— Может быть, может быть… Вить, а водка на складе есть? Помянуть бы их надо.
— И водка есть, и спирт.
— Неси водку и закуску.
Как там, в сумраке склада Виктор нашёл всё, и довольно быстро — непонятно.
Они выпили, закусили.
— Что дальше делать будем? — поинтересовался Виктор.
— Знаешь, мне отец рассказывал — он в газете читал. Во время Первой мировой войны наши, русские, уходили из крепости Осовец. И там тоже, как и у нас, склады полные были, вывезти их не было никакой возможности. Решили взорвать вход — чёрта бы лысого немцы склад нашли. Думали, ненадолго уходят, пригодятся ещё склады. Вот заминировали сапёры вход, и комендант крепости самолично на подрывной машинке кнопку нажал. Бабахнуло здорово! А внутри, на часах, солдат остался, забыли они его предупредить. И склад вроде нашего — бельё, еда. Налей ещё, по одной на поминках не пьют.
— Да погоди ты, расскажи до конца.
— А что рассказывать? Так он там и стоял, этот бессменный часовой, пока его поляки в тысяча девятьсот двадцать четвёртом году не откопали.
— Погоди, я что-то не совсем понял. Он сколько лет там провёл?
— Девять!
— Ничего себе! Давай дальше!
— Проделали они проход на склад — им место бывший комендант крепости указал.
— Вот сволочь!
— Опустили на верёвке в пролом солдата польского, а из темноты кричат: «Стой, кто идёт? Стрелять буду!» Труханул поляк и поскорее назад выбрался, сказал офицеру, что привидения на складе. Офицер отругал его: «Какие, дурень, привидения, нет там никого!» И сам полез.
— С ума сойти!
— А ему и вправду оттуда кричат: «Стой!» И затвор винтовки щёлкнул. Офицер сразу понял — ведь у привидений оружия нет. Объяснил солдату, что война закончилась давно, и что он свободен.
— О!
— Солдат покидать пост отказался. Говорит — снять его с поста может только разводящий или Его Императорское величество. Офицер объяснил ему, что императора нет, к власти пришли большевики, а им он присягу не давал, и поэтому свободен.
— А дальше что? — Виктор слушал с открытым ртом.
— Вытащили его из склада, а глаза повязкой не закрыли. Ослеп он.
— Вот не повезло! Ясное дело, белополяки! Продолжай.
— Когда осмотрели его винтовку, она оказалась вычищенной и смазанной. Он консервы ел, а маслом из банок оружие смазывал. Поляки потом в своих газетах писали, что их воинам надо брать пример с русского солдата.
— Не слышал я раньше ничего об этом. А как его звали?
— Помню только, что он из Курской губернии был, области по-современному, из деревни Белый Колодезь. А фамилию запамятовал — я ведь ещё пацаном был. Но вот история в память врезалась.
— М-да, занятно! Ну, так то императорская армия была! Чего нам на них равняться?
— Вот ты дурень, Витёк, и есть — как тот белополяк. Армия на Руси всегда была, есть и будет. А солдат тот честно и до конца выполнял свой воинский долг, остался верен царю и присяге.
— Ты хочешь сказать, что и мы на складе сидеть должны, наших ждать?
— Да нет, просто к слову пришлось.
— А то я уж испугался. Небось, немцы вокруг.
— И что с того? У них такие же руки, ноги, голова. И от пули они тоже погибают. Каждый на своём посту честно долг свой исполнять должен, вот к чему я клоню.
— Ты про Семёна вспомнил?
— Не хочется вспоминать про этого паскуду. Я вот что думаю: подождём ещё неделю Фёдора, может вернётся, он человек серьёзный. Ну а если не придёт, придётся самим партизан поискать.
— Так если ты партизанам всё раздашь, попадёшь под трибунал за хищение казённого имущества.
— А ты думаешь, если немцы на склад наткнутся, лучше будет? С командиров партизанских отрядов можно расписки взять, зачтётся.
— Я как-то об этом не подумал.
— Если мы с тобой в немецком тылу, то, во-первых, нас не обнаружили до сих пор только потому, что склад хорошо замаскирован, в глаза не бросается. А во-вторых — мы в окрестностях не мелькаем. Доброхоты и предатели всегда найдутся, расскажут немцам, что красноармейцы около села периодически появляются. Потому сидеть нам безвылазно надо, глаза не мозолить, кому не надо.
— Ага, задачу уяснил.
— А вот теперь давай выпьем за упокой души наших ребят, пусть им земля пухом будет.
Не чокаясь, они выпили из армейских алюминиевых кружек, закусили.
— А коли задачу уяснил, марш на пост.
— Да ты чего, старшой? Нас двое всего, от кого охранять?
— По очереди караул теперь нести будем. Может быть, только на ночь ворота опускать придётся, а днём в оба глаза смотреть надо. Вот, к примеру, явится Фёдор. Караулка разбита, вокруг никого — уйдёт ведь.
— Правда, — вынужден был согласиться Виктор. — Так я пойду?
— Иди, я сменю потом.
Алексей ещё посидел, подумал — правильное ли он решение принял? Или лучше всё-таки закрыть ворота и пробиваться к своим? Опыт перехода передовой у него есть. Только ведь опять «окружением» назовут, к особисту поведут.
Он выпил ещё немного. Водка не брала. Нехотя пожевал кусок тушёнки. Осмотрелся, и увидел вдали фигуру человека, идущего по направлению к ним. Он вскинул винтовку и в оптический прицел чётко увидел: идёт красноармеец, и походка знакомая. От волнения затряслись руки — неужели Фёдор возвращается?
Человек подошёл поближе, и Алексей убедился — Фёдор. Он встал, подошёл к Виктору.
— Фёдор к нам возвращается!
— О! Здорово!
Видно было, что Фёдор устал сильно: он шёл медленно, как будто сапоги по пуду весили. Вот он подошёл к складу, и Алексей увидел, как осунулось и обросло щетиной его лицо, как ввалились глаза.
— Товарищ ефрейтор! — Фёдор приложил руку к пилотке.
— Да брось, говори скорее!
— Не удалось мне фронт перейти. У немцев три линии траншей, везде техника, солдаты. Два дня высматривал, как лучше пробраться — всё впустую.
Надежда, что Фёдор доставит приказ, рухнула.
— Есть хочу — сил нет.
— Виктор, покорми человека.
— Это мы мигом.
Фёдор присел у ворот.
— А парни где? Не вижу никого.
— Похоронили сегодня. Бомба с самолёта попала, обоих наповал.
— Кто?
— Иван и Андрей.
— Жалко ребят.
Фёдор жадно ел консервы, хрустел сухарями.
— Фронт далеко?
— Километров двадцать пять. Кто их мерил, эти километры? Я же не по прямой шёл, лесами да оврагами. Скрывался, как дезертир последний, противно.