– Что-то в этом роде.
– А кто такой Конг?
– Трудно сказать. Он выглядит, как горилла. Его выкопали где-то в штабе особо опасных операций и прислали сюда учить нас лазить по скалам. Мы зовем его Кинг-Конг.
Вскоре вернулся врач.
Все, кроме Гая, который считал, что он еще недостаточно познакомился, чтобы проявлять озабоченность, стали расспрашивать об Энгусе.
– Самочувствие довольно приличное.
– Не чешется? – спросил Клэр.
– Насколько это возможно, его устроили удобно. Я позаботился, чтобы его приняли на том берегу.
– В таком случае, док, не посмотрите ли моего парня Крэмпа, который сегодня получил сотрясение?
– А я хотел, чтобы вы посмотрели капрала Блейка – того парня, которому вы поставили заплаты вчера.
– Я посмотрю их завтра на приеме.
– Блейк, похоже, не может ходить. Нет, док, посмотрите его сегодня, а я поднесу вам выпить. Мне не нравится его вид.
– И парашютиста Эйра, – попросил еще один офицер. – Он то ли пьян, то ли бредит; Вчера приземлился на голову.
– Наверное, пьян, – заметил Клэр.
Врач поглядел на него с ненавистью:
– Хорошо. Покажите, где они размещаются.
Вскоре Гай и Клэр опять остались одни.
– Я рад, что вы отбили у Берти и других эту комнату, – сказал Клэр. – Конечно, этим вы вряд ли завоюете любовь. Но, возможно, вы не пробудете здесь очень долго. – Он закрыл глаза, и на несколько минут воцарилась тишина.
В последнем явлении на сцену вышел человек в килте [30] и в форме шотландского горного полка, с длинным пастушеским посохом в руках. Человек заговорил голосом, каким говорят скорее на Грейт-Вест-роуд, чем на перевале Гленкоу.
– С сожалением узнал об Энгусе.
Клэр смерил его взглядом.
– О каком Энгусе? – спросил он с неприязнью, граничащей со злобой.
– О Керре, конечно.
– Вы имеете в виду капитана сэра Энгуса Энстрадер-Керра?
– А кого же еще?
– А я и не догадался.
– Ладно, как он?
– Говорят, ничего. Если так, то это, должно быть, первый случай за несколько недель.
Во время этого разговора Гай с растущим изумлением вглядывался в новоприбывшего. Наконец он воскликнул:
– Триммер!
Фигура – шотландская шапочка, спорран [31] , посох и все прочее – резко повернулась к нему:
– Ба! Да ведь это мой старый «дядюшка»!
– Этот офицер действительно ваш родственник? – спросил Клэр Гая.
– Нет.
– До сих пор, когда он появлялся здесь, мы знали его как Мактейвиша.
– Триммер – это вроде прозвища, – пояснил Триммер.
– Любопытно. Помнится, вы недавно просили меня называть вас Али.
– Это другое прозвище – сокращенное от Алистер.
– Я так и думал. Не буду спрашивать, от какого слова сокращение «Триммер». Вряд ли от «Тримблстаун». Что ж, оставляю вас, двух старых друзей, одних. До свидания, Триммер.
– Пока, Айвор, – ответил Триммер, ничуть не смутившись.
Когда они остались одни, Триммер сказал:
– Не обращайте внимания на старину Айвора. Мы с ним большие друзья и немножко подтруниваем друг над другом. Вы заметили у него военный крест? Знаете, как он его получил? В Дюнкерке. За то, что пристрелил троих солдат-территориальщиков, которые пытались потопить его лодку. Старина Айвор – славный малый. Не поднесете ли мне выпить, «дядюшка»? Это была цель учения.
– Почему тебя зовут Мактейвиш?
– Это довольно длинная история. Фамилия моей матери Мактейвиш. Иногда, понимаете, ребята записываются добровольцами под вымышленными фамилиями. Когда я ушел из алебардистов, мне не хотелось околачиваться в ожидании, пока меня призовут. Мою фирму разбомбили, и я остался без дела. Поэтому я отправился в Глазго и записался добровольцем. Никто не задавал мне вопросов. Фамилия Мактейвиш показалась мне подходящей. Я успешно проскочил курсы подготовки кандидатов в офицеры. Там нет такой помпы и церемоний, как у алебардистов. Мне становится смешно, когда я вспоминаю эти званые вечера, высокомерное фырканье и всякую такую дребедень. И вот я здесь, в шотландских войсках. – Он сам налил себе виски. – Налить вам? Запишу и вашу, и свою порцию на имя Энгуса. Здесь хорошая система. Я частенько сюда заглядываю и, если никого нет, записываю на имя какого-нибудь оболтуса. Меня угощают только знакомые ребята, вроде Энгуса, он ведь тоже шотландец.
– Можешь записать на меня, – сказал Гай, – я тоже здешний.
– Вы молодец, «дядюшка». За ваше здоровье! Я сам подумываю, не вступить ли в командос, но сейчас я неплохо устроился. Мой батальон отправили в Исландию. У нас был довольно бурный прощальный вечер, и я растянул связки на запястье, поэтому меня оставили с другими лишними, а потом послали вот сюда для несения охраны.
– Не повезло тебе.
– Не думаю, что я много потерял, не поехав в Исландию. Кстати, о бурных вечерах: помните, как вы растянули коленку на том последнем вечере в алебардийском городке?
– Помню.
– Парень, которого зовут Кинг-Конг, тоже был там.
– Чатти Корнер?
– Никогда не слышал такого имени. Тот тип, который напился до потери сознания.
– Его-то я и ищу.
– О вкусах не спорят. Он прославился в этих местах как убийца. Живет на косе около нашего орудия. Убогое жилище. Я никогда туда не заходил. Если хотите, провожу.
На улице был страшный холод. Смеркалось. За причалами под скалой шла каменистая тропинка, теперь вся обледенелая. Гай позавидовал пастушескому посоху Триммера. Они медленно пробирались по направлению к косе.
По пути Триммер показывал примечательные места.
– Вот здесь свалился Энгус.
Они постояли, потом медленно двинулись дальше, а когда обогнули мыс, им в лицо ударил колючий ветер.
– Вот моя пушка, – показал Триммер.
Сквозь слезы, застилавшие глаза, Гай увидел нечто, покрытое чехлами и направленное в море.
– Трофей. Сняли с вооруженного траулера, затонувшего недалеко от берега. Взяли вместе с ней еще и двадцать снарядов.
– Посмотрю в другой раз.
– В данный момент один из двадцати снарядов застрял в казенной части. Перепробовали все – ни туда, ни сюда. Мои солдаты не очень-то соображают в артиллерии. Да откуда им и знать-то?