— Ты согласна смириться, — я требовательно заглянул ей в глаза, — и жить с этим?
Энн беспомощно вздохнула:
— Ты же мой муж.
Я обнял ее и прижал к себе так сильно, что она застонала.
— Потише, — шепнула она, — Сэму не нравится, когда его так сдавливают.
— Не Сэму, а Сандре, — поправил я.
Я потерся щекой о ее мягкие пушистые волосы, вдохнул их тонкий аромат. Я не забыл, что обещал рассказывать ей все. Но я вовсе не собирался говорить ей о том, что происходило в уме и в душе Элизабет. Я знал, что должен сдержать обещание, но проявляя при этом осмотрительность. Вокруг так много лжи!
— Ну, — спросила Энн, сложив письмо и положив его в карман, — и что теперь?
— Элен Дрисколл, — ответил я. — С этим надо разобраться.
Энн была со мной согласна.
Дверь открыла миссис Сентас. Было начало восьмого.
— Что вам угодно? — Как всегда, она говорила исключительно высокомерно.
— Могу я поговорить с вами и с вашим мужем, миссис Сентас?
— О чем? — удивилась она.
— М-м-м... дело очень деликатное, позвольте, пожалуйста, мне войти.
Некоторое время она брезгливо рассматривала меня, словно решая, человек я или, быть может, насекомое. Потом с выражением величайшего неудовольствия поинтересовалась:
— Вы уверены, что это совершенно необходимо? Мы с мужем как раз собираемся уходить.
— Это касается вашей сестры, — сообщил я.
Даже если бы я со всего размаху воткнул в нее иголку, она бы не смогла вздрогнуть сильнее.
— Так могу я войти? — повторил я.
Миссис Сентас наконец сделала шаг в сторону, и я протиснулся мимо нее в гостиную. За моей спиной захлопнулась дверь.
— Садитесь, пожалуйста, — сказала хозяйка дома.
Я сел на диван и с любопытством осмотрелся. Гостиная была точно такого же размера, как у нас. Но на этом сходство заканчивалось. У нас стояла недорогая американская мебель. А гостиная Сентасов была обставлена во французском стиле, причем очень элегантно: столы со столешницами из черного мрамора, стулья, кресла и диваны в изысканном античном стиле, зеркала в красивых рамах, тяжелые гардины и толстые пушистые ковры. Без всякого ясновидения я мог бы биться об заклад, что интерьер этой комнаты — дело рук миссис Сентас.
Она присела на краешек стула и вопросительно взглянула на меня. Из кухни вышел Гарри Сентас со стаканом в руке.
— В чем дело? — спросил он, глядя на меня как на назойливого коммивояжера.
— Мистер Уоллис хочет сообщить нам что-то об Элен, — пояснила его более сдержанная супруга.
— Да? — Сентас с трудом уместил свое тело на стуле. — Ну?
Я чувствовал себя крайне неуютно. Одно дело доказывать свою правоту Энн, и совсем другое — сидеть перед четой Сентасов, желая сообщить им мою, мягко говоря, не слишком очевидную информацию.
— Я хотел вас спросить, — наконец решился я, — когда вы последний раз получали известия от вашей сестры?
— А зачем тебе? — подозрительно прищурился Гарри.
— У меня есть на то причины, — продолжал настаивать я. — Так когда?
— Какое твое дело? — начал Гарри, но миссис Сентас его остановила.
— Гарри, — только и произнесла она, но этого оказалось достаточно, чтобы он мгновенно онемел. Я внимательно посмотрел на миссис Сентас. Она выглядела немного обескураженной. — Почему вы спрашиваете? — напряженно поинтересовалась она.
— Что ты сделал? Наверное, нашел ее письмо, которое она отправила нам, вскрыл и прочитал? — заорал Гарри Сентас.
— Нет, — спокойно ответил я, внимательно глядя на сидящих передо мной мужчину и женщину.
— Мистер Уоллис, кажется, я задала вам вопрос, — холодно произнесла миссис Сентас.
За ее ледяной отчужденностью явственно угадывался страх.
— А я задал вам вопрос, миссис Сентас, потому что хочу кое-что сообщить вам о вашей сестре, но прежде хочу узнать...
— Что вы хотите сообщить? — перебила она. — Я требую, чтобы вы мне все сказали.
— Боюсь, что ваша сестра мертва.
Миссис Сентас вздрогнула, но не произнесла ни слова.
— Что ты, черт побери, несешь? — Гарри Сентас стукнул своим стаканом по столу с такой силой, что по меньшей мере половина содержимого выплеснулась на пушистый ковер.
— Гарри, — дрожащим голосом проговорила миссис Сентас, и тот снова послушно заткнулся.
Я пожалел, что высказал им все прямо, в лоб, без подготовки, но миссис Сентас сама вынудила меня. Она же и нарушила затянувшееся молчание:
— Откуда вы знаете?
— Потому что я видел ее в нашем доме.
— Что? — потрясенно воскликнула миссис Сентас.
И тут снова вмешался ее драгоценный супруг.
— Ты за кого нас принимаешь, парень? — завопил он. — Приперся в дом и несешь черт знает что. Будь я проклят, если хоть на секунду поверю в твои небылицы.
— Это вовсе не... — начал я, но, оказывается, Гарри еще не завершил свою пламенную речь.
— Не знаю, в какую игру ты играешь, — рычал он, тыча в меня толстым пальцем, — но лучше поберегись, предупреждаю.
— Гарри...
Он снова замолчал. Просто удивительно, как легко ей удавалось укрощать этого громилу.
— Послушай, Милдред, — уже потише обратился он к жене, — неужели ты не понимаешь, что...
И Сентас снова замолчал. На сей раз жена призвала его к порядку легким движением головы.
— Так вы получали от нее какие-нибудь известия? — снова спросил я.
— С тех пор, как она уехала в Нью-Йорк, — нет. — Голос миссис Сентас звучал глухо.
— Как давно это было?
— Почти год назад.
— Так, парень, мы не желаем тебя больше слушать. — Гарри Сентас вскочил и навис надо мной своей огромной тушей. — Убирайся вон отсюда, и немедленно.
— Гарри, замолчи.
— Послушай, — обратился он к жене, — неужели ты собираешься и дальше слушать этого психа? Я же сказал, убирайся к черту! — Последнее относилось уже ко мне.
Я встал.
— Мистер Уоллис, что вы имели в виду, говоря, что видели мою сестру? — В голосе миссис Сентас теперь появились истерические нотки.
— Я имел в виду только то, что сказал. Я ее видел. Если вы хотите убедиться в этом, приходите к нам через час.
— Черт бы тебя побрал, ублюдок, да уберешься ты, наконец, из моего дома? — завопил Сентас и замахнулся.
— Не приближайтесь ко мне, — с достоинством изрек я и направился к двери.