* * *
Вид мертвого тела подсознательно вызывает у нормального человека страх. Пусть легкий, едва различимый, который можно выдать за раздражение или брезгливость, но именно страх – глядя на труп, каждый видит свое будущее. Не возможное, но гарантированное. Каждый понимает, что когда-то, через пятьдесят лет или завтра, он будет лежать в деревянном ящике или плавать в луже крови на асфальте, будет окружен безразличными людьми, хмуро фиксирующими в документах время смерти, вытирающими кровь, орудующими лопатами…
Страх.
Именно поэтому люди не любят гулять по кладбищам. Именно поэтому верят в истории о зомби и стараются не прикасаться к покойникам – ведь ты дотрагиваешься до того, что находится по ту сторону Черты.
Однако прошедшие через смерть лишены предрассудков. И потому во взглядах собравшихся в морге сотрудников Подстанции не было ни страха, ни брезгливости, они изучали принесенные санитарами тела с холодным деловым интересом.
– Это лучшее, что вы смогли найти? – осведомился Герман.
– Сегодняшний товар, Карбид, – проворчал Бизон.
– Только-только окочурились, – поддержал приятеля Бандера.
– Еле успели уволочь.
Ясень фыркнул. Черепаныч, копошащийся у своего «кондиционера», смолчал. Агава покачал башкой и принялся вынюхивать свесившуюся руку одного из трупов.
– В любом случае, достать другие тела мы не успеем, – резюмировал Карбид. – Будем работать с тем, что есть.
Спорить с комендантом никто не стал. Да и чего спорить? Герман описал ситуацию предельно точно. И если умершая от инфаркта старушка не устраивала собравшихся исключительно своим полом – среди проверяющих женщин не было, – то второе тело подходило с большим скрипом. Оно принадлежало попавшему под грузовик мужчине и могло похвастаться сломанной рукой, сломанной ногой и многочисленными ссадинами. Были сомнения и относительно позвоночника. Теоретически, повреждения не должны помешать вселившейся «искре» контролировать тело, однако затраты энергии будут велики, что сократит срок пребывания проверяющего на Подстанции.
– Может, дадим клонов? – предложил Ясень.
– Запрещено в целях экономии, – покачал головой Герман. – Да и нет у нас готовых.
– А кто будет старушкой? – невинно осведомился Бизон.
– Кто первым успеет, – хмыкнул Карбид и распорядился: – Черепаныч, давай сигнал.
– Зажмурьтесь!
И помещение морга наполнилось ярким светом. Ослепительным, мерцающим туманом, сотканным из парящих в воздухе огоньков. Выдержать его не могли даже раскрывшиеся «искры», а потому всем пришлось закрыть глаза. И никто не увидел, как туман превратился в две сверкающие воронки, постепенно втягивающиеся в распластанные на металлических столах тела. Ни одни очки не смогли бы защитить глаза от того, чего нельзя видеть. Что можно лишь пережить.
– Черепаныч?
– У меня все в порядке!
– Дьявол, я опять женщина! И старая, к тому же!
Восклицание, произнесенное надтреснутым старческим голосом, показало, что переход окончен.
– Мне еще хуже. – Мужчина попытался встать, но рука подломилась. – Ребята, вы издеваетесь?
– Что было, то и взяли.
– Хороший костюм, Догматовский, – кокетливо заметила старушка, изучая порванную одежду мужчины.
– Милая блузка, Буш, – не остался в долгу тот.
– Добро пожаловать на Подстанцию, господа.
– Не надо официоза, Карбид, не в первый раз.
– Тем более сейчас у нас не проверка. А праздничный повод. Добрый день, Виктор.
– Здесь меня называют Ясенем, – вздохнул тот, пожимая старушке руку.
– Я думал, тебе не нравится.
– Привыкаю постепенно…
– Агава! – Буш разглядел енота. – Иди сюда, мерзавец! Конфетку дам!
Животина послушно подрулила к ожившей старушке.
– Хочешь сладкого?
Енот уселся на хвост, всем своим видом показывая, что – да, не отказался бы.
– А нету! – рассмеялся Буш. – Не захватил.
Агава разочарованно вздохнул, подумал, приподнялся на задних лапах и аккуратно откусил старушке указательный палец.
Крови не было, потому что труп. Криков тоже.
Буш оглядел повреждение, крякнул и предложил:
– Займемся делами?
Посещение Подстанции представителями Царств никогда не носило формальный характер. В первую очередь, проверяющих интересовали не доклад и чтение журнала, а личные отчеты комендантов, и потому, едва освоившиеся в новых телах, Буш и Догматовский, сопровождаемые, соответственно, Ясенем и Карбидом, разбрелись по изолированным комнатам. Черепаныч остался приводить в порядок морг, Бизон с Бандерой ушли готовить помещение для церемонии, Агава смылся по своим делам, Аскольд Артурович, по всей видимости, знакомился у себя в кинозале со свежей прессой. Одним словом, никто не мешал приватным беседам.
– Он же едва шевелится, – разочарованно протянул Догматовский, пытаясь заправить в рукав вылезшую кость. – И мозги с трудом ворочаются, сплошные помехи.
– Почесать тебе спину?
– А заодно проверь, в скольких местах сломан позвоночник.
Герман улыбнулся. Догматовский покосился на предложенный стул, потом на «свою» ногу, и присаживаться не рискнул.
– Думаю, ты понимаешь, что действия Пандоры вызвали большой скандал?
Посреди фразы нижняя челюсть щелкнула, и последние слова проверяющий забавно прошамкал: «фольшой шханшал».
– Мы всегда шумим, – хладнокровно отозвался Карбид. – А потом договариваемся.
– Фоюшь, на эшох шас шахихальное хрыло шакушило ухила.
– Э?
Догматовский поправил сломанную челюсть и более внятно повторил:
– Боюсь, на этот раз радикальное крыло закусило удила.
– Это пройдет.
– Я знаю, как ты относишься к руководству Царства, но сейчас у нас действительно серьезные проблемы. Некоторые лидеры требуют решительного ответа. И если радикалы одержат верх, мало не покажется никому. Ты меня знаешь, я не паникер.
– О чем идет речь?
– Они хотят отправить на Землю «чистильщика».
– Убийцу «искр»?
– Да. Чтобы убрать за Пандорой.
Действующие на Земле законы не были формальным сводом правил. Что произойдет с отлетевшей «искрой», решалось не «согласно инструкциям», а в индивидуальном порядке, учитывающем все нюансы ее пребывания в мире. К примеру, «искра» Семена Костылева, который вроде как покончил с собой, не попала в Отстойник, а отправилась в положенное Царство, ибо Ручной Привод видел, кто на самом деле надавил на спусковой крючок.