– Приветствую вас, господа офицеры! У меня очень мало времени, потому позвольте сразу перейти к делу. Понимаю, что в целом провалил свое задание, и теперь вы остаетесь без резидента в секторе, но я не мог поступить иначе, полагаю, теперь вы уже понимаете, почему. У меня попросту не было времени готовить операцию по своему «уходу», и пришлось действовать именно так. То, что вы только что увидели… Они охотились именно за этим – рискну назвать его артефактом некой инопланетной цивилизации; впрочем, вы наверняка пришли к тому же мнению. Так вот, я считаю, что и вся война была развязана именно из-за этого. Я лично участвовал в розыске и аресте Ларри Черногорцева – думаю, вы в курсе, кто это, – и в обыске его дома, который вы только что видели. Мне посчастливилось первым найти и спрятать сделанную им запись и уничтожить коммуникатор, предварительно скопировав координаты места, где она была сделана. Когда я просмотрел запись, то понял, что должен немедленно и любой ценой передать ее вам. Возможно, цена, которую я за это назначил, покажется слишком высокой, ведь вместе со мной рухнет и вся налаженная агентурная сеть, но другого выхода у меня нет. Тем более что, по моим данным, в руках противника уже находится один из подобных артефактов – увы, это все, что я знаю. К сожалению, больше мне не удалось выяснить никаких подробностей. Насчет Ларри не беспокойтесь – я в курсе результатов всех его допросов и сделаю так, чтобы он не успел сказать лишнего. Теперь главное – IPN-координаты планеты, где Черногорцев обнаружил артефакт, следующие: 730.53.89.HPSC.050.33.5–1.0822. Это было последнее сообщение агента «Рон-107». Конец связи…
Изображение дернулось и исчезло.
– Петька… – тихонько прошептал Чебатурин. И, отвечая на незаданный вопрос, пояснил, глядя куда-то в сторону: – Это Петр Нефедов, крестник покойного Джерома фон Вагнера, моего близкого друга. Я знал его еще восемнадцатилетним мальчишкой, он тогда как раз поступал в офицерское. Очень перспективный мальчик… был. Никогда даже не думал, что он внедрен, почему-то считал, что парень служит где-то за четвертым поясом. Впрочем, простите, зачем я вам это рассказываю, вы ведь наверняка все и без меня знаете?.. – пожав плечами, Чебатурин отвернулся.
– Господин адмирал, господин контр-адмирал, – поднявшись на ноги, капитан первого ранга Неман поочередно кивнул каждому из офицеров, – если позволите, мне хотелось бы…
– Я же сказал – «без чинов», – перебил подчиненного Политов, – присядь, Илья, мы не на плацу.
– Простите, Дмитрий Валерьевич! Я просто хотел сказать, что времени у нас намного меньше, чем кажется, поэтому необходимо срочно опросить всех непосредственных участников. В первую очередь, конечно, госпожу Бачинину, затем остальных. Хотя пилота О’Нила можно из списка исключить – насколько я понял из вашего рассказа, – особист вежливо кивнул Чебатурину, – он вряд ли принимал в случившемся хоть сколь-нибудь активное участие. Думаю, будет правильным сначала показать ей запись – она лично общалась с Черногорцевым, и просмотр может натолкнуть ее на какие-либо полезные воспоминания или мысли. Остальных я хотел бы пока изолировать друг от друга и поработать с каждым индивидуально.
– Тогда уж пускай и остальные смотрят, а изолировать ты их после станешь, Илья, – неожиданно встрял в разговор начальник разведотдела, – на дом этого Ларри ведь именно они наткнулись, да еще и несколько дней там провели, значит, вполне могли обнаружить что-то интересное. Кроме того, старший сержант Баков, так уж получается, по моему ведомству проходит, а он парень внимательный, подготовленный, на любые мелочи внимание обращать обучен. Да и вообще, нет у нас сейчас времени на все эти штучки с индивидуальной разработкой каждого, понимаешь? Просто физически нет. С учетом всего, что мы только что узнали, у нас буквально считаные часы, максимум – дни. Все, что нам сейчас необходимо, – это спланировать операцию по захвату этого… этой штуковины, причем сделать это с минимальным числом посвященных. Не знаю, возможно, это и паранойя, но я даже не уверен, стоит ли информировать о наших делах штаб Флота – слишком уж многое поставлено на кон. Ну, в целом, вот так…
– Хорошо, согласен, – поколебавшись несколько секунд, согласился с коллегой Неман. – Может, ты и прав, хотя я и сильно сомневаюсь, что после проведенного контрразведкой Корпорации обыска там могло остаться хоть что-то интересное. Если господин адмирал не против (Политов покачал головой), то пусть смотрят вместе. – Каперанг снова повернулся к Чебатурину: – Сергей Геннадиевич, я прекрасно понимаю ваши чувства относительно госпожи Бачининой и, поверьте, искренне рад, что все закончилось столь благополучно, но поймите и вы меня. Ваша невеста снова ухитрилась попасть в весьма неординарную ситуацию, и особый отдел просто не имеет права…
– Я все прекрасно понимаю! – отрезал контр-адмирал. – Только давайте не будем перегибать палку, хорошо? Надеюсь, моего слова, что Лика не покинет моих апартаментов, пока вы этого не захотите, достаточно?
– Э-э… конечно, достаточно, – неожиданно смутился контрразведчик. – Но, собственно, я не совсем это хотел сказать. То, что все, гм, фигуранты некоторое время останутся на корабле и будут в определенной степени ограничены в свободе передвижения, само собой разумеется. Относительно же госпожи Бачининой – я подразумевал необходимость провести с ней несколько бесед, и начать, боюсь, придется прямо сейчас.
Чебатурин неопределенно пожал плечами:
– Как вам будет угодно. Только с оглядкой на ее состояние – Лика сильно истощена, надеюсь, вы это понимаете?
– Безусловно, – облегченно ответил Неман, похоже, ожидавший более жесткого отпора со стороны начальника штаба. – Вы даже можете присутствовать при наших беседах, если захотите, конечно. Сейчас не время играть в секреты друг от друга.
Сергей Геннадиевич удивленно вскинул бровь, но промолчал. Главком в разговор тоже не вмешивался, пока что предпочитая слушать и периодически делая небольшой глоток чая из своей безразмерной кружки. Принесенный адъютантом кофе так и остался нетронутым – офицерам было не до того.
– Позволите, я вызову наших героев? – дождавшись кивка адмирала, Неман вышел в приемную. Политов неспешно поставил чашку на стол и взглянул на начальника разведки, каперанга Виктора Неустроева (на самом деле и он, и глава контрразведки находились на контр-адмиральских должностях, однако официально числились в ранге капитанов первого ранга):
– Виктор, хочу знать твое личное мнение: что это вообще может быть? Вся эта подземная штуковина. Твоя служба хоть что-то знает, хоть какие-то наметки имеете? Или как обычно: журналисты первыми узнали, а мы – от них? – пошутил он, намекая на профессию Лики.
Не пряча взгляда, Неустроев покачал головой:
– Увы, Дмитрий Валерьевич, увы, мне и всей моей службе! Мы действительно об этом не знали, и, поверьте, я ничего от вас не скрываю… и не думаю, что что-то скрывают от меня, так сказать, на вышестоящем уровне, – счел нужным пояснить он. – Наша агентура работала, но, должен признаться – и это тоже минус нам! – Корпорация не допускала ни малейшей утечки информации. Отдел стратегического анализа просто сходил с ума, но никакой логики в действиях МФК выявить не мог – противник захватывал планеты совершенно бессистемно, некоторые спустя какое-то время сдавал без боя, эвакуируя свои части, на другие высаживался по несколько раз – даже если на поверхности уже находились наши войска. Мы склонялись к тому, что большая часть этих акций – прикрытие каких-то иных, более важных, операций, как оно, впрочем, скорее всего, и было. Но вот в чем суть этих самых основных операций, мы так и не сумели понять.