По всему, песня «Землян» о траве у дома произвела на Астахова неизгладимое впечатление, изменив направление его мыслей.
– Тема интересная, – подумав, согласился Осипович. – С этой стороны программу Стратегической оборонной инициативы я как-то и не рассматривал.
– А с какой ее можно рассматривать? – удивился лейтенант.
– Да блеф всё это, чепуха. Любому ясно, что Рейган бредит. Чтобы такую систему развернуть, лет двадцать нужно, а за это время у нас что-нибудь новенькое появится. Вспомните, на чем в пятидесятые летали, и на чем мы теперь летаем…
– Во-во, – поддержал старшего по званию Николаев. – Думаю, адекватный ответ у нас уже готов.
– Серьезно? – Астахов отложил кубик и привстал с койки. – Откуда такие сведения?
– Летние учения прошлого года. Говорят, там не только баллистические ракеты запускали, но и кое-что посерьезнее, – Николаев понизил голос. – Какие-то боевые космические аппараты. Понятно вам? У американцев еще только собираются, а у нас уже есть!
– Заливаешь! – уверенно сказал лейтенант. – У нас космонавтика мирная!
– Мирная, – согласился Николаев. – Но наш бронепоезд стоит на запасном пути!
– Даже если это и правда, – вмешался Осипович, – ты поосторожней с оценками. Всё-таки наша космонавтика прежде всего преследует мирные цели. Когда-нибудь мы полетим на Луну, на Венеру, на Марс… Но если понадобится, конечно, то будем и в космосе воевать.
– Идеальная тема для выступления на уроке, – подытожил Николаев.
– В самом деле, – удивившись, сказал подполковник и потянулся к своей тетради.
Больше у него затруднений не возникало. И к полуночи, с перерывом на ужин, он закончил тезисы. Перечитал, удовлетворенно кивнул, спрятал тетрадку и осмотрелся вокруг. Астахов оставил кубик с журналом и посапывал на койке. Николаев ушел в столовую – пообщаться с официантками. В общем никаких неожиданностей не предвиделось, ночь обещала быть спокойной, и подполковник, полистав старые «Крокодилы» и посмеявшись над забавными карикатурами, притомился и задремал прямо в кресле.
В половине пятого утра Осипович проснулся – словно его кто-то толкнул. Койку теперь занимал Николаев, а Астахов клевал носом за столом. Подполковник сладко потянулся всем телом так, что хрустнули косточки, и выбрался из кресла.
– Пойду – подышу воздухом, – сказал он Астахову.
Тот ничего не ответил, осоловело глядя перед собой, – час стоял такой, что даже закаленные офицеры не выдерживали, отдаваясь искусам Морфея. И тут грянул громкий резкий звонок. Лейтенант протянул руку, снял трубку, послушал, ответил вяло:
– Принял.
Потом повернулся к Осиповичу:
– Товарищ подполковник, вам – готовность номер один.
В самом факте объявления «готовности номер один», когда дежурный летчик должен спешно занять место в своем истребителе, не было ничего необычного. При той напряженной обстановке, которая складывалась вокруг Курил, подобный приказ мог поступить в любую минуту и действительно время от времени поступал. Осипович удивился другому: логичнее было бы послать на «рулежку» одного из лейтенантов дежурного звена, а не старшего офицера, принявшего на себя обязанности «ответственного за выпуск». Тем не менее споры и сомнения в данной ситуации совершенно неуместны, и подполковник быстро пошел к своему шкафчику, а через десять минут уже бежал к истребителю «Су-15» с бортовым номером «805», стоявшему на дежурной площадке. Там уже возились техники, и взревывал двигатель аэродромного «пускача». Подполковник кивнул им и взобрался по стремянке в кабину. Пристегнулся к креслу, проверил показания приборов. Потом, включив радио, связался с КП полка. Там распоряжался подполковник Герасименко, замещавший комполка Александра Балезина на время его отпуска. Объяснять Герасименко ничего Осиповичу не стал, а только подтвердил свой прежний приказ – оставаться в истребителе в готовности номер один.
Время шло. Минута истекала за минутой, а новых указаний с командного пункта не поступало. Другой бы на его месте занервничал, но Осипович умел ждать и всегда был готов к тому, что вылет отменят без объяснения причин. Вот и сейчас он спокойно смотрел на работу техников, и озадачился только, когда они принялись готовить к вылету еще один истребитель. Для провокаций со стороны американцев было рановато – потенциальный противник предпочитал солнце и ясную погоду.
Наконец в пять тридцать шесть утра Герасименко дал команду на взлет. Осипович подтвердил, что понял, и на малом газу поехал в начало взлетно-посадочной полосы. Поставив машину на тормоза, Осипович поднял тягу двигателя до максимального значения, потом отпустил тормоз, позволил истребителю набрать разбег и потянул рукоятку управления самолетом на себя. «Су-15» легко отделился от полосы, земля осталась внизу, а Осипович убрал шасси и вновь вышел на связь с командным пунктом. Доложился по форме, и тут инициативу перехватил офицер наведения, сидящий с боевым расчетом у локатора:
– Восемьсот пятый, это Депутат. Вижу вас на экране…
Получив первое целеуказание, Осипович направил истребитель в сторону Охотского моря, на высоте восьми с половиной километров. Поднявшись над облаками, подполковник больше не сомневался: это учения, приближенные к боевым, у границы крутится наш собственный военно-транспортный самолет, экипаж которого получил конкретное задание: изображая противника, уйти от противодействия сил ПВО. Выполнят – благодарность им, ПВО по шапке. Не выполнят – наоборот, им по шапке, ПВО благодарность. Потому и послали именно его, Осиповича, а не молодого Астахова – молодежь недостаточно опытна, повадок и хитроумных приемчиков ветеранов, играющих за «условного противника», не знает, а значит, находится в заведомо проигрышном положении.
Однако Осипович поспешил с выводами. Через восемь минут полета офицер наведения внезапно объявил:
– Впереди – цель! Самолет-нарушителъ режима полета. Идет встречным курсом.
Далее посыпались сухие данные: азимут-удаление-высота, азимут-удаление-высота, азимут-удаление-высота…
На переднюю полусферу цели перехватчик Осиповича почему-то наводить не стали, пришлось полковнику совершить разворот в воздухе и лечь на догонный курс.
В шесть часов три минуты по местному времени поступила команда:
– Восемьсот пятый, здесь Депутат, готовность радиолокатора!
– Докладывает восемьсот пятый: есть готовность радиолокатора.
Это уже серьезно. Не всякий раз во время учебных вылетов приходится задействовать бортовые системы радиолокационного наведения – чаще обходятся без них.
Наконец Осипович увидел цель – впереди на фоне светлеющего неба нарисовалась двухсантиметровая черта, на которой подмаргивали огоньки – бортовые мигалки. Очень похоже на гражданский лайнер. Что ж, нарушитель – это всегда нарушитель. Помнится, в апреле 1978 года «Боинг» южнокорейской авиакомпании KAL, летевший в Париж, отклонился от курса и над Кольским полуостровом был вполне обоснованно обстрелян нашими перехватчиками. Получил повреждения и сел на покрытое льдом озеро. Мораль этой истории такова: нечего от трасс отклоняться и изображать идиота, потому как прием этот старый и хорошо всем известный – прикрываясь пассажирами, провести «вскрытие» чужой системы ПВО, узнать, на каких частотах работают станции, насколько оперативно действуют службы, как быстро поднимутся в воздух истребители… Сволочи, конечно, но что с них, капиталистов, взять?..