Серни Быстрая, хихикнув, отвернулась.
Пройдя через спящее стойбище, они очутились у просторной белой юрты, расписанной золотыми полумесяцами и звездами.
— Он здесь, Ильгиз, — откинув полог, негромко сказала ханская жена и, дождавшись ответа, пропустила замполита вперед.
Сама она, как видно, присоединяться к предстоящей беседе не собиралась.
— А ты как же? — заподозрил неладное Лыков.
— Я здесь покараулю. Чтоб вашему разговору никто не помешал.
И довольно ощутимо толкнула молодого человека рукой в спину, так что он, едва не споткнувшись о лежавшую у порога груду шкур, ввалился внутрь юрты.
В нос ему сразу ударила волна дурманящих курений. Даже голова закружилась с непривычки.
Помещение освещалось двумя шипящими смолой факелами. В их неровном свете появилась стройная девичья фигура. Длинные волосы, собранные во множество косичек, были перехвачены на лбу повязкой с вышитыми золотом символами.
— Приветствую тебя, сотник, — послышался немного резкий для девушки голос. — Я Ильгиз.
— Ты хотела видеть меня?
— Да, — подтвердила она кивком, отчего косички смешно запрыгали по ее плечам. — Садись.
Лыков плюхнулся все на те же шкуры, отметив, что здесь они, не в пример тем, что были в его шатре, отменного качества. Мягкие и пушистые.
— О чем ты желаешь узнать? — чувствуя некую напряженность, решил сразу перейти к делу Семен.
— Успеем еще наговориться, — улыбнулась зеленоглазка. — До рассвета ой как далеко. Осенние ночи в Степи длинные. И холодные…
Ее слова явно имели какой-то подтекст, но старлей не хотел разгадывать загадки. Если точно, то ему хотелось сейчас одного — завалиться в свою постель и спать. Но уронить в глазах коренного населения престиж советского офицера он тоже не мог. Следовало быть вежливым с хозяевами.
— Угощайся, — подала ему Ильгиз золотой кубок, щедро усыпанный самоцветами.
Второй такой же она взяла себе.
— Что это? — принюхался молодой человек.
Пахло очень приятно. И на вид совсем не походило на то пойло, которым их потчевали за ужином.
— Вино. Из самой Шривиджайи.
Она произнесла это с таким видом, будто напиток доставили с Луны или еще откуда подальше. Положим, о далекой и загадочной стране волшебников Лыков краем уха слышал. Но тот пиетет, который испытывали к ней жители Аргуэрлайла, землянину был непонятен. Ладно, потом разберемся.
Семен пригубил вино.
Ничего подобного пробовать замполиту доселе не приходилось.
— Ух ты! — даже облизнулся парень.
— Так ты лакомка! — отчего-то восхитилась Ильгиз. — Это хорошо! Еще налить?
— Не откажусь! — протянул руку с бокалом Семен.
И вдруг почувствовал, что у него закружилась голова. Удивленно посмотрел на туземку.
Та все так же улыбалась, влажно поблескивая изумрудными глазами.
— Ведь-ма… — прохрипел старлей, хватаясь руками за горло.
Тьма накрыла его своими крылами.
Очнулся Семен от громкой брани командира.
— А ну вставай, сукин сын! — орал, брызжа слюной, Макеев. — Извращенец! Под трибунал пойдешь за растление малолетних!
Замполит непонимающе хлопал глазами.
Где это он?
Вроде бы в какой-то юрте.
С чего бы?
И чего от него хотят Макеев и этот тип в халате и лисьей шапке?
А еще эта девушка. Отчего-то обнаженная и притом с кривой саблей в руке.
Вроде бы он ее знает?
— Я младшая дочь тана Гаэрила Железного Дуба и сестра жены хана Едея Копье, Ильгиз Алая Стрела! — заявила девушка, не обращая внимания на свою наготу. — Вы ворвались ко мне в жилище не спросясь, и только уважение, которое я питаю к хану и своему жениху, удерживает меня от того, чтобы снести вам головы!
Жениху? Это она о ком?
И тут Лыков обнаружил, что тоже вызывающе гол. Притом грудь и живот его носят следы бурно проведенной ночи.
Мама родная!
Так это что получается? Он и есть жених?!
— Ладно, одевайся, герой-любовник, — махнул рукой майор, видя, что у «потерпевшей стороны» претензий вроде бы нет.
Напротив, хан, его жена (получается, сестра этой бой-девицы) и пяток багатуров, прибежавших полюбоваться на такое зрелище, одобрительно посматривали на парочку и цокали языками.
— Молодец! — шлепнул одевшегося парня по плечу Едей. — Пойдем выпьем!
— Нам на службу пора! — отрезал Макеев.
— Какая служба, сардар?! — искренне изумился степной князек. — Тут свадьбу играть надо!
От таких речей старлей едва не схватился за голову.
Свадьба?!
Сходил, называется, в гости.
Припомнились слова толстого бородача: «А ведь она на тебя глаз положила, парень. Так что держи ухо востро». А он тогда не сориентировался, олух царя небесного. Иначе бежал бы отсюда сломя голову, несмотря на темень и ватные от пива ноги.
— Насчет свадьбы — это надо с нашим генералом, то есть арсаардаром, переговорить. Без его позволения ни-ни.
— Ага! — важно кивнул Едей Копье. — Сегодня же и переговорю! Готовьте большой выезд! — крикнул он своим нукерам.
Ильгиз все так же стояла, гордо выпятив обнаженную грудь и нимало не смущаясь от присутствия посторонних. И смотрела, смотрела своими изумрудными ведьмиными глазами как будто бы прямо в душу Лыкова.
Парень вздохнул.
Хороша, бесовка!
Неужели он и впрямь с ней резвился тут целую ночь? Ничегошеньки не помнит. А жаль!..
— Чего тебя на малолеток потянуло? — поинтересовался майор на обратном пути. — Осрамил честь офицера, понимаешь.
Сказал и вспомнил вполне зрелую фигурку местной принцессы. А заодно и саблю в ее не по-девичьи крепкой руке. И надо сказать, то, что всего пару минут назад его шея была на расстоянии лишь одного взмаха от великолепного синего клинка, не вызывало в нем положительных эмоций. Да и вся эта ситуация, черт ее побери.
— Теперь жениться придется, брат ситный, — вздохнул Макеев жалостливо. — Дело-то международным скандалом попахивает. А оно нам надо в преддверии военной операции?
— Да уж, — потупился Семен.
— А с чего вы взяли, что он осрамил честь советского офицера? — вдруг осклабился Татарченко. — Судя по всему, этой ночью он как раз ее поддержал. А, старлей?
Чуб, прикрыв рот, захихикал. Валеулин дал ему подзатыльник, и ефрейтор заткнулся. Ишь чего удумал, смеяться над командиром.