Мири в жизни не видела шелка, но читала, что среди тканей это все равно что линдер среди камней, и когда портниха вынула из сумки шелковый шарф, Мири поняла почему. Шарф переливался и мерцал, как вода под полумесяцем. Портниха умело обернула шелк вокруг Эсы, подвязав левую руку к телу, так что больше она не висела безжизненно.
Старшая портниха улыбнулась:
— Глядите-ка, вот это красотка!
Эса была счастлива.
Все девушки получили наряды, они кружились и смеялись, яркие и красивые, словно картинка с домиком, а Мири все еще продолжала сидеть на полу в своем хорошо ношенном сукне. Портниха со вздохом тоже опустилась на пол, словно опасаясь за свои кости. Ее молодая помощница начала собирать лишние туфли и срезанные нитки. Покончив с делом, она повернулась к Мири и подбоченилась.
— Теперь ты, — сказала она.
Мири застенчиво улыбнулась:
— А я думала, обо мне забыли.
— Как мы могли о тебе забыть? Ты ведь особый случай.
Мири затрепетала.
Портниха вышла из спальни и вернулась с серебряным платьем. Глубокие складки внутри казались темными, а сверху переливались. Портниха приложила к лицу Мири розовую ленточку и сказала:
— Розовый оттенок очень идет к твоей коже. Если бы меня попросили сшить для тебя платье, то я выбрала бы именно этот цвет.
Она вывернула платье наизнанку, надела на Мири и наметила, где нужно ушить по швам. Подол пришлось укоротить аж на две ладони, и это вогнало девочку в краску.
Законченное платье снова надели на Мири и красиво расправили складки на бедрах и вокруг лодыжек. Ткань касалась кожи нежно, как теплая вода. Девушке захотелось ворковать от изумления и восторга, она даже не представляла, какое это чудесное ощущение — носить такое платье. Ткань напоминала серебряные прожилки нового линдера, а розовые ленточки — цветки мири. В этом платье воплотились лучшие черты горы Эскель.
С Мири портниха провозилась больше, чем с другими: сделала ей прическу, приколола над ушами и лбом искусственные розовые бутончики. Наконец она подняла зеркало, но Мири побоялась в него взглянуть. Ей хотелось думать, что она такая же хорошенькая, какой себя ощущает.
Портниха рассмеялась, словно догадавшись, о чем она думает:
— Вы прелестны. Все до одной. Если хотите мой совет — хотя кому он нужен, — забудьте о принце и наслаждайтесь балом.
Мири очень старалась не обращать внимания на нервное урчание в животе и холодные руки — ей все время казалось, будто они дрожат, хотя внешне все было как обычно. Но когда свет за окном погас, небо приобрело цвет влажной земли и тот час, к которому они готовились весь год, наконец настал, Мири поняла, что бесполезно притворяться: ей было очень страшно.
Вошла Олана в темно-коричневом платье из тонкой ткани с длинной, до пола, юбкой. В этой дорогой красивой одежде она выглядела естественно и даже мило, и Мири поняла, что наставница, должно быть, от многого отказалась, приехав на гору Эскель.
— Пора, девушки, — сказала Олана. — Постройтесь. Мири — первая.
Кэтар растолкала всех и встала позади Мири. А первая ученица почувствовала себя мышью, которую ястреб присмотрел на обед, и принялась глубоко дышать и думать о папе, Марде и домике с садом.
— Вы проведаете Бритту позже? — спросила Мири наставницу. — Она сейчас спит, но, быть может, ей станет лучше, когда она проснется, и она сможет к нам при…
Из зала полилась музыка.
— Да, а теперь ступайте, — велела Олана, подталкивая Мири.
Мири качнулась вперед, чуть не наступила на подол юбки, выпрямилась и с громко бьющимся сердцем пошла по коридору, с носка на пятку, с носка на пятку.
Сердцу биться прикажи
С барабанным боем вместе,
Зов горы услышь чудесный,
В танце весело кружи!
Войдя в зал, Мири услышала мелодию, такую сладостную, что ей невольно вспомнилась первая клубника. Перед очагом расположились четыре женщины, играющие на струнных инструментах; музыкантши извлекали чистые сочные звуки — трудно было поверить, что их инструменты сродни гнусавым трехструнным деревенским самоделкам. Звуки вибрировали под пальцами музыкантш, переплетались, сливались и создавали красивую мелодию, которая звала и манила Мири. Музыка ее околдовала.
Девушка заморгала, оглядывая зал, в котором было светло как днем. Сотни свечей горели в люстре и канделябрах, в длинном очаге пылал огонь, со всех сторон струился свет, прогоняя малейшие тени. На стенах висели цветные гобелены, отчего зал казался теплым и уютным. С яркостью их красок могли поспорить только наряды гостей — длинные платья у женщин, рубашки, штаны до колен и шляпы с перьями у мужчин. Легкое дуновение сквозняка принесло смесь запахов — пахло душистым мылом, восковыми свечами, а еще из кухни потянуло жареным мясом. Шагнув во все это многоцветье, свет, музыку и ароматы, Мири словно оказалась в чьих-то объятиях.
Только вот одно было неприятно: все в этом зале смотрели прямо на нее. Мири с трудом сглотнула.
Возле дверей стоял главный делегат.
— Представляю Мири, дочь Ларена из Эскеля, — объявил он.
Принц, стоя посреди зала, слегка кивнул в ответ на поклон Мири. Она обернулась к девушкам, улыбнулась с паникой во взгляде и заняла место в конце зала. Затем вперед вышла Кэтар, от улыбки на ее щеках заиграли ямочки, которых Мири прежде не видела.
— Представляю Кэтар, дочь Джинса из Эскеля.
Все ученицы по очереди выходили вперед, услышав свое имя, кланялись и занимали место вдоль стены. Принц каждый раз слегка наклонял голову, не меняя выражения лица, даже когда увидел красавицу Лиану.
Главный делегат представил последнюю девушку, и музыкантши заиграли что-то легкое и ритмичное. Принц замялся в нерешительности, оглядывая девушек, но потом двинулся через зал к Мири.
— Вы подарите мне этот танец? — спросил он и, поклонившись, протянул руку.
— Нет, спасибо, — улыбнулась Мири.
Принц нахмурился и оглянулся на главного делегата, словно прося помощи.
Мири застенчиво рассмеялась.
— Я, э-э, сказала так нарочно, — объяснила она, пожалев о неудачной шутке. — Разумеется, для меня честь танцевать с вами, ваше высочество.
Юноша перестал хмурить лоб и даже почти улыбнулся. Взяв за руку Мири, он повел ее в центр зала. Она в душе надеялась, что ладошки у нее не очень липкие.
Молодые люди из свиты принца пригласили на танец половину учениц. Мелодия вернулась к веселому началу, принц поклонился, Мири присела в реверансе, и они начали исполнять «Бабочку и прекрасное утро», танец, который Мири репетировала все лето под хриплое мычание Оланы.
Она так старалась не перепутать шаги, что едва замечала своего партнера. Когда прозвучал бравурный аккорд, означающий завершение первой части, Мири поняла, что полтанца уже прошло, а принц не сказал ни слова. Видимо, начать разговор он предоставил ей.