Пока Джо занимался с документами, Тони бесцельно бродил по офису, отмечая про себя мелкие изменения, которые произвел тут его брат. Техника еще более современная, чем та, которой пользовался отец, новая телефонная система. Джо хотел вообще отказаться от работы с бумагами и перевести все в компьютер.
Похоже, от прежних поколений тут остались только виноградники — шестьсот засаженных виноградом акров, которые нельзя перевести в цифровой формат.
Через несколько минут Джо протянул Тони диск с файлами Рены:
— Вот, прошу.
Тони положил диск на ладонь:
— Спасибо.
— Как твоя супружеская жизнь?
Тони пожал плечами. Хотел бы он знать ответ на этот вопрос!
— Еще рано судить. Я зайду позже. У меня нет планов на вечер. А у тебя?
Джо пожал плечами:
— Я собираюсь работать.
— Тогда я зайду около шести.
Тони вышел из здания конторы, попрощавшись с Эли, которая смотрела в экран монитора с таким же вниманием, как и Джо, и поехал в имение Карлино. По дороге он встретил Ника. Тот мчался на автомобиле вместе с очень привлекательной женщиной. Тони только покачал головой и подумал: «Пришел, увидел, победил».
Войдя в дом, Тони достал из холодильника пиво, сделал большой глоток, поднялся в свои комнаты и вставил диск в дисковод компьютера.
На минуту он задумался о том, что собирался сделать. Но любопытство взяло верх, и он, отпив еще несколько глотков из бутылки, отыскал нужный ему файл — «Лоза за лозой», автор Рена Феарфилд Монтгомери» — и начал читать первую главу.
«КОРНИ
Чтобы получить хорошее вино, нужны подходящие условия: почва, климат, топография местности. Все это определяет качество винограда. Этот чудесный напиток, полученный из плодов, которые поспели на одной земле, нельзя сделать из винограда пусть и того же сорта, но взращенного в другом месте. Всякое вино уникально, как ДНК человека.
Мне кажется, я появилась на свет в хороших условиях. Моими родителями были славные люди, богатые не столько деньгами, сколько жизнерадостностью и большой любовью к виноделию. Мои корни глубоки и сильны. Я — росток доброй лозы и всегда благодарила судьбу за это. Меня любили два самых замечательных человека на свете. Что еще нужно ребенку?
Мои родители походили на шест, вокруг которого вьется лоза: указывали общее направление, но не навязывали путь, которым лоза должна развиваться. Пока я росла, я чувствовала их заботу, но теперь, оглядываясь назад, я вижу еще и силу, которую они во мне воспитали. Ведь молодой лозе приходится выдерживать грозные шторма, сгибаясь под их напором, но не ломаясь.
Помню, когда я училась в школе грамматике…»
Пока Тони читал сочинение Рены, он часто улыбался, встречая пересказанные эпизоды из их детства. Она соотносила их с тем, как лоза растет, крепнет, становится настолько сильной, что может уже выдержать груз винограда.
Он пропустил несколько следующих глав и остановился на главе, которая называлась «Сок и брожение».
«Сок для виноградаря означает пору сбора урожая, когда заботливые руки отрывают спелые грозди от лозы. Это происходит каждый год между августом и октябрем, в зависимости от сорта плода. Со мной такое случилось только однажды — самый лучший момент в моей жизни, когда я оторвалась от тех, кто взращивал меня с любовью и заботой, и стала самостоятельной личностью. Я превратилась из девочки в девушку, когда встретила первую любовь, Рода Баррингтона. Мне тогда было шестнадцать лет.
Я влюбилась в него с первого взгляда. Он был новичком в нашей школе, но его семья прославилась в нашей округе. Все знали, что владения богачей Баррингтонов намного обширнее чьих-либо еще.
Моя дружба с Родом крепчала, и я все сильнее влюблялась в него. Тогда я едва не сломалась. Просто не могла видеть, как он шутит и смеется с другими девочками, и все-таки училась скрывать свои чувства в надежде, что когда-нибудь он поймет, что его друг Джоани Адамс и есть та девушка, которая ему нужна…»
Тони читал, быстро пробегая глазами страницы, вспоминая все эпизоды, события, обстоятельства, которые Рена воспроизвела в своей повести. Но потом улыбка исчезла с его лица. Рена откровенно и честно рассказывала о том, что ей пришлось пережить. Он знал, что сделал ей больно, но даже не представлял себе, как сильны были ее страдания.
«В виноделии, после того как ягоды аккуратно освобождают от кожуры, веточек, косточек, сок вытекает из них и начинает бродить. Чем дольше сок остается в обществе своих товарищей — веточек, косточек, кожуры, — тем темнее будет его цвет впоследствии. Время формирует вино, сообщает ему вкус, аромат и крепость.
То же самое происходило со мной, когда я дружила с Родом. Чем дольше мы были вместе, тем теснее становилось наше общение, тем сильнее я его любила. Он придавал особый аромат каждой моей мысли, каждому желанию. Я знала, что встретила мужчину моей мечты. Мы во всем подходили друг другу».
Тони, мучимый раскаянием, бегло просмотрел еще несколько страниц и дошел до главы с названием «Пробка». Он понял, что это значило. Ему стоило огромных усилий продолжить чтение.
«Говорят, что вино отдает пробкой, когда оно, взаимодействуя с ней, приобретает острый неприятный запах и, увы, погибает безвозвратно. Оно уже никогда не будет таким, как прежде, первозданным. К счастью для любителей волшебного напитка, эта печальная участь постигает лишь семь процентов продукции виноделов. Но горе тому, кто потратил время и силы на такую бутылку.
Вино не должно предавать вас. Как и человек, которого вы любите».
Тони, устало вздохнув, провел рукой по лицу и оторвался от экрана. Он ничего больше не хотел знать, не хотел видеть этих страниц. Представлять образы и вспоминать давнее прошлое. Но что-то у него в душе требовательно настаивало на том, чтобы он постиг всю горечь переживаний Рены. Он должен понять, что случилось с ней после его отъезда. Он словно прирос к стулу и продолжил читать повесть, которая, скорее всего, будет преследовать его до конца жизни.
«Род позвонил сегодня после своей первой большой распродажи. Разговор с ним очень меня расстроил. Я чувствовала себя эгоисткой, потому что втайне желала, чтобы он лишился своего высокого положения в Нью-Йорке. Тогда я ухаживала за мамой, у нее был рак в последней стадии, и Род был так нужен мне, так нужен…»
Повествование резко обрывалось на смерти матери Рены. Дочитав его, Тони обмяк на своем стуле. Измотанный, опустошенный, он долго сидел без движения и мысленно переживал прочитанное.
Через некоторое время он выключил компьютер, даже не вынув из него диск. Но чувства Рены, ее немые страдания, в то время как он осуществлял свою мечту, побеждал, выигрывал призы и торжествовал, остались с ним. И они никогда не уйдут.
Он зашел к Джо в офис в шесть часов, как и обещал.