Нет, тексты нужно употреблять сразу, еще горяченькими, только тогда в них еще присутствуют авторская удаль и задорный перчик. Поскольку сегодня они еще покуда писаны единственно для самого автора, для того, кто истинно понимает. А завтра этот текст — уже не твой, он становится уделом читателя. А как можно до конца доверять совершенно чужому, незнакомому тебе человеку?
За окном смеркалось. Пиво исполняло в трех животах легкие увертюры, и настроение у друзей было приподнятым. Близился час премьеры.
«Если он сегодня придет, тогда я ему скажу, — сосредоточенно думала Наталья, заталкивая под кровать упрямый пылесос далеко не последней марки с разболтанными колесами и шлангом, любящим иногда пожить своей собственной, отдельной от остального агрегата жизнью. — Сумею сказать. Он такой милый, симпатичный человек. Стеснительный и добрый. Безусловно, очень добрый. Поэтому он должен знать. Так будет лучше для всех».
Пылесос привычно занял свою тесную экологическую нишу под кроватью. Наталья выпрямилась, перевела дух и посмотрела в окно. Там горели окна соседнего дома. Уже стемнело. Но другая ее мысль была еще темнее.
«А если не придет, может, так оно и лучше. Будет проще жить. И все остальное».
Она успела протереть сервиз, расставить как положено чашки и блюдца и проинструктировать Варю, как себя вести при чужих людях и где держать носовой платок. Варвара выслушала внимательно и неоднократно кивнула, но в глазах ее уже плескались веселые чертенята: чувствовалось, что она от души предвкушает интересное и занимательное событие.
«Вся в меня», — вздохнула Наталья и напоследок окинула взглядом квартиру. Так полководец с командного холма обозревает расположение вверенных ему войск перед решительной схваткой. Именно в эту минуту и прозвенел звонок.
Немедленно все материнские наставления испарились, и Варенька с диким визгом бросилась в прихожую. Невзирая на бесконечные наставления Натальи, нужно ли открывать дверь незнакомым людям и что при этом спрашивать, она торопливо защелкала замками и с веселым звяканьем откинула цепочку. После чего Наталья услышала в прихожей сдавленный детский крик, и далее наступила тишина.
Сердце женщины замерло. Она без всякого кухонного вооружения, полезного в таких случаях, стремглав бросилась в прихожую и оторопела. Картина, открывшаяся ей, была поистине удивительной!
Варенька стояла с разинутым ртом, округлившимися глазами, устремив неподвижный, пораженный, но ничуть не испуганный взгляд на того, кто стоял в дверях.
Это был клоун.
Да-да, самый настоящий — с цветными кругами вокруг глаз, белым лицом, сочными красными губами и парой веселых морщинок, убегающих под колпак, прячась где-то в висках, для натуральности. Этот клоун с радостно открытым ртом протягивал Вареньке битую молью плюшевую собачонку — все, что друзья сумели отыскать в квартире Вадима, запоздало спохватившись насчет подарка ребенку. Бывалость и явный суровый жизненный опыт этой собачонки они решили компенсировать большим кульком оранжевых апельсинов. Апельсины всегда хорошо смотрятся и способны поднять настроение любому. Но клоун и сам по себе был событием!
Наталья всплеснула руками, а из-за спины клоуна в квартиру уже протискивались еще двое — с гитарой и массивным красным мешком, странно смотревшимся за плечами весьма приличной и дорогой куртки самого импозантного из гостей. А другой был Вадим.
— Ну, вы даете! — с облегчением засмеялась Наталья.
Последствия утреннего приступа уже миновали, теперь она видела хорошо. В том числе — и некоторое смущение друзей Вадима от первого знакомства с симпатичной молодой женщиной. На самом деле не такие уж они были и гусары! Наталья улыбнулась и повела гостей в большую комнату, которую в России почему-то принято называть «залом», хотя в ней, как правило, с трудом размещается более двух десятков гостей одновременно.
Церемонно представив друзей, Вадим вручил хозяйке неизбежный шоколадный торт. Петр же достал из дед-морозовского мешка бутылку шампанского (на всякий случай в мешке приберегался еще и дагестанский коньяк) и препроводил ее в морозильник. После чего все гости незаметно оказались за накрытым столом.
— Мы наслышаны о ваших временных трудностях, сударыня, — с достоинством сообщил Петр оторопевшей от такого обращения Вареньке. — Смею заверить: болезнь непременно пройдет уже завтра, и для этого мы принесли специальный лекарственный торт. Его необходимо немедленно употребить и запить горячим чаем. Лучше — с малиновым вареньем.
— Вот здорово! — закричала Варенька. Она не очень любила малиновое варенье из-за того, что после него мелкие и противные косточки оставались в зубах. Но ведь теперь начиналась игра!
После чая, многих шуток и веселых откровений атмосфера подогрелась еще больше. Варенька без церемоний забралась на колени к Аркадию, и они завели веселый и хохмаческий диалог о мультиках и о том, на каких мультяшных персонажей смахивают все здесь присутствующие. Петру была уготована роль льва Бонифация, маме — Снежной Королевы, на Вадима навеки был наклеен ярлык Буратино, а сама Варя оказалась, разумеется, Мальвиной. Аркадию же, несмотря на теперешнее близкое знакомство и связи, была уготована роль Дуремара. Но если обидно, то можно было и крокодилом Геной.
Пораженный в самое сердце женским коварством, Аркадий разок тихонько и дипломатично намекнул и о папе-начальнике, полагая, что отцу этой замечательной девочки тоже вполне бы подошла какая-нибудь мультяшная роль. Но Варенька не поняла, о ком зашла речь, и, минуя папу, тут же перескочила на отсутствующую здесь бабулю. Та, оказывается, была вылитая бабушка льва Бонифация, и еще черепаха «Тротила» и Говорящий Сверчок, вместе взятые.
Аркадий громко подивился столь необычайному биологическому гибриду, коим Вареньке, оказывается, всегда представлялась ее родная бабушка, а сам в ходе беседы пару раз задумчиво глянул на Вадима.
Вадим тихо беседовал с Натальей. Петр в это время аккуратно и удивительно тонко нарезал торт, кроил изящные бутерброды и при этом, похоже, был всецело поглощен слежкой за очередным закипающим чайником. Сегодня чай пился легко и обильно, и виною тому был, конечно же, особый лекарственный торт, принесенный этими удивительными, чудесными людьми, которых в обычные дни, до и после Нового года, наверное, и на свете-то не бывает. Словом, вечер был просто волшебный.
К тому же Вадим торжественно и авторитетно объявил, что сегодня у них будет все как в настоящий Новый год, только репетиция. И все будут веселиться до самых двенадцати часов! Варенька была на седьмом небе от счастья и весело тормошила всех подряд, громко крича и уже совсем позабыв о простуде.
Наконец наступила кульминация. Аркадий, временно передав Варю матери, торжественно объявил о премьере спектакля «Щелкунчик», представленного как «грандиозное представление на новый лад».
— Раз уж нам всем не суждено завтра на него попасть, мы сыграем его сами!