— Или по привычке заехал?
— Понимаешь… — Корзинкин замялся. — Можно сказать и так — по привычке. — И с подчеркнутым вниманием уставился в меню. — Жрать охота. Наверное, это нервное, да?
— Наверное… — Очкарик чуть подался вперед: — Посмотри мне в глаза.
— Люблю я модные показы, — жизнерадостно сообщил Лева, уставившись в висящий под потолком телевизор, по экрану которого беззвучно разгуливали гламурные красавицы. Длинные и тощие. — Только не понимаю, зачем манекенщиц всегда во что-нибудь одевают?
— Чтобы люди не пугались, — буркнул Волков. — Но ты от темы не отвлекайся, ты в глаза мне посмотри.
— Зачем?
— Тебе трудно?
— Кстати, седло барашка в этом заведении готовят восхитительно. — Корзинкин вернулся к меню. — Рекомендую.
— Стрелки не переводи, — попросил Федор. — И глазки подними. Взгляни на друга-то.
— Пожалуйста! — Лева захлопнул книжечку и вытаращился на Волкова. — Доволен?
Пару секунд Очкарик смотрел в глаза Корзинкина, а затем поверил… не догадался — это произошло чуть раньше, — а поверил в то, чего не мог понять:
— Ты с ними спишь… Ты спишь со всеми своими бывшими!
— Ну, не со всеми… — Лева уставился куда-то за спину Федора.
— Врешь.
— Хорошо, — сдался Корзинкин. — Со всеми, но не постоянно. От случая к случаю… А что я могу поделать?
— Рассказывай!
— Он тебя не засек? — поинтересовался Травник.
— Не в первый раз, — проворчал Оружейник. — Все нормально.
В ресторан, несмотря на то что деньги у него были, старик не пошел — слишком уж он приметный. Слишком бы выделялся своим потасканным видом на фоне наряженных гостей дорогого заведения. Да и собака опять же. Пес у него воспитанный, лаять не будет, но и в сумке сидеть не останется, обязательно привлечет к себе внимание.
Резоны показались Оружейнику достаточными для того, чтобы остаться на улице и не мелькать лишний раз перед Федором. И подъехавшим компаньонам он предложил внутрь не соваться:
— Машина его здесь, слежки Волков не заметил, сбегать ему незачем, так что гарантирую — выйдет он через двери.
Травник согласно кивнул, он был не против остаться в «БМВ». Однако Испанка решила иначе.
— Я хочу есть, — безапелляционно заявила блондинка и открыла дверцу машины. — Хосе, за мной!
Официантка принесла вино и выслушала заказ: салат, пара разных закусок и вожделенное седло барашка: похоже, Лева действительно проголодался. Волков ограничился стейком с овощами. Друзья разлили по бокалам вино, чокнулись, выпили, и только после этого, поудобнее устроившись в кресле. Корзинкин без напоминаний вернулся к теме:
— Началось все с Гальки. — Так звали его первую жену. — После меня она выскочила за того доходягу из «Люфтганзы»…
Может, тот немец и был доходягой, зато весьма и весьма обеспеченным. Хитроумная Галина умудрилась подцепить не кого-нибудь, а одного из главных менеджеров российского представительства авиакомпании.
— Помнишь его?
— Смутно, — признался Федор.
— Не важно, — махнул рукой Лева. — Короче, мужик оказался порченым, с крупными проблемами по нашей линии, понимаешь?
— Импотент, что ли?
— Да нет, с этим нормально. Все работает, но вхолостую: бесплоден, как пустыня.
— А-а…
— Сначала доходяга бодрился, лечился, старался как мог, а когда понял, что диагноз окончательный, стал подбивать Гальку на усыновление. А она уперлась, мол, дети должны быть только свои. Ты же помнишь, у нее на этом деле пунктик.
— Помню.
— Короче, она уговорила немца попробовать последний раз. То ли пересадка, то ли подсадка, то ли еще какое-то клонирование… — Лева не сдержался и доливая в бокал вино, самодовольно улыбнулся. — А сама поехала ко мне.
— И ты не устоял.
— Ритка тогда беременная ходила, — объяснил Корзинкин. — Я, конечно, перебивался, кое-какие походы налево были, но так, с пятого на десятое. Шашка за мной строго приглядывала, так что сам понимаешь, нужно было пользоваться любой ситуацией. В общем… не устоял.
— У Гали трое детей, — припомнил Волков. Старшего сына она родила, еще будучи женой Левы, а двое других…
— Ну да, — признался Корзинкин. — Она потом еще приезжала.
Федор поковырялся в Левином салате, подцепил на вилку креветку и поинтересовался:
— Доходяга в курсе?
— Мне, знаешь, до лампочки, — не стал скрывать Лева. — В доме я у них не появляюсь, чтобы никого не тревожить. А на свиданки ко мне она только старшего привозит. Так сказать, официального.
— И не думаешь о них? Неужели не хочешь их видеть?
— Бывает, хочу, — кивнул Корзинкин. — Не то чтобы скучаю, однако периодически что-то сентиментальное в душе наблюдается. С другой стороны, я за ребят спокоен — у них хорошая мама.
Такие вот в современных шкафах водятся скелеты. Впрочем, точно такие же, как и раньше, мало ли благородных графинь приносили мужьям наследников от садовников?
— С Анькой случайно получилось, — продолжил повествование Лева. Чувствовалось, что ему давно хотелось поведать кому-нибудь свою историю, и он с радостью использовал представившуюся возможность. — Она вскоре после свадьбы крупно поцапалась со своим новым и примчалась ко мне плакаться. Я тогда был временно холост, так что слово за слово… Опомнились под одеялом. Да и то когда все закончилось. — Корзинкин почесал подбородок. — Но младшая девчонка у нее от нынешнего мужа. Анька женщина честная, подарила любимому ребенка.
У Федора существовало свое понимание честности, однако он решил не вступать в философский спор.
— А Шашке чего от тебя надо?
— То же, что и остальным.
— Так у нее положение — ого-го! — удивился Волков. — Зачем ей рисковать?
— Душа человеческая — потемки, — развел руками Корзинкин. — А женская душа — вообще черная дыра. Мы, если у Петровича встречались, после обычно ко мне ездили. Кто же знал, что Кешу из Китая на три дня раньше принесет?
— Ты, кстати, спасибо мне так и не сказал, — заметил Федор.
— Не напрягайся, — улыбнулся Лева, — скажу как-нибудь.
Мужчины рассмеялись. Вкусная еда, негромкая музыка, хорошее вино, приятный разговор со старым другом — такие часы больше напоминают экскурсию в рай, нежели эпизод из реальной жизни.
— Так сколько же у тебя детей?
— Официально четверо, — отозвался Корзинкин и принялся загибать пальцы. — От каждой жены по одному. У Аньки пятый. Еще двое у Гальки. Третий Риткин тоже мой. Получается — восемь.