– Отец попросил Бобры кое-что доставить, – объяснила Пэт. – Меня они знают, так что говорить буду я. Ты – молчишь.
– С удовольствием, – кивнул Рус, решив обязательно проверить, на обратном пути, не Кауфман ли дремлет в будке?
При появлении Патриции бандиты дружно побросали сигареты на бетонный пол и подтянулись.
«Черт! Они нервничают!»
– Добрый день, господа.
– Слышал бы тебя какой-нибудь верхолаз, – расплылся в улыбке Тимоха. Петруха и Митроха промолчали. – «День Сорок Два» любой, только не добрый.
– Даже для вас?
– Плохо, когда клиенты на глазах нищают.
Помимо рэкета, торговли наркотиками и оружием, Бобры контролировали игорные дома и сутенеров доброй половины Болота, а потому печаль о финансовом положении пострадавших от тритонов Сорок Два людей прозвучала искренне.
– Наживут еще.
– Только на это и надеемся, – согласился старший Бобры, помолчал и деликатно осведомился: – Контракт считается выполненным?
Тимоха Бобры, не боящийся ни бога, ни черта громила, однажды выбросивший в окно облаченного в «саранчу» беза, спрашивал так, словно просился у строгой учительницы в уборную! Рус понимал, что любое проявление эмоций может закончиться для него плачевно – он, в конце концов, не сын Грязнова, а потому сдерживался изо всех сил, сохраняя на лице непроницаемое выражение.
– Да, спасибо.
– Очень хорошо.
Тимоха махнул рукой, Петруха с Митрохой распахнули ворота, и Лакри, который думал, что удивляться ему уже нечему, едва сдержал изумленное восклицание: в боксе стоял желтый «Ламборджини Ифрит».
– Все в полном порядке, – вытирая пот, сообщил Тимоха. – Можешь удостовериться.
– Твоя машина стоит у меня в подвале, – негромко проговорил Рус, когда они отъехали от гаража.
– Именно поэтому никто, кроме тебя, не удивится, увидев меня в желтом «Ифрите», – улыбнулась в ответ Патриция, направляя автомобиль на второй уровень Садового, там, согласно идущим на бортовой коммуникатор данным, было свободнее.
– До тех пор, пока не проверят коды.
– И даже после этого.
Лакри задумчиво посмотрел на девушку:
– Хочешь сказать, что эта машина идентифицируется точно как твоя?
– Один в один.
– И пройдет любую проверку?
– Ага.
– Докажи.
– Ты пристегнулся?
– Что?
В следующий миг «Ламборджини» прибавил так, что Руса вжало в кресло. Слева и справа раздались возмущенные сигналы клаксонов и, по всей видимости, брань. Владельцы мобилей матерились, провожая глазами желтую корму нахального спорткара.
– Сильно не разгонимся, – деловито сообщила Пэт, уверенно перебрасывая «Ифрит» из одного «просвета» в другой. – Устраивать аварию я не хочу, попробуем разозлить безов иначе…
– Зачем злить безов? – Рус не поспевал за мыслями девушки.
– Ты же хотел пройти проверку! – Еще один рывок, еще одна порция гудков. – Ага! То, что нужно!
Ярко-синий пикап, в «ящике» которого понуро сидели двое задержанных, как раз собрался занять освободившееся у тротуара место. Парковались безы неторопливо – кто посмеет помешать? – а потому успели затормозить, когда их «законное» место нагло занял резко остановившийся «Ифрит».
– Три, два, один… – пробормотала Пэт и опустила стекло. – Офицер? Душно сегодня, не правда ли?
В ответ получила многообещающий взгляд.
– Выйти из машины!
Правая ладонь на рукояти «дыродела», кобура, само собой, расстегнута. Напарник подошел с другой стороны и тоже не улыбается. Судя по всему, разозленные безы решили от души потоптаться на «подозреваемых».
– Выйти из машины!
– Я что-то нарушила? – с милой улыбкой осведомилась девушка, уверенно глядя на беза.
Вшитая в «балалайку» программа зафиксировала лицо «подозреваемой», провела сверку с базой данных, и… Пэт знала, что в левом углу напыленного на глаза беза наноэкрана уже появилось «окно» с информацией: «Патриция Грязнова. VIP-список».
– У вас нет чипа, – гораздо тише произнес офицер.
– Я не подключена.
– Могу я посмотреть ваши документы?
Вежливый тон давался ему с огромным трудом.
– Пожалуйста. – Пэт подала безу идентификационную карту. – Так что случилось?
Второй без уже просветил «Ламборджини» сканером, считал коды, кивнул.
– Все в порядке, госпожа Грязнова, – хмуро ответил офицер, возвращая карту. – Я просто хотел убедиться, что в столь дорогой машине действительно находится ее хозяйка. Мы ведь на Болоте, здесь неприятности поджидают на каждом шагу.
– Спасибо за заботу, офицер.
– И будьте осторожны на дороге, госпожа Грязнова. У вас агрессивная манера езды.
– Вы не первый, кто мне об этом говорит.
«Богатая сучка!»
Без взял под козырек:
– Счастливой дороги.
О том, что в личном ангаре Руса устроено «двойное дно», знали немногие: он сам, Кирилл, Таратута, Кимура, Пэт и Матильда. Еще строители, разумеется, но их подбирал Таратута, а значит, язык за зубами они держать умели. Казавшийся незыблемым главный стенд мог быстро, а главное – бесшумно, опуститься вниз, открывая доступ в обширный подвал, в котором можно было спрятать и куда большую, нежели «Ламборджини», машину. И не одну. На резонный вопрос Лакри: «Зачем?», Таратута ответил коротко: «У приличного человека должна быть кладовка» – и пообещал, что рано или поздно она принесет пользу.
И вот «рано или поздно» настало.
Когда «Ламборджини» въехал в ангар, Рус тщательно закрыл ворота и переставил машины: поднял настоящий «Ифрит» Патриции наверх, а в подвал переместил пригнанный «дубликат». Сам тоже остался внизу. Открыл банку холодного пива и мрачно поинтересовался:
– Для чего спектакль?
Торопиться с ответом Пэт не стала. Прошлась вдоль машины, рассеянно проведя ладонью по желтым изгибам, остановилась рядом с Лакри, взяла у него банку и сделала глоток.
– Как думаешь, сколько стоит наша новая красавица?
– Около трех миллионов. – Лакри вернул себе банку. – Плюс взятка, за которую сделали дубликаты кодов.
– Отец отдал за нее в десять раз больше, – усмехнулась Пэт. – За меньшую цену продавать не соглашались.
– Она желтая, но не из золота.
– Она редкая. Отец любит повторять, что занимается не антиквариатом, а редкостями.
Лакри сделал большой глоток пива, подумал и медленно произнес:
– Я люблю редкости.