Они лежали вповалку в одной огромной куче, как забитые поросята или кролики на бойне…
Спрыгнув с седел, отрешенно сидели приведшие их сюда девушки, всхлипывая, хватая за руки то одну, то другую товарку, словно проверяя, живы ли они.
Позади Атэнни кто-то разрыдался. Он медленно повернулся. Плакал десятник Ойги — здоровый, полуседой уже мужик. Была ли у него тут дочка или родственница, или же просто его потрясло до глубины души неслыханное злодейство?
Сколько они стояли так, капитан не помнил. Скорее всего недолго.
Потом двор заполнился рыдающими или, наоборот, — отрешенно молчащими женщинами — старыми и молодыми, в одинаковых зеленых плащах.
К коню Атэнни подошла высокая худая старуха.
— Прости, святая мать, — произнес он одними губами… — Мы не успели… не знали.
— Не время, воин, — каркнула она в ответ, и лишь с большим трудом можно было заметить, каким трудом дается Старшей ковена ее спокойствие. — Нам нужно покарать убийц и остановить зло. Ну быстрее. Или хочешь опоздать второй раз?
Летучий отряд капитана Атэнни прорвался в цитадель как раз вовремя, так как единственным местом, которое еще удерживали сторонники прежней власти, была главная башня и подступы к ней. Мятежникам оставалось совсем немного дожать обороняющихся, и победа была бы за ними.
И вот тут выяснилось кое-что неожиданное и нехорошее…
Жрицы почувствовали что-то неладное еще на подходе к воротам, и одна из них громко выкрикнула:
— Черная сила! Сила Черной Луны! Чую!
И упала замертво.
Почти сразу жрицы запели гимн на незнакомом языке и, дружно печатая шаг, как настоящие гвардейцы на параде, двинулись вперед. Атэнни и его латникам оставалось только следовать позади и наблюдать. И невидимая волна начала валить мятежников, как хорошо пущенная бита — кегли в игре рам-рум. И те побежали перед ликом неведомого колдовства.
Жрицы, как будто не видя этого, все так же размеренно шагали под свой монотонный гимн и вступили в замок.
А потом строй служительниц Грайни резко, словно по команде, остановился. У самых ворот дворца, держась за руки, стояли с дюжину мужчин в черных мешковатых хламидах. Жрицы при виде врагов ничем не выдали своих чувств.
Они лишь окружили слуг Тьмы полумесяцем и остановились.
На всей территории замка бой прекратился.
Не мечи, стрелы и огнеметы решали, кому властвовать в этом городе и в этой земле, но магия.
Между тем обе стороны — жрицы Грайни и те, кто стоял против них, по-прежнему замерли без движения. Никто из них не шевелился. Только выставленные перед собой ладони и сверлящие противника ненавидящие взгляды. Но даже те, кто магией не владел, без труда могли оценить происходящее сейчас, когда несколько неведомых чародеев удерживали полсотни магичек не самого низкого ранга.
Атэнни и полусотник Урвас ничего не видели, но, как люди осведомленные, догадывались — сейчас дочери Подательницы Жизни пустили в ход самые тайные и запретные из своих знаний. Те, из страха перед которыми даже самый черный злодей-правитель и самый отчаянный головорез останавливались у врат обителей Зеленой Девы. И видать, знания эти были велики и обширны, раз противники грайниток не пытались использовать боевую магию.
Какое-то время ничего не происходило. Неожиданно воздух как будто задрожал, потяжелел, и нечто невидимое, но физически ощутимое устремилось в сторону незваных гостей.
Через пару мгновений от людей в черных хламидах остались только костяки в обрывках истлевшей ткани да немалых размеров лужа зловонной жижи, растекающейся по каменным плитам.
А почти все жрицы буквально попадали с ног.
— Что это было? — зажимая нос, пробормотал Урвас.
— Откуда я знаю, — следуя примеру подчиненного, ответил Джерид. — Достопочтенных женщин спроси, только они не ответят.
— Главное, мы победили?
— Победили, — кивнул капитан.
Действительно, потрясенные бунтовщики выползали на площадь и кидали на землю оружие.
Иные подходили к жрицам Грайни и падали на колени.
Пару человек горожане зарубили на месте, но потом, повинуясь окрикам старших, принялись вязать и сгонять в толпу не сопротивлявшихся головорезов.
В окружении уцелевших гвардейцев и Алых камней наследник престола, а ныне уже великий князь Рисор, широкоплечий брюнет лет чуть за тридцать, вышел из дворца.
Подойдя к пришедшим уже в себя грайниткам, он сперва поклонился солдатам и отдельно — Риламме и Атэнни, а потом вдруг по примеру сдававшихся мятежников преклонил перед служительницами богини колени и громко спросил жриц:
— Достопочтенные, почему…
— Не из любви к тебе и твоей семье, хотя ты из нее лучший, наверное, — хрипло выдохнула старшая жрица. И добавила: — Государь Рисор, мы обратили силу богини в зло и смерть потому, что твои враги — их слуги… Они убили моих учениц… Убили ни в чем не повинных беззащитных девочек…
И разрыдалась.
Вперед вышла молодая женщина. Она вытерла испачканные пеплом ладони о платье, которое когда-то было темно-зеленым, но теперь его покрывали черные пятна и полосы. Ее рыжие волосы сзади стягивал сине-белый шарф служительницы Богини высокого ранга. Лицо покрывала сажа, глаза покраснели.
— Наставница…
— Вручаю тебе, Сира Лей, Знак Милости… — произнесла старуха, захлебываясь слезами. — Теперь тебе… вести… ковен…
Сняла с себя какую-то неброскую цепочку и, ссутулившись, обмерла на руках Сиры…
Украинская ССР. Город Припять. 25–26 апреля 1986 года
То, что с Чернобыльской АЭС нелады и она представляет собой бомбу замедленного действия, подложенную под будущее страны, руководству СССР заявляли не раз и не только сотрудники «Прометея». Готовясь к командировке на Украину, майор Снегирев изучил копии документов, составивших пухлую папку с грифом «Совершенно секретно».
Аналитические записки специалистов в основном были похожи друг на друга, и почти в каждой из них повторялась мысль о том, что реактор РБМК-1000 обладает рядом конструктивных недостатков и имеет десятки нарушений и отступлений от действующих правил ядерной безопасности. Два из этих недостатков могут в первую очередь привести к аварии. Это положительная обратная связь между мощностью и реактивностью, возникавшая при некоторых режимах эксплуатации реактора, и наличие так называемого концевого эффекта, проявлявшегося при определенных условиях эксплуатации.
Неспециалисту во всем этом разобраться тяжеловато. О чем и свидетельствовали красноречивые надписи, сделанные руководителями страны на полях того или иного доклада. Так, звездоносный генсек, большой любитель охоты и автомобилей, в мае 1982 года размашисто вывел: «А попроще нельзя, товарищи?» Его преемник, бывший глава всесильного КГБ, выразился более осторожно: «Вопрос требует углубленного изучения. Прошу доложить на очередном заседании Политбюро». Судя по дате, январь 1984 года, доложить не успели по причине ухода грозного главы государства в мир иной. Следующий генсек поручил разобраться с опасной АЭС «компетентным органам». Именно тогда, в марте 1985-го, год назад, к этой проблеме и подключилось особое подразделение КГБ «Прометей».