитан.
Прочие жители, согласно ожиданиям, не слишком многочисленные, были заняты переноской раненых, хлопотами вокруг них, подгонкой автобуса, древнего, какие встретишь разве что в глубинке. Кто-то тащил к БМП снедь, кто-то пытался расспрашивать экипаж об обстановке. Парочка мужчин призывного возраста потихоньку от греха подальше скрылась за ближайшим сараем, а затем наверняка умотала оттуда еще дальше, в полной мере проявив способности к скрытному перемещению.
– Ни в одном глазу, товарищ капитан. Так, чуть-чуть. Возьмите. Пригожусь. Я и местность вокруг знаю.
Александр еще несколько секунд вглядывался в мужчину, а затем кивнул.
– Ладно. Десять минут на сборы. Но спрашивать буду согласно уставу. Плюс – по законам военного времени. Предупреждаю сразу, чтобы потом не удивлялся. И спиртного ни капли.
– Спасибо, товарищ капитан! – Матвеев четко повернулся через левое плечо и бегом припустил вдоль улицы.
Нашел, за что благодарить! Но каждый сам вправе выбирать судьбу. Лишь потом жаловаться не стоит.
Александр прикурил. Мельком подумалось: сигарет надолго не хватит. На пару суток, не больше. Только жизнь может быть еще короче, и тогда ее не хватит на имеющийся табачный запас.
– Товарищ капитан, а мне можно? – ломающимся мальчишеским голосом попросили откуда-то справа.
– Так… – процедил офицер, осматривая очередного кандидата.
Парнишка лет семнадцать максимум. Если же вспомнить про разные акселерации, может, и того меньше. Одет в камуфляж, разве без головного убора, и слабенький ветерок чуть треплет непокорные вихры. Говорит тихо, явно где-то в толпе находится мамочка, которая за подобные мысли может хорошенько взгреть непутевого сынка.
– Тебе нельзя, – так же тихо ответил Александр.
– Но товарищ…
– Сказал: нельзя. Как тебя зовут?
– Илья я, Васильев.
– Так вот, Илья. Объясняю коротко. Понимаешь, чтобы нанести врагу урон, надо уметь воевать. Учиться у нас нет времени. Без этого же ты просто напрасно погибнешь и даже урона врагу не нанесешь. Если так невтерпеж, поезжай в любой город, вступай в ополчение, если сумеешь уговорить начальство. Учись стрелять, окапываться, укрываться в складках местности, в общем, всему, что необходимо солдату. И тогда от тебя будет толк. Зачем же делать приятное противнику, подставляя кого-то на убой? Понятно?
– Я в страйкбол играл. Нас там хорошо учили. И с настоящего автомата стрелял. Сорок шесть из пятидесяти выбиваю. Мы проходили зачистку зданий, оборону, наступление… Я не буду обузой, товарищ капитан. Вот увидите. И убить меня не так просто.
– Убить просто любого, – вздохнул офицер. – Даже самого опытного. Уж поверь на слово старому человеку. А игра и война – вещи несколько разные. Здесь все всерьез. У тебя же родители, и вообще…
– У меня родители не здесь. Отправили меня к тете. Да и отец обязательно поймет. И мать убедит. Не в одиночку же мне воевать! Честное слово, не возьмете, пойду один. Дома осталось охотничье ружье, с ним отправлюсь. Все равно не буду сидеть в деревне, когда решается судьба страны. Мои ребята наверняка давно воюют, один я… Как я в глаза им смотреть буду?
Будет ли куда смотреть, машинально подумал Александр. Слухи о всевозможных подразделениях из патриотических юношеских организаций до него доходили, просто вряд ли туда брали семнадцатилетних пацанов. Достигших совершеннолетия – да. В роте имелись добровольцы, пусть не много. Жаль, большинства из них уже нет. Смерть не разбирая прошлась по тем, кто в бой не хотел, и по тем, кто в него рвался.
Сигарета обожгла пальцы. Офицер потянулся было к разгрузке, однако время. Бойцы ждут. Надо двигаться дальше, пока поблизости тишина.