Ту яростную атаку на пределе возможного, которой темный эльф пытался пробить защиту хладнокровного имура, без всякого преувеличения можно было назвать потрясающей. Дроу вновь танцевал песнь клинков, и холодная сталь радостно пела в руках своего хозяина в предвкушении момента, когда ей вновь удастся вкусить крови врага.
Пару раз клинкам почти удалось сделать это — Лам с огромным трудом отбил два выпада в самый последний момент, когда, казалось бы, уже ничто не могло его спасти.
А затем произошло то, что должно было произойти. Опыт и холодный расчет совладали с необузданным напором молодости. По большому счету имур победил дроу не благодаря лучшей технике или мастерству, он просто вымотал его.
Главная задача телохранителей состоит в том, чтобы охранять, а не нападать. Упор в овладении этой профессией делается именно на защиту. И Лам в очередной раз доказал, что он один из лучших.
Левая рука Айвеля только чуть дрогнула, замешкавшись на мгновение, и тут же первый и единственный контрвыпад имура достиг цели.
Стельский Мясник, страшное оружие гоблинов, описал короткую дугу возле горла темного принца. После чего, выпущенный из руки Лама, начал медленно падать на землю. Нож еще не успел достигнуть поверхности, а имур повторил свой трюк — сгруппировавшись, упал назад и, перекатившись через спину, вновь встал на ноги. Только вместо того, чтобы принять боевую стойку, развел руки в стороны, одновременно откинув в сторону изогнутый меч.
Айвель сделал шаг вперед, намереваясь прикончить врага, но сдержался — в убийстве безоружного противника не было никакого смысла, потому что он и без того...
Закончить мысль ему не удалось, потому что ее вытеснила другая. Страшная, невозможная мысль — настолько абсурдная, что в нее невозможно было поверить.
После того как один из участников бросил оружие, бой автоматически закончился, поэтому дроу без всякого опасения повернул голову назад, чтобы проверить свою догадку.
Гоблинский нож лежал там, где только что стоял принц, а это значило, что эльф не только проиграл, но и уже мертв: шею его пересекает рваный надрез, из которого хлещет кровь, и никто из присутствующих не в состоянии помочь, так как Стельский Мясник не оставляет жертве ни единого шанса.
Огромным усилием воли дроу подавил желание вскинуть руки к горлу, чтобы убедиться — оно цело. Вместо этого он вновь повернулся к имуру. Если бы Айвель заметил во взгляде недавнего противника хотя бы тень насмешки, то, не раздумывая, вогнал бы в его грудь по самые рукояти оба стилета. Но глаза человека-кошки не выражали вообще ничего. Он честно выполнил свою работу — только и всего. Да, имур мог перерезать горло принцу дроу — и в соответствии с правилами дуэлей ему ничего бы не было. Однако рано или поздно в лагере темных эльфов нашлись бы желающие отомстить, и это могло затронуть не только этого имура, но и его соплеменников. А после сегодняшней ночи люди-кошки и без того потеряли слишком много бойцов, чтобы позволить себе непозволительную роскошь участия в бесконечной кровавой вендетте.
Дроу перевел взгляд на человека, но и в его глазах не увидел ничего, кроме безграничной усталости.
С какой стороны ни посмотри, никто не собирался его унижать ни словом, ни взглядом, ни даже намеком. Все просто ждали, что он попрощается и уйдет. Но, может быть, именно оттого, что не на ком было выместить гнев, рвущийся наружу, принц чувствовал себя еще хуже. По большому счету эта ситуация была еще унизительнее, чем если бы кто-то открыто над ним посмеялся. Над импровизированной ареной воцарилась гнетущая тишина. Именно он, проигравший, должен был нарушить ее. Так как Хрустальный Принц, которого дроу собирался убить, и имур, выступивший в роли слепого орудия в руках человека, уже сказали и сделали все, что от них зависело.
Солнце светило по-прежнему ярко, а небо оставалось безоблачно голубым, но для застывшего словно каменное изваяние эльфа в этом мире не осталось ничего, кроме невыносимого груза поражения. Айвель неожиданно понял, что если с достоинством не выйдет из этой ситуации, то сломается. Всю оставшуюся жизнь он будет помнить об этом позоре, и в конечном итоге именно эти воспоминания, словно медленный яд, отравят его, превратив некогда гордого и полного жизни принца в жалкую тень, недостойную быть ни принцем, ни воином, ни даже просто дроу.
«Проклятый имур, почему ты не убил меня? !» — чуть было не закричал в бессильном отчаянии он. Но сдержался.
Жить, проигрывать и умирать нужно с достоинством. Не обязательно рождаться принцем, чтобы постичь эту простую истину.
Он проиграл свою жизнь, но честь все же осталась при нем. А раз так, значит, еще не все потеряно.
Я продолжал молча сидеть, видя, как дроу падает с отвесной скалы своих амбиций в глубокую пропасть позора. В моей душе не было ни радости, ни торжества. В очередной раз я не победил, а всего лишь не проиграл. Потому что победа не принесла бы ничего, кроме еще нескольких минут или часов жизни моим людям. А проблемы темного принца были только его и ничьими больше. Мы двигались по узкой горной дороге в одном направлении, но я остановился и выпал из ритма движения, предоставив дроу идти дальше. А он — не пошел.
Вместо того чтобы уйти, Айвель приблизился к сидящему человеку и, преклонив одно колено, положил два стилета к его ногам.
Голос дроу звучал громко и торжественно, как будто он произносил священную клятву. Впрочем, это и была клятва.
— Отныне я, законнорожденный дроу, принадлежу Хрустальному Принцу, — начал темный эльф. — Поэтому клянусь сопровождать его до тех пор, пока этого будет требовать моя честь.
Я считал, что избавился от одной проблемы, выиграв поединок, но, как оказалось, это была ошибка.
— Спасибо, но я не нуждаюсь ни в чьих услугах. — Я старался, чтобы мой ответ прозвучал не слишком резко и в то же время достаточно убедительно, но с тем же успехом я мог и промолчать — во взоре поверженного принца читалась такая решительность к самопожертвованию, что мне даже стало не по себе.
— Мне не нужна эта жертва, — повторил я, понимая, что слова в данной ситуации уже ничего не значат.
Дроу взял один стилет за лезвие и протянул его рукоятью вперед.
— Если ты отвергнешь мое предложение, то должен будешь убить меня прямо сейчас.
Это была не шутка. И не детская обида, когда кажется, что из-за какой-нибудь ерунды весь мир неожиданно перевернулся, встав с ног на голову. Это было серьезно. Причем настолько, что дальше некуда.
Я отдавал себе отчет в том, что отказаться от этого предложения нельзя, потому что в таком случае произойдет нечто по-настоящему страшное. Но и принимать его не было никакого резона.
То, что еще минуту назад было решением дроу, теперь стало моим. И все присутствующие (включая очнувшегося Динкса) с напряженным вниманием ждали ответа. Этот проклятый эльф загнал меня в мышеловку, откуда не было другого выхода, кроме как согласиться на все его условия.
— Хорошо. — Я резко поднялся с земли. — Вы все видели и слышали, поэтому знаете — я не хотел поединка и не нуждался в подобном самопожертвовании со стороны принца. Если он принял решение, значит, так тому и быть. Он может служить мне или находиться возле меня столько, сколько сочтет нужным. И волен уйти в любую минуту. Принимая это не слишком приятное для меня предложение, я лишь выказываю дань уважения настоящему воину — и не более того. А сейчас прошу извинить, меня ждут раненые.