— Каждый из нас не более чем пыль, — буркнул Носящий Желтую Маску, поплотнее закутываясь в длинный плащ. — И лишь ненависть Азаг-Тота позволяет нам возвыситься.
Элигор, герой десяти войн и повелитель шестидесяти легионов, покосился на него, хмыкнул и снова перевел взгляд на дюны.
Никто не знал, как на самом деле выглядит ближайший помощник Великого Господина, его лицо всегда скрывала безучастная маска, голову украшал тяжелый золотой шлем, а долговязую фигуру — простой плащ. Носящий Желтую Маску, жестокий ключник замка Кадаф, был единственным из гиперборейских иерархов, который не растворился в пыли и тысячи лет терпеливо ожидал возможности возрождения.
Теперь он призвал Элигора.
— Великий Господин пленен, — выдержав паузу, сообщил Носящий Желтую Маску. — Нелюдям удалось сковать его, и мы обязаны прийти на помощь. В противном случае наше пребывание здесь затянется на неопределенный срок.
— Нелюди владеют Землей?
— Нет, — ответил ключник замка Кадаф. — Доминирующей расой по-прежнему являются челы, но они позабыли магию.
— Пошли по пути, который предлагали вожди Атлантиды? — усмехнулся Элигор.
— Да.
— Безумцы. — Повелитель шестидесяти легионов повел могучими плечами. — Послушай, ключник, я думал, что, находясь здесь, мы полностью отрезаны от мира.
Элигор мог позволить себе столь небрежный тон в общении со вторым иерархом Кадаф: бесчисленные военные подвиги сделали его любимцем Азаг-Тота.
— Так и есть, — подтвердил Носящий Желтую Маску. — До сих пор я с огромным трудом узнавал новости о мире. Но когда перерожденная Тасмит открыла врата Нанна, я сумел зацепиться за этот канал, и теперь у меня есть возможность получать информацию. — Ключник замка Кадаф медленно прошелся по площадке. — Очень несовершенный, очень слабый доступ в мир. Но он есть.
— И что ты узнал?
— После гибели Ктулху Тасмит, в мире ее называют Вероникой Пономаревой, попала в трудное положение. Я предвидел это и хочу сказать, что до сих пор наложница оправдывает возложенные на нее надежды. Ее действия разумны и правильны. Она сумела создать раскол среди Великих Домов и скоро призовет тебя.
— Мы будем воевать?
— Не спеши, — желтая маска ключника недовольно качнулась. — Выслушай до конца.
Воин поджал губы.
— Ктулху успешно выполнил свою миссию: он сумел зажечь в душе перерожденной пламя ненависти Великого Господина. Тасмит убила в себе человское прошлое и полностью осознала собственное предназначение. Что бы ни случилось, как бы она ни поступила, помни: Вероника Пономарева — самый преданный адепт Азаг-Тота на Земле, верный носитель его благодатной ненависти. И ты, — ключник замка Кадаф выдержал тяжелую паузу, — должен будешь подчиняться наложнице так, словно ее устами говорит сам Великий Господин.
— Да хранит нас его ненависть, — пробормотал Элигор.
— Тасмит идет по лезвию, она вынуждена играть. Возможно, она будет требовать от тебя странные вещи. Неприятные. Можешь выражать свое мнение на их счет, но подчиняйся. Если Вероника сочтет нужным, она, по возможности, посвятит тебя в свои планы. Если нет — просто подчиняйся.
Элигор склонил голову:
— Я все понял.
Замок, штаб-квартира Великого Дома Чудь.
Москва, проспект Вернадского, 3 августа, пятница, 17:11
Гюнтеру еще не доводилось совершать такое количество дел в столь короткий срок. Срочное совещание штаба гвардии, с личным участием самого великого магистра плавно перетекло в доклады командиров подразделений, инструктаж, описание текущих событий. Каждый из офицеров требовал особого подхода, каждому — предельное внимание, на авторитете Леонарда де Сент-Каре далеко не уедешь, гвардия должна верить и своему непосредственному командиру. После этого — консультации с магистрами лож и рабочая встреча с главами магических мастерских Ордена, для уточнения схемы координации действий в боевых условиях. В перерыве — интервью пронырливым репортерам «Тиградкома». От бесконечной вереницы неотложных дел голова пойдет кругом у любого, но только не у него. Шайне с восторгом окунулся в решение сложнейших проблем, стараясь внимательнейшим образом вникать в суть происходящего. Он был готов к этому: будучи начальником штаба гвардии, Гюнтер получил необходимый опыт управления вооруженными силами Ордена, а дополнительные обязанности не отнимали, а напротив — прибавляли сил.
Разобравшись с самыми главными вопросами, Шайне наконец выкроил время для этой встречи. Необходимой, важной, он должен был провести ее раньше других, но сознательно оттягивал свой поход. Он не хотел сюда идти. Он мечтал здесь оказаться.
Гюнтер на мгновение остановился, поправил висящий на груди медальон мастера войны и решительно толкнул тяжелую дверь.
Веронику поместили в просторную, но скудно обставленную комнату, расположенную на одном из этажей мастерской войны. Это была не тюрьма — Гюнтер четко уловил желание великого магистра не оказывать на пленницу чрезмерного давления и отправил гиперборейскую ведьму в один из тренировочных залов, в которых рыцари отрабатывали боевые арканы. Стены помещения были надежно защищены от воздействия даже очень сложных заклинаний, поэтому, если бы Веронике неожиданно взбрело в голову вырваться из Замка, сделать это оказалось бы непросто.
Шайне плотно прикрыл за собой дверь, быстро просканировал зал — собравшись навестить пленницу, он приказал отключить все следящие арканы и устройства, но лишняя предосторожность не помешает — и только после этого внимательно посмотрел на ведьму.
И снова поразился ее необычной красоте.
Чего здесь было больше, подлинного влечения или тяги к запретному? Бритая голова, с черной татуировкой на правой стороне — заковыристой подписью Азаг-Тота, хищное лицо с прямым, несколько более длинным, чем хотелось бы, носом. Веронику можно было с одинаковым успехом назвать и красавицей, и уродиной. С другой стороны, манящие полные губы, стройная фигура, скрытая под белым балахоном, но командор успел оценить великолепное сложение девушки во время обыска, а самое главное — глаза! Невозможные, отталкивающие и завораживающие, запоминающиеся навсегда, золотые глаза гиперборейской ведьмы.
А еще Понтер почувствовал исходящие от пленницы волны магической энергии. Вероника не пыталась скрыть или приуменьшить свою силу, с ленивым презрением демонстрируя ее тюремщикам.
«Это называется обряд Разделения Ужаса, — припомнил Шайне. — Чтобы иметь такую силу, ты вынуждена убивать». Но вместе с отвращением командор вдруг ощутил странное чувство… Жалость? Сочувствие?
— Здравствуй, командор войны.
Она стояла в центре зала, неподвижно глядя в дальнюю стену, обожженную ударами сотен «Шаровых молний», и даже не соизволила перевести взгляд на вошедшего командора. Запястья ведьмы были перехвачены шелковыми веревочками, выходящими прямо из каменного пола комнаты. Тоненькие нити были слабыми только на первый взгляд: артефакт «Пастуший якорь» мог удержать на привязи даже взбешенного дракона.