– Но ты же сказал вчера вечером, что, по-твоему, всему этому делу пришел конец. А ты что, Эпторп, всегда сидишь на своем «гром-боксе» в каске?
– Все это не имеет никакого отношения к делу. Главное здесь в том, что этот человек просто совершенно безответствен. Это имеет очень большое значение для любого в его положении, да и в нашем тоже. Может настать такое время, когда наша жизнь будет в его руках. Что я должен теперь делать?
– Смени место «гром-бокса» еще раз.
– И никому не докладывать о происшедшем?
– Нельзя же упускать из виду твое чувство собственного достоинства.
– Ты хочешь сказать, что есть люди, которым это может показаться смешным?
– Даже ужасно смешным.
– Проклятие! – сказал Эпторп. – Я совсем не подумал об этой стороне вопроса.
– Мне хотелось бы услышать правду о каске, Эпторп.
– Ну что ж, если ты считаешь, что должен знать это, знай – я носил ее последнее время. По-моему, это объясняется тоской по дому, старина. Каска создает ощущение, как будто над тобой не пустое пространство, а что-то материальное. Не знаю, поймешь ли ты меня. Мой автономный химический клозет становится от этого более уютным.
– Ты и выходишь оттуда в каске?
– Нет. Я снимаю ее и беру под мышку.
– А когда ты ее надеваешь: до или после того, как спустишь штаны? Мне важно знать это.
– Обычно на пороге. К счастью, и сегодня утром я надел ее на пороге. Но знаешь, старина, я в самом деле никак не пойму тебя. К чему весь этот интерес?
– Я должен живо представить себе всю картину, Эпторп. Когда мы состаримся, воспоминание о подобных вещах будет нашим главным утешением.
– Послушай, Краучбек, временами мне кажется, что ты говоришь обо всем этом так, как будто считаешь это дело смешным.
– Пожалуйста, не думай так, Эпторп. Умоляю, думай что угодно, но только не это.
Однако подозрения не покинули Эпторпа и после этого немногословного примирения. Ему и хотелось бы обидеться, да он не рискнул. Он имел дело с безжалостным и изобретательным противником, и это вынуждало его держаться поближе к Гаю. В противном случае Эпторпа ожидало только поражение.
– Итак, каков же наш следующий шаг? – спросил он.
Вечером этого дня они прокрались к кладовке садовника, и Эпторп, включив свой карманный фонарик, молча показал Гаю разбитые черепки, развалившиеся комки земли и завядшую герань – свидетельства этого страшного утреннего происшествия. Не говоря ни слова, они подняли «гром-бокс» и перенесли, как и договорились предварительно, на его первоначальное место, в сарайчик для спортивного инвентаря.
На следующий день бригадир пришел на первое утреннее построение.
– Наставление по боевой подготовке армии номер двадцать четыре, как вам, без сомнения, известно, – сказал он, – рекомендует проводить игры, имеющие своей целью развитие наблюдательности и умения всесторонне использовать местность. Сегодня, джентльмены, вы проведете такую игру. Где-то поблизости на окружающей нас местности спрятан старомодный, вышедший из употребления походный сортир, который, без сомнения, брошен здесь бывшими обитателями этого места как совершенно бесполезная вещь. По внешнему виду – это простой квадратный ящик. Действуйте поодиночке. Кто первый найдет его, сразу же доложить мне. Разойдись!
– Его наглость потрясает меня, – сказал Эпторп. – Краучбек, ты охраняй сарайчик, а я отвлеку офицеров.
Эпторп был полон новых сил. Он чувствовал себя в этот момент хозяином положения. Он намеренно большими шагами отправился в район угольных бункеров и складов жидкого топлива. Бригадир, как и следовало ожидать, пошел через некоторое время в ту же сторону. Гай направился окольным путем к сарайчику и стал медленно ходить вокруг него. К сарайчику дважды приближались другие офицеры, но Гай в обоих случаях отвлекал их словами: «Я только что заглядывал туда. Сарайчик пуст».
Вскоре прозвучал сигнал горниста, призывающий возвращаться назад. Бригадир принял доклад о безуспешных поисках, уселся на свой мотоцикл и укатил, бросив вокруг зловещий, угрожающий взгляд, но не сказав ни слова. В школе в этот день он больше не появлялся.
– Расстроился, что ничего не вышло, старина, – удовлетворенно сказал Эпторп.
Однако на следующий день на двери сарайчика снова появилась надпись: «Всем чинам ниже бригадира вход запрещен».
Как Гай и предвидел, суматошные дни и вечера того марта, дни этой забавной игры в прятки, стали для него своеобразным источником бодрости и душевного успокоения, однако в ретроспективном плане подробности чередовавшихся уловок и контруловок из памяти, разумеется, выветрились. Гаю никогда больше не приходилось вдыхать аромат влажных лавровых листьев или пробираться между колючих сосновых ветвей без того, чтобы не вспомнить эти ночные вылазки с Эпторпом и пережитое на следующий день чувство торжества или разочарования. Но точная последовательность эпизодов и даже их количество в памяти не сохранились. Они затерялись среди более поздних, не столь ребяческих событий.
Кульминационного развития события достигли в страстную неделю, когда курс боевой подготовки в Кут-эль-Амаре подошел к концу. Бригадир в течение трех дней находился в Лондоне, занятый выяснением дальнейшей судьбы стажирующихся офицеров. Автономный химический клозет Эпторпа стоял на углу спортивной площадки, вне какого-либо помещения, но хорошо замаскированный между ветвистым вязом и большим катком. Здесь, никем в течение трех дней не тревожимый, Эпторп пользовался безоговорочным правом собственности на свой «гром-бокс».
Бригадир возвратился из Лондона в подозрительно хорошем настроении. Он побывал в магазине игрушек и приобрел в нем стаканчики-сюрпризы. Когда их поднесешь ко рту, они становятся дырявыми, и все содержимое выливается на подбородок пьющего. Перед обедом бригадир незаметно расставил стаканчики на столах, чтобы подшутить над офицерами. После обеда все довольно долго играли в лото. Когда бригадир выкликнул последний номер, он обратился ко всем офицерам.
– Джентльмены, – сказал он, – все, кроме начальника штаба и меня, с завтрашнего дня находятся в отпуске. Мы снова встретимся в полевом лагере, расположенном в одной из долин южной части Шотландии, где будет вполне достаточно места, чтобы применить на практике приобретенные здесь знания. Подробности вашего перебазирования и устройства на новом месте будут указаны в документах на доске объявлений сразу же, как только их подготовит начальник штаба. Обратите особое внимание на пункт, в котором разъясняется, что количество личных вещей офицера ограничивается определенными пределами, установленными военным министерством. Рекомендации этого пункта подлежат неукоснительному выполнению. Вот, кажется, и все, что я хотел сказать, так ведь, начальник штаба? Впрочем, нет, подождите, есть еще одно дело. Вы все сейчас одеты не по форме. С сегодняшнего дня вам присвоен новый чин. Прежде чем уехать отсюда, всем необходимо приколоть на погоны по второй звездочке.