Темарил повернула прекрасное лицо к Эхомбе.

– Но я, как сказал ваш друг, хочу остаться! Я сама выбрала свою судьбу, связала жизнь с этим человеком. Я не хочу идти с вами. Даже не просите меня об этом!

– Увы, – произнес Эхомба.

Своей худой, но сильной рукой он обнял ее за талию и вскинул себе на плечо.

Темарил была ошеломлена и разгневана.

– Отпустите меня! Немедленно отпустите! Я, Темарил, приказываю вам!

– Только одна женщина имеет право мне приказывать, но здесь ее нет.

Этиоль повернулся к Симне.

– Свяжи ей руки, пока она не вытащила мой второй меч или начала копаться в моем походном мешке. Быстрей, Симна!

– Что?.. Ах да, братец! Держи ее!

Северянин был мастером клинка, но не узлов, но все же он крепко связал Темарил ноги и руки шнурком, который выдернул из роскошной портьеры, висящей перед дверью.

Химнет Одержимый мог лишь с трудом шевелить головой, но все равно, разгневанный, он громко проклинал чужестранцев, призывал на их головы все мыслимые несчастья и сулил адские пытки, если они не отпустят его женщину.

Верный своему господину, Перегриф бросился к двери, чтобы вызвать дворцовую стражу, но его остановил огромный черный кот.

– На твоем месте я бы держал язык за зубами, – предупредил Алита. – Или, хочешь, я подержу…

Проявив свойственное ему благоразумие, генерал призвал не солдат, а лекарей.

А путешественники, на сей раз через парадные двери, покинули дворец и направились к главным воротам крепости. Гвардейцы хотели их остановить, но при виде Хункапы Аюба и победно ревущего черного левгепа тут же ретировались.

Вот как четыре путешественника и не желающая покидать Эль-Ларимар женщина оставили этот прекрасный, сказочный край. При этом трудно сказать, кто больше шумел: разгневанная прорицательница или мастер клинка Симна ибн Синд, который без конца ворчал и проклинал всех и вся. Он не мог понять, ради чего они вообще явились сюда, если даже не попытались отыскать хоть какие-нибудь сокровища. Только после того, как Эхомба заверил его, что за возвращение Темарил им отвалят столько золота, сколько они смогут унести, Симна слегка успокоился.

Впервые за все это долгое путешествие Эхомба двинулся на восток.

XXIV

Удача не изменила им и на обратном пути, что подтверждается тем, что после долгого и трудного перехода путники пришли в Дорон как раз тогда, когда туда вернулся «Грёмскеттер». Их встретили с распростертыми объятиями; Станаджер Роуз и все матросы не скрывали изумления и радости оттого, что им вновь посчастливилось встретиться с удивительными пассажирами.

Никого не огорчило, что на сей раз плавание через Семордрию прошло гораздо спокойнее и быстрее. Корабль высадил пассажиров юго-восточнее Хамакассара, где можно было не опасаться встречи с ретивыми городскими стражниками. Оттуда друзья направились на юг, затем на восток, чтобы обогнуть северную область Лаконды, где надолго запомнили их первое посещение. Посовещавшись, путешественники решили, что на этом пути можно ждать больших трудностей, поэтому в центральную область страны они вошли с запада. Симна опасался, что если местные жители узнают Темарил, им вновь не миновать приключений, но беспокоился он напрасно. После долгого путешествия прорицательница была мало похожа на особу королевской крови, и до столицы они добрались спокойно.

Весть о возвращении прорицательницы вызвала бурную радость среди населения Лаконды. Путешественники были незамедлительно препровождены в резиденцию герцога и его семьи.

Все родственники прорицательницы собрались, чтобы приветствовать ее на родине. Здесь были мать и отец, одряхлевшие дедушка и бабушка, словоохотливые тетушки и дядюшки, а также бесчисленные кузены и кузины. Измученная походом Темарил была вынуждена без конца обниматься со всеми.

– О моя радость! – взглянув на нее, воскликнул один из ее дядюшек. – У тебя такой вид, будто ты неплохо провела время на чужбине.

– Теперь, Бенрик, я совсем не та, что была раньше, когда меня увезли отсюда. – Она сухо усмехнулась. – Со временем люди меняются, и я не исключение.

– Но теперь ты вернулась в лоно семьи, а это самое главное, – улыбнулся герцог Льюит.

Он поднялся со своего скромного кресла, символизирующего верховную власть в стране, и величественным жестом указал на четверых чужестранцев, которые экзотическим островком выделялись среди разряженных аристократов и учтивых придворных.

– За это мы благодарим присутствующих среди нас верных и храбрых странников!

Герцог милостиво улыбнулся Эхомбе:

– Не желаете, сэр, сказать что-нибудь людям Лаконды по случаю столь знаменательного события? Любое слово из ваших уст будет выслушано с уважением и вниманием.

Однако речь решил толкнуть Симна:

– Вы, уважаемый сэр, должны простить моего друга. Он не оратор. По характеру ему более свойственно…

Ему пришлось замолчать: Эхомба не только вышел вперед, но и поднялся на возвышение, где сидели герцог и прорицательница Темарил. Пастух поднял руку, требуя тишины, а потом спокойно и размеренно объявил в своей обычной манере:

– Я поклялся умирающему Тарину Бекуиту из северной Лаконды вернуть эту женщину домой, к ее семье. Я это сделал.

Темарил угрюмо посматривала на него, но Эхомба словно не замечал ее взгляда.

– Мои обязательства перед ним наконец-то выполнены, – добавил Этиоль. Затем он повернулся к прорицательнице и, к изумлению всех присутствующих, спросил: – Теперь мне хотелось бы знать, чего хочешь ты?

В первое мгновение прорицательница решила, что этот долговязый южанин подшучивает над ней. Но за время изнурительно долгого возвращения в Лаконду она лучше узнала всех четверых. Среди своих необычных спутников Этиоль выделялся невозмутимостью и какой-то простодушной серьезностью. За все это время он ни разу не пошутил, не рассмеялся, никого не передразнил. Так что, может быть, он и сейчас говорит серьезно?

Она не стала долго медлить с ответом.

– Я хочу вернуться в Эль-Ларимар.

Эхомба кивнул.

Симна, стоящий в окружении придворных, замер. В его глазах отразилось понимание. Он положил руку на рукоять меча и начал отступать к ближайшей двери.

Сказать, что семейство Темарил было обрадовано ее заявлением, значит, очень грубо приукрасить действительность. Все принялись шумно возражать, начали сцеплять руки, чтобы выстроить перед ней непроходимый барьер, кто-то потребовал вызвать солдат. Эхомба принял во внимание, что перед ним были мирные люди, ее земляки, и с минимальным ущербом для подданных Лаконды, при поддержке друзей вырвался из страны. Несмотря на то что меч из небесного металла был утрачен в сражении с Химнетом, у него еще оставалось копье с наконечником из акульего зуба, которое легко разгоняло врагов. В тех же случаях, когда его воздействие не давало результата, он использовал содержимое своего дорожного мешка, который казался бездонным.