– Добрый день, – сказал Гай.
Клэр взглянул на него, ответил: «Добрый день» – и вытер морду собачки шелковым носовым платком.
– Снег очень вреден глазам Фриды. Вам, наверное, нужен полковник Томми. Он лазит по скалам. – Помолчав, Клэр вежливо добавил: – Видели газету за прошлую неделю? – и протянул Гаю номер «Рам-Мак-Магг-энд-Эгг-таймс».
Гай огляделся вокруг: головы оленей, лестница мореного дуба, широкий ковер, сотканный из местной шотландской шерсти.
– Кажется, я видел вас в «Беллами».
– Как я о нем тоскую!
– Моя фамилия Краучбек.
– А-а… – У Клэра был такой вид, словно он глубокомыслен но изучает это сообщение или сделал ход в шахматы, который должен привести к мату. – На вашем месте я выпил бы «кюммеля». Мы откопали тайник Вольфшмидта. Запишите на свой счет вон на той бумажке.
На столе посреди комнаты стояли бокалы и бутылки и лежал список фамилий с отметками о количестве выпитого.
– Я прибыл сюда для подготовки, – снова начал Гай.
– Гиблое место.
– Вы не можете подсказать мне, где я смогу разместиться?
– Здесь живут полковник Томми и большинство из нас. Но теперь отель переполнен. Недавно прибывшие, кажется, живут на посту береговой охраны. Я как-то заглянул туда. Ужасно воняет рыбой. Послушайте, вы не очень обидитесь, если мы не будем разговаривать? Вчера утром я упал на лед с высоты пятидесяти футов.
Гай штудировал «Рам-Мак-Магг-энд-Эгг-таймс» за прошлую неделю. Клэр пощипывал брови Фриды.
Вскоре, как в старинной, построенной по всем правилам комедии, на сцену стали выходить другие действующие лица. Первым из них появился военный врач.
– Пароход пришел? – обратился он к обоим.
Клэр закрыл глаза, поэтому ответил Гай:
– Я прибыл на нем несколько минут назад.
– Надо позвонить начальнику порта, чтобы его задержали. Энстрадер-Керр свалился. Его уже несут сюда.
Клэр открыл глаза:
– Бедный Энгус. Умер?
– Да нет. Но я должен немедленно доставить его на материк.
– Не упустите возможности, – сказал Клэр Гаю. – Энгус занимал здесь комнату.
Врач пошел к телефону, а Гай – в контору отеля.
Хозяйка вздохнула:
– Бедный сэр Энгус, а ведь еще шотландец. Нечего было карабкаться по скалам в его-то возрасте.
Когда Гай вернулся, в холл ввалился, как в традиционной комедии, огромный капитан-гренадер. На нем были промокшие рабочие брюки, он тяжело дышал.
– Слава богу, – произнес он. – Еле успел. Когда Энгус свалился, все бросились бежать. Я добрался до половины скалы, когда мы узнали эту новость, и быстро соскользнул вниз.
Вернулся врач:
– Пароход задержан только на пятнадцать минут. Говорят, в темноте будет трудно входить в порт.
– Ладно, – сказал запыхавшийся капитан. – Побегу займу его комнату.
– Опоздал, Берти, – отозвался Клэр. – Она уже занята.
– Не может быть. – Заметив Гая, он выругался: – А, черт!
Санитары принесли носилки с бесчувственным телом, покрытым шинелями, осторожно опустили на пол и отправились наверх укладывать вещи пострадавшего.
Вбежал еще один запыхавшийся офицер.
– О боже, Берти! – воскликнул он, увидев гренадера. – Ты занял его комнату?
– Нет, Эдди, а тебе следует быть со своим взводом.
– Я просто подумал, что надо прийти и помочь собрать Энгуса.
– Не шумите, – вмешался врач. – Вы что, не видите, что тут больной?
– Два больных, – добавил Клэр.
– Он разве не умер?
– Говорят, жив.
– А мне сказали, что умер.
– С вашего разрешения, мне это известно лучше, чем вам, – возразил врач.
Словно стремясь разрешить спор, с носилок раздался сдавленный голос:
– Чешется, Эдди. Все тело чертовски чешется.
– Ощущение ползания мурашек, пояснил врач. – Морфий часто дает такой эффект.
– Очень забавно, – сказал Клэр, впервые проявив настоящий интерес. – У меня есть тетка, которая принимает огромные дозы морфия. Интересно, чешется ли у нее?
– Ну если ты не занял комнату, Берти, – сказал Эдди, – я побегу и закреплю ее за собой.
– Поздно. Уже занято.
Эдди недоверчиво оглядел холл, впервые увидел Гая и выругался, как Берти:
– А, черт!
Гай подумал, что лучше все-таки закрепить свою заявку. Он отнес свой-саквояж и чемодан наверх и, прежде чем с туалетного столика Энстрадер-Керра убрали его щетки для волос, положил туда свои. Он распаковал все вещи, подождал, пока закончат свои дела санитары, и вышел вслед за ними, заперев за собой дверь.
Внизу собралось еще больше промокших и запорошенных снегом офицеров, среди них и Томми Блэкхаус. Никто не обратил на Гая внимания, кроме Томми, который воскликнул:
– Привет, Гай! Каким ветром тебя сюда занесло?
Чувствовалась еле уловимая разница между тем Томми, которого Гай знал двенадцать лет, и Томми – командиром части, и это побудило Гая официально доложить:
– Приказано явиться в ваше распоряжение, полковник.
– Впервые об этом слышу. Я искал тебя, когда мы формировались, но этот болван Джоуб сказал, что ты уехал в Корнуолл или еще куда-то. Во всяком случае, мы так быстро теряем ребят, что найдется место для всех. Берти, мы получили какие-нибудь бумаги на этого «яблочника» – Гая Краучбека?
– Может быть, в последней почте, полковник. Я ее еще не вскрывал.
– Вскройте, ради бога. – Он снова обратился к Гаю: – Ты сам-то имеешь представление, для чего тебя сюда прислал-и?
– Прикомандирован для подготовки.
– Ты будешь учить нас, или мы будем учить тебя?
– Конечно, вы будете учить меня.
– Спасибо и на этом. Последнее маленькое пополнение из штаба особо опасных операций прибыло учить нас. Кстати, Берти, я вспомнил: надо отправить Конга.
– Слушаюсь, полковник.
– Можно посадить его на пароход с Энгусом?
– Уже поздно.
– На этом проклятом острове всегда все кажется слишком поздним. Во всяком случае, не допускайте его к солдатам, пока не найдем, куда его сплавить. Увидимся позже. Гай, и я определю тебе место. Очень рад, что ты здесь. Пошли, Берти. Надо вскрыть почту и посмотреть, что нам пишут.
Оттаивающие люди в рабочей одежде стали наполнять бокалы.
Гай обратился к Эдди:
– Я понял, что Берти – начальник штаба?