Стивен начал понимать, но до времени запретил себе анализировать сказанное, продолжая собирать информацию. Люмонт, пристально глядя на собеседника, продолжал:
— В самых общих чертах это выглядело так: вмешательство в нейропсихологическую оболочку Блуждающего в определенный момент становилось просто тотальным. Причем приемы и механизмы, работающие в этот момент над мозгом клиента Сети, были для «Фронта вне фронта» неизвестны. Как ты понимаешь, одним из таких Блуждающих оказался и ты. Старательно спрятанные от Службы Контроля кукловоды дублировали существование твоей модели — Дениса Кабалина. С помощью еще не идентифицированных нами языков нейрокомпьютерного программирования они заставляли модель Кабалина, то есть тебя, совершать необходимые им действия, причем без твоего собственного согласия. А через еще какое-то время вдруг наш аналитический отдел… да, между прочим, а что такого? И не нужно иронии, аналитический отдел у нас тоже есть, хоть и небольшой… Так вот, в очередной раз обкурившись, они предположили возможную связь между событиями Нейросети и шумными происшествиями последних нескольких дней по всему миру. И даже произвели необходимые расчеты.
Он причмокнул губами, и Стивен понял, что панк испытывает вину. Через секунду его предположения подтвердились.
— Знаешь, а я ведь не поверил им. Ну а кто бы поверил, а? Так что решение вмешаться в происходящее я принял только после убийства Александра Золотых. То есть когда подтверждений осознанного покушения более не требовалось. Ты ведь теперь осознаешь, что это было именно оно? Да, способ новый и рискованный, но, согласись, в нашей реальности до России добраться еще сложнее… Появились первые ответы — родились новые вопросы. Так и не объясненные нами религиозные мотивы поведения управляемых моделей Блуждающих вообще поставили в тупик. Очередная попытка выйти на кукловода успехом вновь не увенчалась. Скажу тебе больше, нам основательно надавали по рогам. Однако одно мы смогли установить наверняка — Блуждающий, подвергшийся подмене модели без предварительной подготовки, подобного бы не вынес. Тогда мы установили наблюдение за тобой не только в Нейросети, но и в реальной жизни. Это дало нам несколько ключей. Первое, что бросилось в глаза, это парадоксальность и необъяснимость ряда твоих поступков, что заставило нас начать контролировать буквально каждый твой шаг. От этого, Стэнделл, мы и вовсе ошалели… Однако вклиниваться между тобой, якудзой и тамплиерами не торопились.
Люмонт наконец оторвался от ржавых перил, отряхнул ладони и без предупреждения зашагал вперед, глядя в невидимую далекую точку. Пустая пивная банка улетела в зев шахты. Стив, для которого картина практически сформировалась, двинулся следом за панком, задумчиво рассматривая протянутые под потолком провода.
— В попытках предупредить мы несколько раз выходили с тобой на связь через Нейросеть и с удивлением установили, что попытки отрезать твой канал от направляющей силовой линии принимали образы, также носящие откровенный религиозный оттенок. Может быть, ты помнишь стариков у лифтов в российском Монолите?.. Связь была нечеткой, и нас умело блокировали. А чуть позже появились храмовники. На самом деле, Стэнделл, я до сих пор не понимаю, что же все-таки происходит, но как всегда слепо доверяю своему чутью. А оно говорит мне — братец Люмонт, заварилось что-то густое. Именно поэтому, когда нам стало известно, что воины Храма пытаются тебя завалить, я принял решение о твоем спасении любой ценой, каким бы чудовищем ты ни становился по невидимой указке хозяев. Бывших хозяев. И мое чутье вновь не обмануло меня. Как и предполагалось, попытки Флетчер найти ответы в глубине твоего мозга принесли свои богатые плоды. Надеюсь, ты не будешь сильно шокирован или обижен?
Стэнделл покачал головой, начиная подозревать, что знает, о плодах какой стоимости говорит анархист.
— Помещенные в твоей голове ультрасовершенные, фантастически мощные схемы и процессоры всю твою жизнь, какой бы ты ее ни помнил, выполняли целые цепочки сложнейших операций от затирания дорожек кратковременной памяти до дублирования воспоминаний. Вот, смотри. — И Люмонт извлек из внутреннего кармана жилета небольшой блестящий предмет. — Это один из них, извлеченный из тебя…
Стив почувствовал, как его передернуло, а по телу прошла волна физически ощутимого отвращения. В плоском стеклянном футляре в пальцах его собеседника распластался демонический паук. Плоская, не толще миллиметра, центральная часть биопроцессора была похожа на высушенную шкурку от апельсина, бугристую и скукоженную. От нее во все стороны разбегались сотни тончайших щупов, еще вчера подключенных к нервной системе Стэнделла. Помещенный в специальный раствор, процессор медленно плавал по футляру, словно живой перебирая отростками.
Заметив реакцию Стива, Люмонт снисходительно улыбнулся.
— Любопытнее всего оказались процессоры, способные программировать твои действия с передачей четких инструкций и приказов. Программировать действия, подменяя восприятие действительности, как это происходило с моделью Кабалина. Именно под их управлением ты устранил Икехато, затем Золотых, а после попробовал убрать и меня, сунувшего нос куда не следует… Знаешь, подобные технологии способны на самом деле произвести серьезный переворот в науке, а столь длительное сокрытие их от общественности вызывает лишь неподдельное восхищение возможностями наших противников. Кстати, полагаю, для тебя не будет новостью, что без угрозы жизни и рассудку мы смогли заблокировать или извлечь лишь часть твоей биоэлектроники?
— Не новость, — кивнул Стивен, невольно проводя рукой по бритой голове и местам, где еще несколько часов назад лазерные скальпели оставляли идеально-ровные шрамы.
— Подводя итог, — Даниэль Люмонт обернулся, — извини, Стэнделл, но ты зомби… Вернее, был зомби до встречи со мной. Был существом, способным в любой момент по безмолвному приказу без возражений совершить работу, какой бы она ни была. Кстати, просто для информации, возраст вживленных имплантатов определяется приблизительно двадцатью — двадцатью пятью годами, не меньше. Знаешь, мне даже подумать страшно, насколько далеко вперед шагнули их изобретатели за эти годы.
14:3:4 Люмонт остановился у еще одной темной, дышащей сыростью и смертью старой лифтовой шахты, и Стэнделл представил, как ночью, в одиночестве этот гигант бродит по собственной крепости, рассматривая руины, попивая пиво и размышляя. Анализируя. Сопоставляя. Отныне, решил он, его мнение о панках и кибернетиках станет иным. Он проследил за взглядом Люмонта. Ржавые тросы медленно покачивались в полумраке, напоминая щупальца спускающегося чудовища.
— Значит, масса неизвестных переменных, молодой якудза, русский олигарх, а теперь еще и ты, Люмонт — вожак «Фронта вне фронта»? Заказ за заказом…
— Твое последнее задание я спровоцировал сам, пару раз намеренно наступив на хвост кукловодам. Затем лишь приготовил западню, хотя скажу честно — твои способности я все-таки недооценил.
— Почему «Фронт» не ликвидировал меня после хирургической операции? Только не нужно о ценности человеческой жизни, ладно?..
— Да о чем ты? Мы не ценим человеческую жизнь, это не секрет. Но отдать тебя кукловодам или убрать означало бы присоединение к идеологии наших противников. Мы, Стэнделл, боремся за чистоту человеческого сознания, давим прыщи манипуляций умами миллионов. Решение о сохранении твоей жизни было далеко не самым легким, но наверняка самым верным. Оплаченным жизнью моих братьев. — Люмонт взялся за край лифтовой двери, как будто хотел вырвать ее с корнем, мышцы напряглись, а на скулах забегали желваки.