Вторая автоматная очередь снова прошла мимо цели, пули врезались в окна, зазвенело разбитое стекло, раздался истошный крик, а бродяга, едва коснувшись земли, вновь совершил немыслимый прыжок. Казалось, ему удастся уйти, но двое мужчин, выскочившие из «Чероки», взяли жертву под перекрестный огонь. Хладнокровно и очень профессионально. Даже то, что третий прыжок стал самым высоким – водитель был уверен, что бродяга при желании мог бы запрыгнуть на крышу пятиэтажки, – убийц не смутило. Мышиный комбинезон потемнел от крови, тело, еще мгновение назад поражавшее своими возможностями, нелепо завертелось и мешком грохнулось на серый асфальт двора.
Забытая сигарета догорела до фильтра и обожгла водителю пальцы. Он судорожно взмахнул рукой, отбрасывая окурок, и посмотрел на джип: блестящий автомобиль выехал со двора.
– Алло, Адольфус, мы прикончили старика! – похвастался в телефон один из бандитов. – Нет, тело забрать не успели – пришлось пошуметь, и полиция могла появиться в любую минуту. – Бандит выслушал мнение начальника, и от его самодовольного тона не осталось и следа. – Адольфус, но ведь главное, что мы подчистили! Но ведь…
Он отключил трубку и нахмурился.
– Ругается? – спросил второй убийца, сидящий за рулем «Чероки».
– Еще как, – бандит достал сигарету. – Почему тело не забрали? Сам бы поехал и забрал. Лохи о стрельбе сразу в полицию стуканули…
– Без базара!
– Вот и я говорю! – Бандит помолчал. – Главное, что мы старика завалили. Лифтер вообще облажался – упустил последнего гаврика в канализацию.
– Двух завалили, а одного упустили, – протянул водитель.
– Поэтому Адольфус и бесится.
* * *
Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь
Москва, Ленинградский проспект,
1 августа, среда, 06.29
– Юрбек, я ведь обещал, что мы вплотную займемся вашей проблемой. – Сантьяга чуть слышно вздохнул. – Но вы должны понять, чудес не бывает. Я не могу найти вора за десять минут. – Пауза. – Да, я знаю, что прошло двенадцать часов, но ведь злоумышленники не оставили никаких следов! – Снова пауза, голос комиссара слегка похолодел. – Юрбек, вряд ли в ваших интересах поднимать вопросы взаимоотношения между Темным Двором и его вассалами. А кроме того, – Сантьяга слегка повысил голос, перебивая собеседника, – если бы вы все-таки сказали, что именно похищено, то, я уверен, расследование продвигалось бы гораздо энергичнее. – Снова пауза. – Ну, как хотите. Когда у меня будет какая-либо информация, я немедленно поставлю вас в известность.
Комиссар положил трубку и посмотрел на сидящих за столом наемников.
– Извините, господа.
– Понимаю, дела. – Кортес мастерски скрыл зевок. – Какие-то проблемы?
– Обокрали Юрбека Томбу, – поморщился Сантьяга. – Причем действовал кто-то из Тайного Города – магическая защита пройдена очень профессионально.
– Нужно обладать изрядным безрассудством, чтобы наехать на Темный Двор, – пробубнил Артем.
Несмотря на то что молодому наемнику, в отличие от напарника, удалось чуточку поспать, выглядел он ненамного лучше напарника.
– Ладно, найдем. – Комиссар посмотрел на Кортеса: – Вернемся к делам.
– Да. – Наемник потер переносицу. – Честно говоря, рассказывать особенно нечего. Система безопасности у хванов великолепна. – Кортес хмыкнул. – В отличие от Юрбека. Несмотря на все усилия, четырехрукие засекли нас задолго до подхода к плантации и контролировали все наши перемещения. Из разговора с местными челами я понял, что они стараются не заходить на территорию хванов, а значит, у наших друзей не так много работы.
– Это окончательный вывод?
– Да, – подтвердил Кортес, – окончательный и официальный. Похищение Золотого Корня с плантации невозможно. По крайней мере, обычными челами.
– Ну что же, господа, благодарю за сотрудничество, – пожал плечами нав. – Плата за контракт будет переведена на ваш счет немедленно. И… – Сантьяга помолчал. – Я ошибаюсь или у вас в рюкзаке есть Золотой Корень?
– Всего лишь «горный сироп». – Кортес откинул клапан и продемонстрировал комиссару бутылку. – Нера подарил.
– Это знак уважения, – покачал головой нав. – Хваны мало кому делают такие дорогие подарки.
– Мы немножко подружились, – признался Кортес. – Нера оказался наслышан обо мне, и мы… гм… разговаривали почти всю ночь.
Сантьяга подчеркнуто внимательно изучил воспаленные глаза наемников и чуть улыбнулся:
– Я бы рекомендовал вам выспаться.
– Мы только об этом и думаем, – не стал скрывать свои чувства Артем.
– Я даже не буду предлагать вам заняться расследованием жалобы Юрбека, – продолжил комиссар. – Впрочем, ваш гонорар, скорее всего, превысит стоимость похищенного.
– А что у него украли? – невинно осведомился Артем.
– Уважаемый Юрбек пока не хочет об этом говорить. Какие-то ювелирные изделия.
– Томба известный коллекционер. – Кортес не смог скрыть зевок. – Вполне возможно, он еще сам не знает, что потерял.
– Может быть, – согласился Сантьяга.
И только после того, как наемники покинули Цитадель, поймали такси и достаточно далеко удалились от штаб-квартиры Темного Двора, Кортес посмотрел на Артема и пробурчал:
– Что ты думаешь насчет Юрбека?
– Христофан нашел горячую голову, – медленно произнес молодой наемник. – Или решился на операцию сам. Надо разнюхать все обстоятельства, возможно, нам удастся немножко заработать на этом деле.
Кортес вздохнул:
– Надеюсь, ты прав. Но у меня не очень хорошие предчувствия.
* * *
Лабиринт. Москва, где-то под землей,
1 августа, среда, 06.43
Сколько прошло времени? Часы? Минуты? Дни?
Все, что произошло после того, как он нырнул в канализационный люк, Хомяк помнил очень смутно. Последнее отчетливое ощущение – злые автоматные пули, врезающиеся в его тело, и нестерпимая боль. Яростная, всепоглощающая боль. Хомяк понял, что умрет. Он хотел умереть, избавиться от жгучего огня, терзающего нервы, но пропитанный «стимом» организм продолжал сопротивляться, бороться за жизнь.
Рухнув на влажный пол подземного коридора, Хомяк сразу же поднялся на ноги и, спотыкаясь, хватаясь за стены, побежал прочь, подальше от люка. Подальше от преследователей. Его оглушенный мозг даже не пытался контролировать перемещения по извилистым ходам. Разум уступил место инстинкту самосохранения, и только сейчас, когда прошло черт знает сколько времени, когда серый комбинезон насквозь пропитался кровью, а руки оказались сбитыми и исцарапанными, Хомяк немного пришел в себя.
– Где я?