–Да, —Крячко снял трубку. – Лично? Самого? Заместитель не годится? Ну что с вами делать, поищем полковника Гурова. – Он постучал пальцем по высветившемуся на аппарате номеру. – Господин полковник, вас просят из контрразведки, думаю, хотят поблагодарить.
Гуров взял трубку.
– Слушаю вас внимательно.
– Привет, полковник, это некто Ильин беспокоит. Что-то в вашей конторе юмористов развелось...
– Здравствуй, Игорь Трофимович, – ответил Гуров. – Живем весело, потому и шутим. Коллег за горло не берем, совесть у нас чиста, можно и пошутить.
– Не был бы ты, Лев Иванович, таким уважаемым, к тому же старым знакомым, я бы в момент рапорт накатал.
В кабинете начальника отдела контрразведки полковника Ильина находилась группа наблюдения, которую засек Гуров. Майор Павел Кулагин стоял вытянувшись и думал: вот так и закончилась его служба, о которой он мечтал с детства, посмотрев фильм “Подвиг разведчика”. А может, все и к лучшему, уж больно не нравилась ему эта работа, особенно в последнее время. А уж когда его группу заставили следить за уважаемым полковником милиции, человеком смелым, умным и, безусловно, не коррумпированным, Павел взбеленился. Спорить с начальством было бесполезно, и опер решил умышленно засветиться перед опытным сыщиком. Что за человек полковник Ильин, так бог ему судья, но оперативник он настоящий, на козе не объедешь, разобрался в момент.
– Рапорт – идея подходящая, – ответил спокойно Гуров. – Я поначалу решил, ни к чему генералам в разборках оперативников участвовать, теперь понял: иначе мне тебя не остановить.
– Группа выполняла специальное задание, – решительно говорил Ильин. – К тебе никакого отношения. Ты узнал Павла Кулагина, засветил ребят, прогнал с места наблюдения. Паша – человек честный, вместо того...
– Какой еще Паша с Уралмаша? – возмутился Гуров. – Я твоих топтунов в гробу видел! Ты оторви задницу от мягкого кресла, взгляни на машину, на которой они работают. Маскируетесь, используете списанные из таксопарка тачки. У их машины крыша другого цвета. Я ее за день раз пять видел! Ты бы еще им флаг в радиатор воткнул, конспиратор херов!
Ильин прикрыл ладонью трубку, спросил:
– Верно, у вас машина цветная?
– Какую дали, Игорь Трофимович. – Павел развел руками.
– Ну ладно, Лев Иванович, не пыли. Коли ты понял, что повисли свои, что по городу как очумелый мотался, заготовленные отходы использовал? Остановился бы да переговорил...
– Да пошел ты! Я на встречу с человеком ехал! Одного ты мне спалил! Ты какое имел право вступать в контакт с чужим человеком? Если у тебя на человека, с которым встречается утро, есть чего, ты обязан связаться с инициатором, посоветоваться. Теперь ты его напугал, он на встречу ко мне не пришел, ты прекрасную разработку порушил.
– Мы его проверяли, он на учете не состоит, – Ильин натужно закашлялся. Пусть Гуров десять раз врет, но обвинения, что оперативник спалил чужого агента, страшнее не бывает.
– Это вы любой мусор в картотеку засовываете, чтобы лишнюю “галочку” иметь. Да еще нас к своим карточкам не допускаете, а сами в наши без спросу лезете. Я хорошего человека в жизни не зарегистрирую, не в компьютере, в голове держу. Хватит ля-ля разводить, кладем трубки, ты своему пишешь, а я своему. У генералов погоны золотые, ума много – рассудят нас по совести.
– Лев Иванович, извини, не пори горячку, я тебе минут через десять перезвоню. – Ильин положил трубку, сказал: – Все выйдите. Павел, задержись.
Когда оперативники вышли, Ильин по-свойски, даже задушевно сказал:
– Да, Паша, кажись, попали мы с тобой под козырной отбой, хоть карты бросай. Врет на все сто, а крыть нечем. Утек, подлюга, ничего не скажешь. Помню, еще лет восемь назад я с ним работал, так зарок себе дал – никогда ему дорогу не перебегать. Подзабыл, старый мудак. – Ильин тяжело вздохнул, выждал, может, парень проговорится, что тоже знаком с Гуровым.
Майор стоял, смотрел в окно, лишь слизнул капельку пота над верхней губой.
– Боишься? Нормальный человек и должен бояться. Этот сумасшедший сыскарь – человек безжалостный, проглотит и не заметит, как косточку от маслины. Ты маслины любишь?
Павел понял, что милицейский полковник победил и его, майора Кулагина, из-под удара вывел. Он посмотрел начальнику в лицо, спросил:
– Какие будут указания, товарищ полковник?
– Товарищей отменили, остались лишь господа, друзья и враги. Так вот я – твой друг, а Гуров – злейший враг. Работу за ним, конечно, бросай, до завтра отдыхайте...
Крячко слышал разговор Гурова по телефону. Когда полковник положил трубку, Станислав вышел из-за стола.
– Лев Иванович, забыл сказать, нас генерал Орлов просил заглянуть.
Гуров глянул на друга, на телефон и, выходя из кабинета, сказал:
– Артем, мне позвонят, скажи: к начальству вышел, скоро вернется.
Крячко шел по коридору быстро, словно действительно спешил, но, свернув к лифтам, остановился. Когда Гуров подошел, Крячко сказал:
– Я сто лет шучу, обзывая тебя гением. А ты просто гений, без всяких шуток.
– Брось, Станислав. – Гуров смущался редко, но сейчас потупился. – Я не заготавливал, случайно слова так сложились.
– Ведь и номер простой: выдать Галея за агента и пусть кто-нибудь проверит. У тебя так слова сложились? Не знаешь, кто колесо придумал? Такая простая штука” У Есенина тоже слова складывались. К примеру: “Лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстоянии!” – Крячко хлопнул Гурова по плечу, повернулся, бросил через плечо: – Иди, находчивый, добывай этого прохвоста.
– Тут у меня еще одна идейка появилась. – Гуров замолчал, так как они вошли в кабинет.
– Минуточку, господин полковник вернулся. – Ермаков протянул Гурову телефонную трубку.
– Слушаю, – сказал Гуров, взглянул на Крячко и кивнул.
– Лев Иванович, мы с тобой люди битые, не стоит размазывать кашу по тарелке. Ты ошибся, я поторопился, пусть останется между нами, – Ильин старался говорить спокойно, даже весело.
– В мультике, по телевизору, кот Леопольд беспрестанно повторяет: “Ребята, давайте жить дружно”. Ребята соглашаются и все подлянку подложить норовят. Я не Леопольд, мои условия, полковник, простые. За мной наблюдение снять, если я увижу либо мне покажется, что я увидел... пеняй на себя. Второе. Ты получил компру на моего человека, ты оперативник – обязан работать. Занимайся, и попутного тебе ветра! Я, вкалывая больше полугода, имею головную боль и кое-какие соображения, которые дали мне возможность наладить контакт. Наблюдай, подслушивай, на уши становись, но никаких личных встреч. Это мой человек, ты меня понял, полковник? Как говорят в Одессе: бью два раза, второй раз – по крышке гроба.
– Но у меня свое начальство, – попробовал возразить Ильин.