ВТОРОЕ ОТКРОВЕНИЕ АЗАГ-ТОТА.
— Ты будешь присутствовать во время обряда? — негромко спросила Вероника.
Она закончила вычерчивать на полу причудливые символы и, бросив кисточку в чашу с багровой краской, вытирала руки. В углах небольшой комнаты курились благовония, а к одной из стен был прибит разорванный трупик жертвенного ястреба — именно его кровь стала основой для краски ведьмы.
— Я обязан присутствовать, — усмехнулся Гюнтер.
— Ты все еще не доверяешь мне? — В голосе девушки не было гнева, только легкая обида. — Разве я не доказала искренность своего желания сотрудничать с Орденом? Я отдаю вам самое ценное, что есть у Азаг-Тота, — его наложниц.
— Еще не отдала, — уточнил Шайне.
— Вы будете знать их после того, как я завершу обряд.
— Вот тогда мы и поверим в твою искренность.
Вероника поджала губы, затем улыбнулась:
— Хорошо. Давай табличку.
Гюнтер протянул один из двух бронзовых прямоугольников, найденных у ведьмы во время обыска.
— И «стим».
Девушка разломила ампулу, осторожно смочила бесцветной жидкостью поверхность таблички и бережно поместила ее в центр начертанных правильным кругом символов. Вторую ампулу она, не распечатывая, положила рядом.
— Сколько времени займет обряд? — Шайне посмотрел на часы. — Через час я должен быть у великого магистра.
— Ты успеешь.
Вероника сбросила на пол легкий халат и заняла место жреца. Церемония, к которой она готовилась, не требовала от ведьмы полного обнажения, но девушка знала, что это понравится Гюнтеру, и сочла необходимым доставить мастеру войны небольшое удовольствие. Помимо собственно обряда, девушка планировала провести еще одно мероприятие, эксклюзивно для Шайне, и в целях его успешного завершения Веронике требовалось вывести Гюнтера из равновесия.
Это удалось. Ведьма услышала, как потяжелело дыхание мастера войны, и поняла, что жадный взгляд Шайне ощупывает каждую черточку ее совершенного тела. Сейчас — только взгляд, но совсем недавно руки Гюнтера смело путешествовали по чарующим изгибам Вероники, а его стоны могли разбудить мертвого. Ведьма знала, как доставить любовнику наивысшее блаженство, и не сомневалась, что мастер войны хорошо запомнил проведенное с ней время.
— Надеюсь, ты не будешь против, если я прочту заклинание на азаме? — не оборачиваясь, спросила девушка.
Немногие жители Тайного Города могли похвастаться знанием древнего языка гиперборейцев. Шайне откашлялся:
— Ведь этого требует обряд?
— К сожалению, во времена расцвета Гипербореи Азаг-Тот не говорил по-русски.
— В таком случае, как я могу быть против?
— Хорошо. — Вероника склонила голову, и стены замка услышали злые и могущественные звуки древнего азама:
Именем Воплощенной Ненависти, да будет проклята в веках твоя кровь! Именем твоим, Великий Господин, да будет проклята в веках твоя кровь! Именем твоим, Азаг-Тот, да будет проклята в веках твоя кровь! Я прошу благословить мой обряд! Прими ярость моего почитания в знак уважения и ненависти к тебе!
Ведьма взяла в левую руку медный кинжал и твердо провела лезвием по предплечью правой руки. На бронзовую табличку упали первые капли крови.
Кровь, проклятая твоей мудростью, взывает! Кровь, спрятанная твоей волей, требует! Кровь требует ненависти! Кровь требует благословения, Чтобы служить тебе!
Бронзовая табличка вспыхнула синим пламенем. Ледяным пламенем Кадаф, и волны обжигающе холодного ветра захватили комнату. Гюнтер, чувствуя, как стремительно покрывается мурашками кожа, отступил к стене и с уважением посмотрел на Веронику: обнаженная девушка не обращала на беспощадный ветер ни малейшего внимания.
Волей твоей, Азаг-Тот, Я требую знания о сестрах своих, Проклятых сестрах, Наложницах ненависти твоей!
Синий гиперборейский огонь охватил символы, и над ними образовалось густое красное облако: кровь жертвы.
— Я требую знаний!
Ведьма вошла в облако, и на ее коже появились капли крови.
— Да!!
Ледяной ветер завывал, стены комнаты покрылись кристалликами инея, Гюнтера трясло от холода и от близости дикой, первобытной силы, вызванной из небытия странным обрядом. Силе не нравилось присутствие рыцаря.
— Я требую знаний!!
Девушка, с ног до головы покрытая кровью жертвенного ястреба, вскинула руки и без сил рухнула на пол. — Вероника! Вероника!
Ведьма открыла золотые глаза и слабо улыбнулась, увидев встревоженное лицо мастера войны.
— Гюнтер… У меня получилось… У меня все получилось!
Шайне провел рукой по лбу девушки:
— Неужели каждый гиперборейский обряд требует таких усилий?
— Нет… — прошептала Вероника. — Но я справилась… Я сумела.
— Ты узнала других перерожденных?
— Да. — Девушка глубоко вздохнула. — Поцелуй меня, пожалуйста.
Гюнтер склонился и коснулся губ ведьмы. Жадных, сладких. Он уже познал их вкус, но сейчас поцелуй заиграл какими-то новыми красками. В голове зашумело. Шайне с трудом оторвался от Вероники и удивленно посмотрел в ее золотые глаза.
— Что-то не так?
— Не знаю… — рыцарь облизнул губы. — Наверное, жертвенная кровь…
— Нет, — тихо ответила девушка. — Это вкус Золотого Корня.
Гюнтер вздрогнул, но оторвать взгляд от манящих золотых глаз ведьмы было выше его сил.
— Ты когда-нибудь пробовал его?
Шум в голове усиливался, становился изысканным, притягательным. Этот шум и прекрасная женщина, уютно устроившаяся в его объятиях, обещали невиданное прежде наслаждение. — Мне нельзя, — хрипло пробормотал мастер войны. — Это смерть…
— Это жизнь.
Золотоглазая ведьма улыбнулась, и в ее руках появилась ампула с бесцветной жидкостью.
* * *
— Вероника выполнила наше условие, — доложил Гюнтер. Он остановился в шаге от трона великого магистра и протянул повелителю Ордена лист бумаги. — Вот имена и генетические коды двух других перерожденных наложниц Азаг-Тота. Они в наших руках!
— Прекрасно.
Леонард мельком взглянул на лист и уже собирался вернуть его Гюнтеру, но остановился, перечитал последние строчки и удивленно воззрился на мастера войны:
— Ты уверен?
— Насколько я вообще могу быть уверен в происходящем, — пожал плечами Шайне. — С другой стороны, Веронике нет смысла врать: она знает, что мы проверим ее слова.