Крюгер бросился вперед и… покатился, получив электрический разряд.
«День Сорок Два» стал самым черным в истории мировой финансовой системы…»
«The Financial Info»
Анклав: Франкфурт
Территория: Zwielichtsviertel
Клуб виртуальных игр «Эверест»
Кабинет Сорок Два покинул примерно через два часа после начала акции, когда закончил «свои» операции, добавив в копилку около двухсот пятидесяти миллионов. Выбрался, сжевал пару бутербродов, наблюдая за мониторами машинистов, выпил кофе да так и остался в зале. Наслаждаясь победой и восторженными взглядами, которые бросали на него нейкисты.
Он уже знал, что герой.
Он уже знал, что сегодня – «день Сорок Два».
Рубикон перейден.
А люди, долбящие сейчас по клавишам, или прорывающиеся сквозь защиту, или радостно подсчитывающие украденные деньги, – эти люди еще не понимают, что самое плохое только начинается. Что устроенная десантниками бойня покажется невинной шуткой на фоне тех кар, которые обрушатся на последователей Поэтессы завтра.
«Или мы идем к цели, или нет!»
– Сорок Два! Отовсюду поступают сообщения об остановках работ!
– Глобальный «стоп», – усмехнулась Красная. Крутанулась на стуле и расхохоталась: – Глобальный «стоп»! Мы только что отключили всю экономику!
Завтра она возродится. Машинисты вычистят из систем вредоносные программы, утроят меры безопасности, и колеса завертятся. Завтра по их следу пойдет вся полиция мира. Завтра. А сегодня в подвале «Эвереста» веселились те, кто остановил Землю.
– Сколько мы собрали?
– Пять миллиардов двести. Плюс-минус миллион.
– В таком случае пора закрываться на обед.
Кто-то не удержался, «выстрелил» шампанским. Кто-то забрался на стул и заорал. Возбужденная Роза наградила Сорок Два долгим поцелуем в губы. Кто-то тряс его за руку. Открылась еще одна бутылка.
– Мы сделали!
Сзади подошла Ева, нежно укусила в мочку уха.
– Я тоже тебя люблю, дорогая!
И услышал шепот:
– Мне только что сообщили о гибели Крюгера.
* * *
Анклав: Цюрих
Территория: Альпийская Поляна
«Замок Ван Глоссинга»
Ложка меда приятно выделяется в бочке дегтя запахом и цветом
– «День Сорок Два»! Вам нравится название?! Лично я просто в восторге! Я аплодирую стоя! Я… – Моратти яростно посмотрел на мониторы с угрюмыми физиономиями директоров. – Я в бешенстве, друзья мои! Почему никто из вас не узнал об акции заранее?
– Фанатики…
– Тысячи людей по всему миру готовились выступить сегодня! Тысячи! Почему среди них не оказалось наших осведомителей?
– Наемникам не говорили, что готовится нечто грандиозное, в курсе были исключительно фанатики, – холодно объяснил Кауфман. – Те, кто готов отдать за Сорок Два жизнь.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что я ничего не знал об акции, – пожал плечами Мертвый. – У меня нет осведомителей в ближнем круге Сорок Два.
– У меня тоже, – добавил де ла Крус.
– И у меня, – поморщился Чжантин.
– Я предлагал раздавить dd в зародыше, но вы решили с ними поиграть, объяснить им правила.
Мертвый держался с едва ощутимым высокомерием: Анклав Москва практически не пострадал. Репутация спасла, ибо даже самые отмороженные фанаты сетевого террориста не рисковали дразнить Кауфмана, опасаясь жестокой мести. Мелкие взломы были, миллионов пятьдесят в общей сложности потеряно, но в целом Анклав пережил «день Сорок Два» спокойно.
– На что ты намекаешь?
– Я не намекаю, а вспоминаю.
– Начнешь писать мемуары, тогда и вспоминай.
Фраза прозвучала на грани оскорбления, однако Мертвый, к удивлению многих директоров, ее проглотил. И правильно: Моратти не в том настроении, чтобы ввязываться в перепалку.
– Как Станция?
– До нее не добрались.
– Уверен?
– Я не пускаю на Станцию подозрительные элементы и не заигрываю с окрестными ломщиками, – мягко ответил Кауфман и тут же показал зубы: – Надеюсь, я понятно выразился?
– Вполне.
Ник бросил на Мертвого злобный взгляд. Но и только. Не будешь же ругать подчиненного за то, что у него все ОК?
– Сорок Два считается порождением Анклавов, и сейчас верхолазы выслушивают от глав государств много неприятных вещей, – чуть спокойнее произнес Моратти, обращаясь ко всем директорам. – Уверен, в ближайшие дни нам скучать не придется…
Закончив совещание, Ник плеснул себе виски. «День Сорок Два!» Черт бы его побрал!» Залпом выпил полстакана, добавил и уселся в кресло.
«Ну что, dd, доигрались? Сегодня на вас будет объявлена большая охота…»
Моратти прекрасно понимал, чего именно потребуют от него взбешенные верхолазы. Знал, что минут через сорок ему устроят форменную выволочку, готовился, перебирая в уме подходящие случаю аргументы, и…
Незарегистрированный коммуникатор подал голос как раз в тот момент, когда Ник в третий раз наполнял стакан.
– Добрый день.
– Шутишь? Не знаешь, что творится в мире?
– Мне плевать на то, что творится в мире. Поставка будет через сутки. У вас все готово?
«Через сутки!» Проблемы Сорок Два разом ушли на второй план. Разъяренные верхолазы – тоже. Моратти широко улыбнулся:
– У меня все готово. Я ждал сигнала.
– Вы его получили.
* * *
Анклав: Москва
Транспортный Узел «Шереметьево»
Разбить можно любое сердце, даже каменное
– Что-нибудь еще, Петер? – угрюмо поинтересовался Папа Джезе.
Личный самолет архиепископа, роскошный «А-19х», уже заходил на посадку, а дела у секретаря не заканчивались. Попросил, скотина, «уделить пять минут после взлета», и вот, на тебе! И ведь не прогонишь подлеца – дела действительно важные.
– В заключение хочу сообщить, что пресса продолжает обсуждать ваш визит в Сингапур, – доложил Петер. – Вы правильно поступили, отправившись в Москву вскоре после Азии.
«Я не решил, я просто понял, что должен, в конце концов, сюда приехать».
В город, который он избегал три последних года.
Джезе разбирался с делами, полулежа в огромном кожаном кресле, вытянув длиннющие ноги и небрежно поигрывая четками. Красный фрак старинного покроя, красная шелковая сорочка, черные брюки – казалось, шутовской наряд, совершенно неестественный в современном мире. Однако Папа носил его с таким изяществом, что сомнения отступали – не шутовской, а необычный.