Фишер молча уставился на него, потом отодвинулся от тела Флоренс и, встав на колени на пол, осторожно уложил ее на сиденье. Несколько мгновений он смотрел на нее, потом убрал руки и повернулся к двери.
Они вместе встали перед машиной. «Дежа вю», — подумала Эдит. Как будто время пошло вспять и они собираются впервые войти в Адский дом. Только отсутствие Флоренс не давало иллюзии сделаться полной. Эдит поежилась и подняла воротник пальто. Она окоченела от холода. Пока они ждали, Барретт изредка ненадолго включал двигатель и обогреватель, но через несколько минут после выключения холод возвращался.
Дорога к дому жутко напоминала их прибытие в понедельник: стук туфель по бетонному мосту, теряющийся во мгле за спиной лимузин, утомительный путь в обход пруда, его отвратительный запах в ноздрях, хруст гравия под ногами, пронизывающий до костей холод, и ее чувства при виде маячащего впереди массивного дома. Бесполезно. Ей не верилось в правоту Лайонела. И это означало, что они идут в ловушку. Каким-то образом им удалось оттуда выбраться — во всяком случае, троим. А теперь невероятным образом они возвращаются туда. Даже понимая, что Лайонел должен знать результаты действия реверсора, было невозможно постичь самоубийственную глупость их возвращения.
Последние ярды по засыпанной гравием дорожке. Подъем по широким ступеням на крыльцо, снова стук туфель по бетону. Двустворчатые двери впереди. Эдит передернуло. «Нет, — подумала она, — я не войду внутрь».
Но тут Барретт открыл перед ней дверь, и без единого слова она снова вошла в Адский дом.
Они остановились, и Барретт закрыл дверь. Эдит увидела, что ваза упала на пол и разбилась.
Барретт вопросительно посмотрел на Фишера.
— Не знаю, — сказал тот.
Барретт напрягся.
— Вы должны раскрыться.
Возможно ли, что Фишер утратил экстрасенсорные способности? Его ужаснула мысль, что для выяснения результатов придется привезти в Мэн другого экстрасенса.
Фишер отошел от них и беспокойно огляделся. Действительно, что-то изменилось. Впрочем, это могла быть хитрость. Его дурачили и раньше, и он не позволит себе снова подставиться.
Барретт нетерпеливо следил за ним. Эдит взглянула на мужа и заметила его состояние.
— Попытайтесь, мистер Фишер, — настойчиво проговорил он. — Я вам гарантирую, что ничего не случится.
Фишер, не оглядываясь, прошел через вестибюль. Как ни удивительно, атмосфера действительно изменилась. Даже не раскрываясь, он чувствовал это. И все же насколько она изменилась? Насколько можно верить Барретту? Его теория звучала неплохо, но Барретт не просто просил его поверить в свою теорию. Он просил поставить на нее жизнь.
Фишер продолжал двигаться вперед. Он уже прошел через арку в большой зал и слышал за собой шаги Барретта. Войдя в зал, экстрасенс остановился и огляделся. Пол здесь был усеян разбитыми предметами. Гобелен на стене напротив покосился. Что же сделал реверсор? Фишеру очень хотелось узнать, но он боялся что-либо предпринять, чтобы выяснить это.
— Ну? — спросил Барретт.
Экстрасенс отмахнулся от него. «Сделаю, когда буду готов», — сердито подумал он.
Фишер неподвижно стоял и, прислушиваясь, ждал.
А потом, повинуясь порыву, сбросил барьеры. Закрыл глаза, раскинул руки и растопырил пальцы, втягивая все, что могло витать в атмосфере.
Его глаза распахнулись, и он растерянно огляделся.
Здесь ничего не было.
Вернулось недоверие. Фишер развернулся и бросился мимо Барретта с женой. Эдит встревоженно посмотрела на него, но Лайонел схватил ее за руку, удерживая от паники.
— Он встревожился, потому что нечего ловить, — сказал он ей.
Фишер выбежал в вестибюль. Ничего. Он пробежал по коридору в церковь и распахнул дверь. Ничего. Он вернулся и прыжками спустился по лестнице, не обращая внимания на боль в голове. Проскочив через двери бассейна, он понесся в парилку, распахнул дверь туда и остановился.
Ничего.
Фишер в трепете вернулся.
— Не могу поверить.
Он снова бросился вдоль бассейна в коридор и спустился в винный погреб. Ничего. Потом, хватая ртом воздух, метнулся назад, вверх по лестнице. Театр. Ничего. Бальный зал. Ничего. Бильярдная. Ничего. Кухня. Ничего. Обеденный зал. Ничего. Он пронесся по большому залу и вернулся в вестибюль. Барретт и Эдит все еще стояли там. Фишер, тяжело дыша и шатаясь, встал перед ними. Он начал было что-то говорить, но замолк и бросился к лестнице. Барретт ощутил прилив торжества.
— Делосделано, — сказал он. — Сделано, Эдит. Сделано!
Он обхватил ее руками и прижал к себе. Ее сердце колотилось. Ей все еще не верилось. Однако Фишер был вне себя. Она смотрела, как он перепрыгивает через две ступеньки.
Экстрасенс пробежал по коридору в комнату Барретта и нырнул внутрь. Ничего! Повернувшись с ошеломленным криком, он снова бросился в коридор, в комнату Флоренс. Ничего! По коридору в свою комнату. Ничего! Через апартаменты Беласко. Ничего! Всемогущий Боже! Ничего! В голове его раздавались удары, но он не обращал внимания. Фишер пронесся по коридору, распахивая двери в свободные комнаты. Ничего! Куда бы он ни пошел — ничего, абсолютно ничего! В нем вскипело ликование. Барретт сделал это!
Адский дом чист!
Ему было нужно сесть. Шатаясь, он подошел к ближайшему креслу и, сгорбившись, упал в него. Адский дом чист. Это невероятно. Он отодвинул в сторону мысль, что придется отказаться от всего, во что он верил. Это было не важно. Адский дом очищен, темные силы изгнаны отсюда этим фантастическим — чем? — стоящим вон там Из горла вырвался хриплый смех. А он-то назвал это кучей хлама! Господи Иисусе, кучей хлама! Почему Барретт не двинул ему в зубы?
Фишер сгорбился в кресле, закрыв глаза и пытаясь отдышаться.
Внезапно наступила реакция. Если бы Флоренс протянула еще час. Всего час! И вдруг он ощутил злобу на Барретта, что тот оставил ее одну.
Эта злоба пройдет. Ее заслонит трепетное восхищение перед физиком. Терпеливо и упрямо Барретт делал свое дело, зная, что никто не верит в его правоту. А он все время был прав. Фишер изумленно покачал головой. Это чудо. Он глубоко вздохнул и не сдержал улыбки.
В воздухе по-прежнему стояла вонь.
Но не смрад смерти.
* * *
14 ч. 01 мин.
«Кадиллак» въехал в очередной сгусток непроницаемого тумана, и Фишер немного притормозил. Он решил оставить машину себе и продать ее, если получится, а деньгами поделиться с Барреттом. Не получится — он утопит чертову штуковину в озере, но Дойч ее больше не увидит. Фишер надеялся, что Барретт найдет способ вытащить реверсор из Адского дома, прежде чем Дойч наложит на аппарат лапу. Такой прибор должен стоить небольшого состояния.