— Учтите, милорд, что Бухара существовала уже тогда, когда русские с дубинами в руках еще только отвоевывали свои леса у медведей!
— Увы, милорд, увы! А в Индии государство возникло тогда, когда наших с вами предков и на Британских островах-то не было!
— Джентльмены! Я еще раз напоминаю вам: мы собрались здесь не для того, чтобы выяснять, кто виноват, или соревноваться в патриотизме! Мы должны принять решение о дальнейших действиях. Русские не должны чувствовать себя безнаказанными!
— Милорд. Я могу с уверенностью сказать, что в настоящий момент империя не готова дать адекватный ответ русским на поле брани. У нас есть корабли, есть полки, есть люди, но, by Jingo, — скрежещущий голос вспомнил словечко времен последней Русско-турецкой войны и кризиса на Балканах, — у нас просто нет оружия. В смысле: оружия, сопоставимого с русским. Предположим, мы уговорим нашего уважаемого коллегу привести войска из Индии…
— Ни за что! — отчеканил командный голос.
— Сэр, я ведь сказал «предположим». Итак, мы перевезли войска из Индии. Где они высадятся, не столь важно. Итак, у нас есть армия в сто — сто пятьдесят тысяч солдат. Отлично обученных ветеранов. И что? Русские разнесут ее в пыль своими «юникорнами», как только наши солдаты покинут зону досягаемости корабельной артиллерии. Да и там они не будут чувствовать себя в безопасности: новейшие русские артсистемы могут расстреливать наши корабли, находясь вне зоны досягаемости морских орудий. Предположим, что мы введем воинскую повинность…
— Катастрофа! — хор из нескольких голосов.
— Я сказал «предположим»! Мы соберем под наши знамена три, четыре, а то и пять миллионов солдат. И что? Сколько требуется времени, сэр, чтобы сделать из зеленого новичка солдата?
— Не менее года! — вновь отчеканил командный голос. — Это если пехотинец. Кавалерист, артиллерист, сапер требуют более длительной подготовки.
— Благодарю вас, сэр. Итак, через два года у нас армия из пяти миллионов человек. Мы высаживаемся в России… Сэр! Совершенно неважно, где мы высаживаемся! В конце концов, у России достаточно протяженная береговая линия, чтобы мы могли отыскать подходящие места для высадки. Мы высаживаемся. И что дальше? Русские просто подвозят больше «юникорнов», больше патронов, подтягивают блиндированные мобили и поезда, их кавалерия свирепствует на наших коммуникациях. В результате у русских не тридцать тысяч, а три миллиона британских пленных. Dixi! [103]
— Откровенно говоря, картина безрадостная, — скрипучий голос не мог скрыть волнения. — Милорд, неужели все действительно ТАК скверно?
— На самом деле, сэр, — резкий голос чуть заметно дрогнул, — все гораздо, ГОРАЗДО хуже! В нарисованной картине не упомянуты восстания фениев в Ирландии, мятежи метисов в Канаде, бунты сикхских полков и, наконец, не рассматривается возможное вторжение русской армии в Индию. При этом они либо договорятся с Абдурахман-ханом, либо пройдут через Персию…
— Либо, — вежливое замечание, сделанное совершенно мертвым голосом, — либо и то и другое.
Долгая пауза, напоминающая кладбищенскую тишину или молчание склепа…
— Джентльмены! А что мешает нам бить врага его же оружием? У нас проблемы с фениями? Назревают мятежи в Канаде и Индии? Так давайте же отплатим той же монетой: устроим восстания на Кавказе, в Средней Азии, в Финляндии, в Польше, в Прибалтике… Пусть византийцы на собственной шкуре прочувствуют ту мерзость, которую они уготовили нам!
— Сэр, как было бы хорошо, если бы ваши слова можно было превратить в дела. Сейчас в Среднюю Азию отправлен новый генерал-губернатор, генерал от инфантерии Духовский. Как нам стало известно, одной из поставленных перед ним задач является ликвидация автономии Хивы и Бухары. Что он и станет делать со всей старательностью. Новым генерал-губернатором на Кавказе назначен генерал Ала-хазов, командовавший одной из армий во время… в Петербургской операции. Он сам из кавказских народов, так что, возможно, сможет ликвидировать остатки сепаратизма относительно мирно, но можно быть уверенным, что любая попытка мятежа будет пресечена им быстро, жестко и кроваво. В Финляндии уже сейчас целыми хуторами расстреливают или высылают в Сибирь даже за кремневое ружье, найденное в доме. Русские солдаты гоняют финских патриотов по лесам, словно диких зверей. В Польшу направлен генерал Ренненкампф, наделенный самыми широкими полномочиями. За один только месяц он заслужил у поляков красноречивое прозвище «Вешатель», а выражение «галстук Ренненкампфа», обозначающее петлю, стало крылатым. В Эстляндских и Лифляндских губерниях, где еще недавно мы могли рассчитывать на благожелательное отношение к нам и к нашим интересам, свирепствует полковник Волкобой со своими казаками. По любому поводу, даже подозрению, людей ссылают в Сибирь, а то и просто казнят на месте. Мне сообщили, что одна из латтгалльских семей была выслана только за то, что при прохождении через их фольварк нашего гусарского эскадрона глава семьи продал солдатам Ее Величества воз сена, а хозяйка угостила их молоком.
— Негодяи!
— Возможно, но хочу заметить, что все эти негодяи — люди, безусловно и беззаветно преданные императору Николаю. И потому любое выступление сейчас, сэр, приведет лишь к окончательному разгрому нашей агентуры, и без того уже изрядно прореженной стараниями этой новой организации «кей-джи-би». Нет, джентльмены, сейчас мы должны признать: без тщательной подготовки, без перевооружения, без реорганизации армии нам не удастся ничего!
— Вот в связи с последним мне бы хотелось, — бодрый моложавый голос, — обратить ваше внимание, джентльмены, на предложение некоего Бэзила Захарофф. [104] Фирма «Норденфельдт», чьим представителем является Захарофф, информировала нас о своей готовности начать массовый выпуск пулеметов системы Максима…
— Позвольте, сэр, но, насколько мне известно, — скрежещущий голос приобрел ироничную окраску, — мистер Максим имел один из «юникорнов» еще до всей этой… Петербургской операции. Так почему же фирма «Максим-Норденфельдт» не желает производить их? Мне думается, что в этом случае патриотизм неуместен!
— Мало того что сам Максим купил «юникорн» непосредственно у самого Рукавишникова, но и нам удалось захватить несколько этих пулеметов во время… Петербургской операции. Правда, к сожалению, захваченные нами «юникорны» сильно покорежены. Однако совершенно неожиданно выяснилось, что они, как это ни странно, отличаются по конструкции. И тот, который был приобретен у Рукавишникова, прекрасно работает в помещении и на полигоне, но совершенно не выносит полевых испытаний! Его клинит уже на втором десятке патронов. Что с ним сделали эти московиты, сказать пока сложно, но… Тщательно измерив все детали, господин Максим сумел повторить конструкцию, но она повела себя еще хуже оригинала — отказы и поломки начались уже при испытании в мастерской!