Эпторп направился к чулану и вытащил из него свое сокровище – обшитый медью дубовый ящик кубической формы.
– В самом деле, это прямо-таки замечательная работа, – еще раз похвалился он.
Он поднял крышку «гром-бокса», и Гай увидел механизм из тяжелого медного литья и узорчатой керамики работы крупных мастеров времен Эдуардов VI и VII. На внутренней стороне крышки была пластинка с надписью: «Автономный химический клозет фирмы Коннолли».
– Ну, что ты скажешь на это? – спросил Эпторп.
Гай затруднялся найти подходящие слова, чтобы похвалить этот экспонат.
– Совершенно очевидно, что эту вещь хорошо берегли, – сказал он.
Казалось, Гай подобрал удачные слова. Эпторп остался доволен.
– Я получил это от верховного судьи в тот год, когда правительственные здания в Каронге оборудовали канализацией. Дал ему пять фунтов за эту вещь. Сомневаюсь, что теперь ты сможешь найти такую даже за двадцать фунтов. Мастеров, способных сделать такую штуку, теперь и днем с огнем не отыщешь.
– Ты, должно быть, очень гордишься ею?
– Конечно.
– Но я не совсем понимаю, зачем она нужна тебе здесь.
– Не понимаешь, старина? – Лицо Эпторпа, выражавшее до этого наивное торжество от сознания, что он владелец этой уникальной вещи, стало теперь забавно серьезным и глупым. – Неужели не понимаешь?! А ты слышал когда-нибудь о такой довольно неприятной штуке, как триппер, Краучбек?
– Что ты говоришь! – воскликнул ошеломленный Гай. – Это неприятнейшая вещь. Очень жаль, дорогой. А мне и в голову не пришло. Наверное, ты подхватил его прошлой ночью в Лондоне, когда был пьян. А ты у врача-то был с этим делом? Тебе ведь необходимо специальное лечение в госпитале.
– Нет, нет, нет! Я не подхватывал никакого триппера!
– А кто же тогда?
– Сарам-Смит, например.
– А как ты узнал?
– Я не узнал. Я просто выбрал Сарам-Смита в качестве примера. Он как раз такой недоразвитый идиот, который может подхватить что угодно. Да и любой из них может. А я никоим образом не намерен рисковать.
Эпторп закрыл крышку «бокса» и снова задвинул все под лестницу. Усилие, с которым он сделал это, казалось, рассердило его.
– И знаешь что, старина, – продолжал он, – мне не очень нравится, как ты только что разговаривал со мной, обвиняя меня в том, что я подхватил триппер. Это ведь довольно серьезное обвинение.
– Извини. Это вполне естественная ошибка в таких условиях.
– Для кого-нибудь естественная, но не для меня, старина. К тому же мне не совсем понятно, что ты имеешь в виду под «условиями». Я никогда не бываю пьян. Я почему-то думал, что ты должен был заметить это. Навеселе при случае могу быть, но пьяным – никогда! Это такое дело, от которого я держусь подальше. Мне слишком много пришлось повидать и перенести из-за этого.
На следующий день Эпторп, поднявшись с рассветом, сразу же начал обследовать подсобные помещения вне дома и еще до завтрака обнаружил пустой сарайчик, в котором хозяйственники школы, видимо, хранили битый и другой спортивный инвентарь. В этом сарайчике с помощью алебардиста Крока он и установил свой химический клозет. Туда-то он и ходил, к своему немалому удовольствию, в течение нескольких последовавших мирный дней. Беспокойное время настало для Эпторпа через два дня после поражения Финляндии.
Возвратившись с занятий по уничтожению «противника» на холмистой местности и позавтракав с довольно большим опозданием, Гай расположился в кресле в предвкушении получасового отдыха. Неожиданно к нему подошел Эпторп. На нем прямо-таки лица не было.
– Краучбек, на пару слов.
– Пожалуйста.
– Тет-а-тет, если не возражаешь.
– Возражаю. А в чем дело?
Эпторп настороженно огляделся. В холле все, казалось, были заняты своим делом.
– Ты пользовался моим «гром-боксом»?
– Нет, не пользовался.
– Кто-то воспользовался им.
– Что ж, только не я.
– Но, кроме тебя, о нем никто не знает.
– А алебардист Крок?
– Он не посмел бы.
– Я тоже не посмел бы, дорогой друг.
– Это твое последнее слово?
– Да.
– Хорошо. Но в будущем я подкараулю и узнаю, кто это.
– Я бы тоже поступил так.
– Это серьезное дело, ты знаешь. Граничит с мелким воровством. Химикалии стоят не дешево.
– Сколько же стоит одна порция?
– Дело не в деньгах. Дело в принципе.
– И в риске подцепить что-нибудь?
– Совершенно верно.
Всякую свободную минуту в течение двух последовавших дней Эпторп проводил в кустах около сарайчика, подкарауливая свою жертву. На третий день он отвел Гая в сторону и сказал:
– Краучбек, я должен извиниться перед тобой. Это не ты пользовался моим «гром-боксом».
– Я был уверен в этом.
– Да, но согласись, больше мне подозревать было некого. Так или иначе, но теперь я узнал, кто это. Положение очень сложное.
– Это не Сарам-Смит?
– Нет. Дело намного сложнее. Это бригадир.
– Ты считаешь, что у него триппер?
– Нет. Это маловероятно. Слишком светский человек. Но возникает вопрос: что мне следует теперь предпринять?
– Ничего.
– Но это же дело принципа. Несмотря на то что он мой прямой начальник, прав пользоваться моим химическим туалетом у него не больше, чем прав носить мои ботинки.
– Да-а. Но я, например, дал бы бригадиру свои ботинки, если бы они понадобились ему.
– Возможно. Но в таком случае, извини меня за откровенность, ты не очень-то заботишься о своих ботинках, не так ли, старина? Так или иначе, но ты, стало быть, считаешь, что я должен покориться без каких-либо возражений?
– По-моему, ты поступишь невероятно глупо, если не покоришься.
– Все это надо хорошенько взвесить. Как, по-твоему, следует ли мне обратиться по этому вопросу к начальнику штаба?
– Нет, не следует.
– Возможно, ты и прав.
На следующий день Эпторп доложил:
– Дело приняло еще худший оборот.
Гай так много думал об эпторповском химическом клозете, что сразу же догадался, что именно имеет в виду Эпторп.
– Новые незваные посетители?
– Нет, не это. Сегодня утром, когда я выходил из сарайчика, бригадир шел в него. Он посмотрел на меня очень странно. Ты, наверное, заметил, что иногда у него очень пристальный и неприятный взгляд. Так вот, он посмотрел на меня так, как будто хотел сказать: «Тебе здесь нечего делать».