Наставница положила руку на плечо Мири:

— Вот принцесса академии.

И девушки приветствовали ее радостными криками.

Когда их отпустили, Мири вышла из академии, чтобы полюбоваться минутку закатом, золотистым и оранжевым. Ей нужен был перерыв, она больше не могла выносить того, как заплаканная Лиана утешает раскрасневшуюся Бену, а некоторые особо ревнивые девушки постарше испепеляют ее взглядами. Сразу стало ясно, кто не проголосовал за Мири.

Стоя на краю обрыва, Мири могла разглядеть горы и холмы, расходящиеся от горы Эскель, словно круги по воде от брошенного камня. Чуть ниже начинался выступ, так что если бы она поскользнулась на буте, то приземлилась бы на карниз, а не улетела в пропасть. Но это место, как выяснилось, приглянулось не только ей одной: на выступающем камне сидела Кэтар, подтянув колени к груди.

Мири спустилась вниз и попыталась придумать, что бы такого хорошего сказать. Но не успела она и рта открыть, как Кэтар всхлипнула, словно подавляя икоту. «Кажется, плачет», — подумала Мири. Она еще ни разу не видела, чтобы Кэтар плакала. Но когда девушка повернулась к свету, глаза ее блестели от слез.

— Давай, злорадствуй, — сказала Кэтар.

Мири нахмурилась. По ее мнению, Кэтар вела себя как ребенок, проливая слезы из-за того, что не выиграла.

— Ну же, — продолжала Кэтар, — расскажи, как наденешь то платье, станешь красавицей, исполнишь первый танец и поедешь в Асленд, чтобы стать королевой.

— Все не так, Кэтар. Да, я стала принцессой академии, но это не значит, что он выберет меня.

— Конечно выберет.

«Неужели выберет?»

— У меня есть шанс, но…

— У меня это был единственный шанс. Я никому не нравлюсь, так что и ему не понравилась бы.

— Почему ты так сильно хочешь выйти за него? — удивилась Мири.

— Плевать мне на принца, — отрезала Кэтар. — Я просто хотела найти способ уехать отсюда. Ненавижу это место.

Последние слова прозвучали совсем тихо, словно она боялась в этом признаться.

Кэтар швырнула камешек, и он ударился внизу о склон, потревожив другие камни. Мири ждала, что Кэтар возьмет свои слова обратно, но этого не случилось.

Спустя несколько минут Мири сказала:

— Не может быть, чтобы ты ненавидела Эскель.

— Как раз может. С чего бы мне его любить? — Кэтар сбросила с уступа еще один камень и заговорила дрожащим голосом: — Я знаю, что не пользуюсь любовью. Но я такая, какая есть, и мне до смерти надоело, что нет такого места, где мне было бы хорошо. Во всяком случае, не в родном доме, где нет мамы.

— Моя мама тоже умерла, — сказала Мири.

— Зато твой отец тебя обожает. Я не раз видела, как он смотрит на тебя и Марду, словно вы для него весь мир.

«Разве он так смотрит? — удивилась Мири. Но сердце подсказало ей: — Да, смотрит».

— А мой отец вообще в мою сторону не глядит, — продолжила Кэтар. — Наверное, винит меня, что мама умерла, когда я родилась, или жалеет, что я не мальчишка или какая-нибудь совсем другая девочка. Все здесь холодное, твердое, острое и коварное… и я просто хочу уехать. Я хочу измениться, увидеть мир. А теперь ничего этого не будет.

С долины подул ветер, и Мири поежилась. Всю жизнь она представляла себя единственным одиноким созданием во всем мире, но теперь Кэтар тоже показалась ей маленькой девочкой, потерявшейся на далеком холме.

Кэтар закрыла лицо руками и разрыдалась. Мири неловко похлопала ее по плечу:

— Прости.

Кэтар пожала плечами, и Мири поняла, что больше сказать ей нечего. Настоящая подруга, наверное, сумела бы утешить Кэтар, но Мири едва знала эту девушку.

Все вокруг казалось странным, чудесным и в то же время неправильным. Девушки выбрали Мири принцессой академии. Осень быстро вступает в свои права, принеся холод и свежесть. Со дня на день приедет принц и заберет одну из них с собой. А тут рядом сидит Кэтар и льет горючие слезы.

— Прости, — повторила Мири, ненавидя себя за это пустое слово.

Кэтар сделала ей маленький подарок, приоткрыв свое сердце и показав свою боль. Мири сохранила эту минуту в своем собственном сердце, надеясь когда-нибудь отплатить добром.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Хоть эта река — молоко,

Оно застревает в горле,

Как камень, камень, камень…

После экзамена ученицам позволили заниматься по собственному усмотрению. Многие часами напролет практиковались в искусстве ведения беседы и хороших манерах или повторяли танцы, понимая, что настоящий экзамен, то есть бал, все еще впереди. А другие пользовались передышкой и бездельничали, болтая о платьях, которые привезут торговцы, или бродили по горам, радуясь и волнуясь перед предстоящим испытанием.

Девушки избегали деликатной темы, не говорили о принце и его выборе невесты, но все же в академии царила атмосфера неуверенности и радостного ожидания. Даже здравомыслящая Фрид то и дело пялилась в небо, глупо улыбаясь.

Мири мечтала, чтобы появился Петер и напомнил ей, что она не хочет быть избранной, но стоило ей подумать о принце, как начинало щемить в груди. Она отпустила от себя мечту работать в каменоломне, но сердце по-прежнему жаждало какой-то надежды. Теперь, конечно, она знала причину, почему ее не пускали в карьер, но когда она представляла, как вернется в деревню только для того, чтобы ухаживать за козами, ее охватывала паника. Наверняка где-то нашлось бы для нее место и дело, чтобы продолжать расти и развиваться, быть полезной. Чтобы ею гордился отец. Идея стать принцессой обещала многое.

Однажды утром Мири наткнулась на Эсу, которая, сидя на крыльце, глядела в сторону горного перевала.

— Такое ощущение, что они приедут с минуты на минуту, — сказала Мири, усаживаясь рядом. — Когда я смотрю в ту сторону и вижу пролетающую птицу или скользящую тень от облака, мне кажется, что это первая повозка, и сердце обрывается.

Эса кивнула, и Мири заметила, что взгляд у нее печальный.

— Что случилось?

Эса покачала головой, словно отметая тревогу Мири:

— Танцы.

— Ты о чем? Ты прекрасно сдала экзамен по танцам.

Эса закатила глаза, словно теряя терпение:

— Я то и дело представляю, как впервые буду танцевать с принцем. Он протянет ко мне руки, а я ему дам только правую, тогда принц уставится на мою левую руку, гадая, почему я ею не шевелю, а затем он догадается… и изменится в лице…

Эса шумно выдохнула. От этого вздоха Мири стало не по себе, захотелось рассмешить подругу.

— А может быть, у принца тоже искалечена рука.

Эса фыркнула.

— Нет, правда. Или у него косоглазие, так что принц может глядеть одновременно в противоположные стороны. Тогда ты притворишься двумя разными людьми и будешь носиться туда-сюда между двумя точками, болтая сама с собой, только не забудь о правилах ведения беседы и непременно переводи разговор… хм… на себя.