— Выбора нет, — пожал плечами он. — Но не увлекайся, тебе еще за руль.
— Ты же знаешь, я не по тем делам! — Ходок аж просиял.
— Пейте, гуляйте, здесь съедобно практически все. — Леон обратился к Сандре.
— И девки без сифака, — радостно сообщил Ходок, подмигивая Вадиму и пританцовывая от нетерпения. — Если только сифак — камень на шею, и в болото. Надо что-то подарить молодоженам!
Леон вынул из кармана серебряные серьги. Ходок присвистнул:
— Невеста уссытся от счастья! Лучше мне отдашь… Или Сандре.
— Ну ты и крыса. — Сандра ткнула его локтем в бок.
— Да шутю я! Идем, поближе посмотрим на этот цирк.
Ходок поволок Вадима в проход, который еще не успел затянуться. Отсюда молодоженов не было видно, их скрывали головы гостей.
— Посторонись! В сторону! В сторону! — вопил он, распихивая руками сельчан, словно у него свербело в одном месте.
Вадим заметил, что аборигены делятся на два лагеря — нормальные и те, кого толстяк назвал мутами. Интересно, жених — мут или человек?
А вот и молодая семья. Растопырив тощие коленки, выпятив брюшко, на сене, как на троне, восседал плешивый мужичок с глазами навыкат. Поглядывая на тонкую девушку, закутанную в пожелтевшую тюль, он плямкал влажными губами. Хрен его поймешь. Человек вроде.
— Дорогие молодожены! — Мясистые губы Ходока растянулись до ушей. — Вы так прекрасны! Рад выразить свое почтение!
Не дожидаясь приглашения, он полез дарить серьги, Вадим остался на месте. И уйти неудобно, и участвовать в этом фарсе противно.
Путь Ходоку преградил длинный тощий мужчина с рыжей бородой, напоминающей валенок. Кто это? Свидетель? Или, судя по масти, брат невесты?
Девушка вытянула цыплячью шейку, мигнула. Она напоминала больную пичугу. Ходок пробился, разжал кулак — щеки девушки сразу зарумянились, глаза заблестели. Жених заплямкал губами сильнее, начал сучить лапками, сдвинул редкие брови у переносицы. Не обращая на него внимания, Ходок убрал волосенки невесты, приложил серьги к уху и, обернувшись к притихшей толпе, самодовольно оскалился.
Сельчане зааплодировали, разразились радостными воплями. Воспользовавшись всеобщим одурением, Ходок наклонился и что-то шепнул на ухо невесте. Она потупилась и зарделась. Коснувшись ее руки, Ходок вернулся к Вадиму и потащил его к БТР. По пути каждый урод считал своим долгом если не облобызать, то прикоснуться к щедрым гостям. Потому они и муты — мутит от них. Наперерез выскочила Анит с чашей свекольницы.
— Я для тебя сохранила. Это лучшая!
Одуревший от шума, утомленный тряской, Вадим глотнул, скривился, еще раз глотнул. Мерзейшая дрянь. Для самогона слабовата. Свекольное молодое вино! Обнадеживает только то, что оно натуральное. Нужно влить в себя еще пару глотков, чтобы хоть немного расслабиться.
По телу разлилось тепло, в голове зазвенело. Ничего себе чача! И вдруг мир окрасился в яркие тона. Что за дрянь они добавляют в пойло? Неплохо бы захватить баклажку в дорогу, для поднятия, так сказать, боевого духа.
Мир качнулся. Вадим тоже качнулся. Девушка схватила его за талию, поддержала. Приплюснутое личико, вздернутый нос… да она безумно похожа на пекинеса! Вот, сейчас усы вырастит, вывалит сложенной лопаткой язык… ка-а-ак гавкнет! Мысль настолько его позабавила, что он, тыкая в девушку пальцем, принялся лопотать:
— Пе… кинес! Ха-ха-ха! О-о-о! Пеки-нес. Го-о-о! О-о-о!
Пьяные возгласы и хохот слились в фоновый гул. Размахивая ручками, куда-то протопал жених. Следом несся перепуганный до смерти валенок-борода.
— Невефту украли… — брызгая слюной, на ходу плямкал жених.
— Не-вес-ту-у-у, — вопила толпа.
Возникло беззубое рыло с синим носом-картошкой, разинуло пасть. Вадим шарахнулся, увлекая Анит. Вон шевелюра Сандры… или не Сандры. Мало их тут лохматых… Леон? Ну и хрен с ним. С ним! Где ж еще? Вадим рассмеялся. Анит хихикнула. Под футболку нырнула ее ручка, царапнула. Аж мурашки побежали.
Елки какие-то. Палки. Анит. Анит пахнет травой и сеном. Волосы у нее мягкие, а губы — горячие. Маленькая упругая грудь…
…потолок — плотно подогнанные бревна. Анит сверху. Голая. Целует… Хорошо! Господи, как же здорово!
Вадим схватил ее, притянул ближе, руки скользнули вдоль позвоночника вниз и разошлись по двум ложбинкам… Как хорошо… Двум? Ложбинкам?!
Вмиг протрезвевший Вадим сбросил ее с себя. Вскочил… Жопастенькая… А жопы-то у нее две! Нет, полторы!
Чуть не трахнул… это! Ломанулся через заросли и заметил расстеленную тюль, тонкие ножки и белый зад между ними. Зад принадлежал Ходоку, ножки — украденной невесте. Судя во всхлипам и стонам, невеста была украдена по доброй воле.
Интересно, что бы делал Ходок, обнаружь он, что у его пассии — поперек? Вряд ли смутился бы. Потом еще бы и другим похвастался.
Леон и Сандра сидели за столом друг напротив друга и уплетали угощения за обе щеки. Вадим втиснулся между аборигеном и Сандрой и потянулся к зажаренному существу, напоминающему кролика. Что это на самом деле, он старался не думать.
— Быстро ты управился, — съязвила Сандра и таким взглядом одарила, что кусок стал поперек горла.
Чего это она? Неужто ревнует? Вот это номер!
— Не встал, — признался Вадим и запил мясо водой, со спиртным он решил больше не экспериментировать.
— Не встал! Думаешь, — она обратилась к Леону, — он успел или нет?
— Если и успел, то ему явно не понравилось. Ходок вон до сих пор трудится.
Обглодав куриный окорочок, Леон вытер руки о тряпичную скатерть (здесь все так делали), полез в карман и с невозмутимым видом вручил Сандре запечатанный презерватив. Девушка сначала не поняла, в чем дело. По мере того как до нее доходило, она жевала медленнее, медленнее, застыла, сглотнула и… покраснела. Похоже, такой реакции не ожидал даже Леон: вскинул брови, похлопал ее по плечу и сказал:
— Извини.
А все-таки трахаются они или нет? В братско-сестринские отношения между мужчиной и симпатичной девахой верилось с трудом. Любой бы давно трахнул Сандру. Молодая, здоровая девка. Красивая. Чистая. Или его лучевуха побила и он теперь не способен?
Наверное, она расстроилась потому, что любовник так ее уступает сопернику?
Откуда ни возьмись, появился довольный Ходок.
— А она и правда целкой была!
Вадиму захотелось подняться и зарядить в его самодовольную рожу. С размаху. Нет. Кирпичом. Вот где гнида! Похоже, Сандра была с ним солидарна и сверлила Ходока взглядом. Леону было по фиг. Вон тянется к бормотухе… Замер. Поднялся, опрокинув кружку с недопитым пойлом. Уставился вдаль, взбледнул. Вадим посмотрел, куда и он: ничего. Колышутся верхушки елей, кружат вороны… и не вороны даже, а черные точки. Но много, очень много.